– Добрый вечер, могу я поговорить со Стасей? – раздался в трубке приятный баритон.

– Я вас слушаю.

– Привет, я тебе посылочку привез.

– Из Штатов, что ли?

– Ну да, от твоей мамы.

Когда Стаська уходит в школу, я, если есть время, очень осторожно и тщательно обыскиваю ее комнату. Знаю, это некрасиво, но ничего не могу с собой поделать. Я за нее боюсь, боюсь давно, постоянно, панически. Что я ишу? Шприцы, наркотики, обгорелую ложку, противозачаточные средства – сама не знаю что. К счастью, пока я ничего такого не находила, но береженого Бог бережет... Следов моих обысков она пока не обнаружила, иначе закатила бы грандиозный скандал. Она бывает излишне резкой, даже грубой, но ведь она сирота при живой матери, отца даже я никогда не видела. Стаська сама про себя говорит, что она полукруглая соломенная сирота. Надо отдать ей должное – она девочка развитая, любит читать, и не только детективы.

Ну вот, кажется, обыскала все. Сюрпризом для меня явилось лишь то, что на сей раз она не порвала приглашение, а спрятала в стол. Неужто вдруг захотела в Америку и только из альтруизма отказывается, чтобы я могла полечиться в Марианских Лазнях? Меня эта мысль тронула до слез. А на шкафу валяются уже три скомканных письма. Давненько мы не делали генеральную уборку.

Зазвонил телефон. Бухгалтерша с нашей радиостанции.

– Леокадия Петровна, приезжайте денежки получать. Последний раз в руки даем.

– То есть как? – испугалась я.

Неужели они действительно приедут? Даже не верится. Но им уже дали визу и билеты заказаны... И мне страшно. Даже не знаю, рада я или нет. Почему Стаська вдруг сменила гнев на милость? Я ведь совсем-совсем ее не знаю. Встречи с мамой я не боюсь... ну или почти не боюсь. А Стаська... Она ведь уже взрослая и очень хорошенькая. Мне никто не дает моих лет, а такая взрослая дочь... И характер у нее не дай бог. Она ведь все эти годы знать меня не хотела, а тут вдруг... Я дура, я все-таки полная дура, зачем мне понадобилось приглашать их на свадьбу? Похвастаться захотелось? Наконец-то сбывается все, о чем я мечтала, и мои близкие, мама и дочка, должны увидеть это своими глазами. Но куда лучше было бы потом, после свадьбы, самой полететь в Москву. Проще и значительно дешевле. Фу, нехорошо так думать, стыдно... Вон, даже красные пятна выступили... И все-таки, как я тут с ними буду управляться? Они же не водят машину, а у меня ведь работа... Конечно, я куплю им несколько экскурсий, на уик-энд сама куда-нибудь их отвезу. А, ладно, как-нибудь. Я хочу увидеться с мамой, она просто обрадуется, а вот Стаська... Кто ее знает... Будет смотреть на меня злыми глазами. Я плохая мать, я никудышная мать... Может, я еще рожу ребенка, я еще нестарая, и ему я, наверное, смогу быть хорошей матерью... Это же будет ребенок от любимого... Господи, это папа во всем виноват. Он не позволил мне сделать аборт. Ой, грех какой даже думать так. А вдруг Стаська повзрослела, поумнела, влюбилась и сможет наконец понять свою беспутную маму? И простить? А может, ей что-то от меня понадобилось? Девчонки из России жаждут приехать в Америку и, как говорится, попытать здесь счастья, но далеко не у всех в Америке живет родная мать. Вдруг она решит попросту здесь остаться? Это было бы ужасно. Неприятностей не оберешься, к тому же молоденькая красивая девчонка с трудным характером в доме, где есть молодой красивый мужчина... Нет, этого допускать нельзя, ни в коем случае. Боже, что я делаю? Заранее настраиваю себя против единственной дочери, перед которой к тому же безмерно виновата... Ах, как я не люблю чувствовать себя виноватой, а моя вина только возрастает и возрастает. Нет, нельзя все-таки поддаваться порывам. Но кто мог предположить, что на этот раз она не порвет мое приглашение? Вечно я сначала делаю, а потом думаю. А, ладно, что будет, то и будет. В конце концов до их приезда еще больше двух месяцев. Зачем раньше времени расстраиваться? Только бы свадьбу не испортили... У мамы по телефону голос теплый, она рада, мама есть мама. Стаська к телефону не подходит, то ее дома нет, то еще что-то... Как когда-то в моей юности шутила мама: «Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери мамцом!»

Кажется, Лёка поверила насчет ссоры с Мишкой. Или сделала вид. Да какая на фиг разница? Главное – она перестала меня доставать с этой посудой. Конечно, я погорячилась. Но в тот момент мне хотелось не только блюдца с чашками бить, а вообще разнести на фиг весь дом. Но тогда Лёка уж точно меня в психушку бы отправила... Или нет? Я ведь заметила, что никуда она не звонила, только придуривалась. Она доверчивая и жутко добрая. Думает, я ее боюсь. Пускай думает, если ей так легче. И я здорово наврала насчет того, что Мишка сказал, будто я не сексапильная. В моем возрасте такие мысли вполне естественны для девушек, и насчет зеленых холмов тоже прикольно получилось. Она купилась стопудово! Я и правда люблю читать. Только не их дурацкого Хемингуэя. Скучища та еще! А название «Зеленые холмы Африки» я просто запомнила. А вообще туфта. Это им с голодухи все гениальным казалось. Разрешили Хемингуэя и Ремарка, они и кинулись... У меня любимая книжка «Сто лет одиночества». Это чудо! А остальные романы Маркеса – скука смертная. Непонятно даже, как он такое чудо написал... Когда там бабочки летают, у меня внутри все от восторга сжимается, дух замирает... И еще когда я «Барышню-крестьянку» или «Метель» читаю... А другие повести Белкина мне как-то по барабану... С Лёкой я по поводу литературы не откровенничаю. Она не понимает, у нее какие-то свои представления. Пушкина, например, надо любить всего, и точка. И Лермонтова всего. И Гоголя. Но я умею с понтом под зонтом такие турусы на колесах развести, что Лёка только глаза таращит и тихо радуется, что у нее внучка начитанная. Пусть радуется, старушка, ей и так не сладко... А в Америке, если все получится, ее вообще инфаркт хватить может. Хотя у нее сердце, слава богу, здоровое. Да и не такая уж она старая по нашим временам. Пятьдесят восемь с половиной. Зря я ее уговорила со мной лететь, по привычке просто, ведь она моя надежда и опора... Лучше бы одной, у меня руки были бы развязаны, а при Лёке труднее будет... Ничего, еще время есть, и надо как следует подготовиться. Мамалыга должна просто рухнуть, когда меня увидит. Подготовка уже идет полным ходом. Ничего, цель оправдывает средства...

Я возвращалась домой от Натэллы и у метро столкнулась с матерью Стаськиной одноклассницы.

– Леокадия Петровна, здравствуйте, вот хорошо, что я вас встретила. Знаете, мне надо с вами поговорить!

– Добрый вечер, Елена Владимировна, – вежливо ответила я, не испытывая ни малейшего желания с нею говорить. Но никуда не денешься, она живет в нашем доме и идти придется вместе. Эта дама лет сорока была активнейшим членом родительского комитета, который в выпускном классе развил весьма бурную деятельность.

– Леокадия Петровна, я просто обязана вас предупредить... – довольно зловеще начала она.

У меня заныло сердце. Неужели Стаська опять что-то натворила?