La Malcontenta

Вильямс Лиз

В нижеследующем рассказе писательница переносит читателей на причудливо преображенный Марс, преподавая нам важный урок: если недостаток знания — вещь опасная, то его избыток может оказаться смертельным…

С

амая холодная ночь в году в Зимударе — ночь, в которую проводится праздник Омбре,

[2]

или Зимнее Прощание, если ты молод и презираешь старые наречия. Матриархи знают, как предсказывать такие вещи, как читать неуловимые знаки, прячущиеся в поземке и сосульках, в застывающих в воздухе клубах дыхания и в похрустывании ледяной корки на великих каналах.

В центре Зимудара, первого города на Марсе, в метеоритном кратере, подарившем городу его название, стоит крепость: громада из остекленевших камней, белых, как кость, и красных, как бьющееся сердце. А на вершине крепости, в башне, такой высокой, что с нее видно все, от базальтовых стен до затуманенных далью, но сияющих склонов Олимпа, замерла женщина. Четыре стеклянных окна располагались с четырех сторон от нее. Женщина стояла перед жаровней и под колоколом. Ее руки прикрывали трехслойные перчатки: тонкая мембрана из шелка плевеловых червей, выдубленная лисачья кожа и пара шерстяных митенок, связанных бабушкой. Но, несмотря на это и на потрескивание углей в жаровне, руки женщины оставались холодны.

Когда мороз открыл ей свои приметы, она торопливо повернулась, едва не опрокинув жаровню, кинулась к окнам, распахнула их, впустив облако ледяного воздуха, от которого заворчали угли, и трижды ударила в колокол. Он зазвенел, раскалывая холод. И не успело еще эхо умереть, как женщина, Эссегью Харн, сбежала по лестнице в теплые недра башни. Один за другим шипели и затихали угли.

Это случилось незадолго до рассвета, в голубоватом мерцании, предшествующем восходу солнца. Весь Зимудар слышал колокол, кроме одной женщины, и весь Зимудар, кроме одной женщины, ответил. Женщины сбросили стеганые покрывала и кинулись к лоханям умываться, а затем, все еще облаченные в ночные сорочки, помчались по лестницам в мансарды особняков или на чердаки общинных хижин за костюмами, забытыми за год, за все шестьсот восемьдесят семь минувших дней. Из сундуков и коробов появились маски, изображающие созданий Эры Детей и Потерянной Эпохи: вытянутые мордочки канюль или узкие прелестные рожицы демошей и гейзеллей. Женщины примеряли их, смеялись друг над другом и вдруг смолкли — маски в сочетании с толстыми ночными рубахами показались им ужасно глупыми.

Во Второй Час были извлечены платья: изящные изделия из шнуров и металла, кожи и жесткого бархата, алые, золотистые, аметистовые, изумрудные, темно-синие и перламутровые. Затем женщины Зимудара отложили костюмы и, лихорадочно-возбужденные в этот короткий день, принялись печь сладкие пышки и сдобные булочки для предстоящей ночи, с нетерпением дожидаясь сумерек.