Что станет с тем, кто, презрев покой, отправится с тихих окраин в легендарные земли Невендаара? Будь он хоть задумчивый менестрель, хоть отчаянный охотник за древними кладами – боги уже прочертили им путь огненным следом упавшей звезды. Горе этим, смертным, ставшим слепыми орудиями коварного Инквизитора! Он привык действовать чужими руками – особенно теперь, когда на кону власть в ослабшей Империи. Что делать двум чужестранцам, брошенным в котел яростной схватки?! Ведь сошедшая с небес божественная Иноэль – ценная добыча для всех рас. Гномы, эльфы, Проклятые, нежить – все бросаются на поиски, стремясь любой ценой опередить храброго рыцаря Империи. Вьются мрачные дороги Невендаара, звенит сталь клинков, творится злое колдовство – и лишь старый маг знает, какие удивительные встречи суждены героям…
Пролог,
в котором объясняется происхождение этой рукописи и выражается величайшее почтение к благородному читателю
В первых же строках автор вынужден признаться: пишет это не убеленный сединами летописец, не сгорбленный переписчик, не премудрый знаток алхимии и даже не благородный вельможа, уставший от государственных дел. Не смея даже в мыслях превзойти достоверность и духовную силу летописей святого Иллютена, рассказчик желает донести до читателя лишь то, что видел собственными глазами, слышал и ощущал своим бренным телом.
За труд сей взялся человек куда более легкомысленного сословия, не обделенный, однако, грамотой (которая, по правде говоря, в наших местах – не частый гость). Имя мое, если избавить его от прозвищ, званий и титулов, что приносила и отбирала хитроумная судьба, все то же, что дали мне при рождении в далеком окраинном селении, – Свидрик. Впрочем, было это так давно, что сакральное значение имени стерлось из памяти, да и не так это теперь и важно.
Так уж было уготовано Всевышним, чтобы свидетелем удивительных и великих событий стал обыкновенный менестрель, бродячий певец, вообразивший себя великим поэтом и оттого бросившийся однажды в пугающую пучину событий.
С другой стороны, может, стоит возблагодарить то легкомыслие, что подвигло юного глупца на странствие без конца, без начала, а главное – безо всякой корысти и стремления найти себе лучшую долю. Все, что двигало неразумным юнцом, – лишь жажда чуда, крылатого вдохновения и славы лучшего сказителя всех времен.
Неудивительно: с малолетства меня окружали рассказы о грандиозных событиях, потрясших земли Невендаара, о суровых богах и великих героях, о зловещем ужасе преисподней и чудесах спасения. Правда в этих рассказах мешалась с легендами, да и положены были эти истории на нехитрую музыку менестрелей.
Часть 1
Объятия Невендаара
Глава первая,
в которой Свидрик заводит сомнительное знакомство и ступает на таинственные берега
Рулевое весло отвратительно скрипело. Ничто так не раздражает тонкий слух поэта, как фальшивый звук. Пусть бы и трещало – да только бы попадало в нужные ноты! А так – словно квартет пьяных оборотней решил свести меня с ума. Надо ж было случиться, что именно мне досталось место на самой корме! Удивительно, отчего до сих пор нас не утащил на дно какой-нибудь разбуженный и разозленный кракен!
Хотя, наверное, дело не столько в скрипе, сколько в отвратительной, удушливой жаре, что сделала воздух плотным и липким, словно возвещая о приближении таинственных и опасных мест.
Одно утешает: ладья скоро уткнется в берег, и мерзкий скрип прекратится.
Удивительно – но шум ветра, плеск волн и трепетание паруса во время трудного и опасного морского перехода не вызвали во мне такого отторжения. Напротив, я был захвачен новыми впечатлениями, и внутри меня пел восторженный голос. Не считая первых трех дней плавания, когда, скрученный морской болезнью, я делился съеденными припасами с коварными волнами…
Чтобы хоть как-то отвлечься от надоедливого звука и справедливо рассудив, что поэт должен как следует изучить людей и их нравы, я пялился на попутчиков. Как назло, попутчики попались мне совершенно скучные – даже словом перекинуться не с кем. Ведь не с теми же двумя мрачными варварами, что неподвижно замерли на носу – с жуткими лицами, изувеченными шрамами и татуировками, с дико скрученными волосами, обрывками шкур вместо одежды. Сидели они в одинаковых расслабленных позах, обхватив жилистыми, сплошь в железных браслетах, руками длинные рукояти боевых топоров. Ржавые пятна на темном металле вызывали неприятные мысли. И как только хозяин решился доверить груз таким охранникам? Всем ведь известно, как варвары чтят договоры…
Глава вторая,
в которой Свидрик знакомится с грубой силой и вступает в сомнительное предприятие
Земли Империи были пустынны и мертвы. Впрочем, чего еще ожидать от этого маленького каменистого клочка суши? Ведь равнина была отделена от меня скалистой грядой, сквозь которую, как говорили, вел трудный и опасный перевал.
Впрочем, первые опасения прошли, и теперь я мог позволить себе немного расслабиться и напитаться красотой камня и воды, размышляя о том, что рассказывали об этих местах старинные легенды…
Единственным, что портило величественную картину и мешало проникнуться атмосферой, был мой новый знакомый. Он довольно насвистывал, важно расхаживал, заложив за спину руки, и оглядывал скалы с видом человека, получившего все эти красоты по наследству от почившего дядюшки-лорда.
– Эх, красота! – Грош потянулся, хрустнув суставами, от чего меня передернуло. – Благодатные места!
Я удивленно посмотрел на незваного попутчика.
Глава третья,
в которой Свидрик пробует себя в роли барда, наблюдает редкое астрономическое явление и спасается бегством
Перевал был не слишком высок, но идти по нему было чрезвычайно трудно. Тропа терялась среди многочисленных обвалов, и нам приходилось то и дело взбираться на огромные кучи обломков, спускаться в глубокие провалы. Над головой, словно уменьшенные копии древних драконов, кружили терпеливые грифы – не торопясь, словно заведомо зная: обед никуда не денется, и эти глупцы скоро станут тем, кем и положено становиться забравшимся в эти места, – падалью.
Первая же ночь доставила нам немало страху: вокруг, не смолкая, душераздирающе выли какие-то твари, и мы невольно жались друг к другу у жалкого костерка, что удалось соорудить из найденных в округе немногочисленных корявых сучьев.
Чтобы заглушить отвратительные звуки, я наигрывал на лютне незамысловатую мелодию, пытаясь разрядить обстановку песней:
– Хорошая песня, – вставил Грош. – Прям про нас с тобой. Только озера здесь никакого нет, да и леса тоже…
Глава четвертая,
в которой Свидрик и Грош, сами того не желая, попадают в гости
С трудом разлепив глаза, прислушался к своим ощущениям. Признаться, были они странные. Я сразу понял, что потерял сознание и очнулся в каком-то незнакомом месте. Но голова почему-то совсем не болела, напротив – тело охватила приятная теплота. Я не смог удержаться – и расплылся в довольной улыбке.
– О, очнулся, – раздался знакомый голос. – А мы уж думали – оставлять тебе жратвы или как? Остывает, и смотреть на нее сил нету – в животе прямо демоны воют!
– «Мы»? – произнес я и проснулся окончательно.
Не без усилия сел, скинул с себя какие-то жаркие, пахучие шкуры, огляделся.
Перед глазами все еще плыло, и я не сразу узнал ухмыляющееся лицо приятеля, который с аппетитом уплетал что-то из миски, подозрительно напоминающей крышку черепа. Грош не переставал разглагольствовать, но мой вялый ум не поспевал за его болтовней.
Глава пятая,
в которой друзья убеждаются в своей чрезмерной самонадеянности, но не в силах ничего изменить
С момента своего чудесного спасения из лап зомби и не менее коварной шаманши я несколько переменил отношение к своему приятелю Огюсту по прозвищу Грош. Тогда я впервые понял смысл некоторых строк в героических сагах, где говорилось о настоящей дружбе. Только пройдя испытание смертью, понимаешь ей истинную цену.
Не стоило, впрочем, идеализировать Гроша. Все-таки личность он взбалмошная и вполне себе эгоистичная. Думаю, в том случае им больше двигал страх остаться в одиночестве в этом негостеприимном мире, чем желание прослыть героем. Но я остался жив – и этим все сказано.
По холмам идти было куда веселее, чем карабкаться по скалам. Настроение у меня улучшилось, и в голове стали рождаться первые строки будущей баллады про драконов, нежить и счастливое избавление.
Что ни говори, а личное присутствие на месте событий действительно вдохновляет. Я бормотал себе под нос, время от времени спотыкаясь от излишней задумчивости:
