Очередной выпуск антологии «Лучшее за год», составленный редактором и литературным критиком Василием Владимирским, знакомит читателей с лучшими повестями и рассказами ведущих русскоязычных фантастов — Марины и Сергея Дяченко, Александра Зорича, Леонида Каганова, Антона Первушина, Дмитрия Володихина и многих других.
В книгу вошли произведения, наиболее ярко демонстрирующие достижения различных школ и течений в отечественной фантастике. Поклонникам авантюрно-приключенческого фэнтези адресована повесть Игоря Пронина «Трое без документов», любителям социальной фантастики — его же рассказ «Русская идея», романтикам небезынтересно будет прочитать «Алые паруса-2» Андрея Щербака-Жукова, а пессимистам — «Перед взрывом» Владимира Покровского, ценителям мистики — «Контрабандистов» Марии Галиной и «Вать машу!» Александра Щёголева, а сторонникам космической НФ — «Милую» Дмитрия Володихина.
Добро пожаловать в мир драконов и звездолетов, теоретиков Полой Земли и матерых хакеров, эльфов и космических пиратов!
Пусть расцветают сто цветов
Прав, тысячекратно прав был Председатель Мао, в 1957 году поднявший на щит полузабытый лозунг императора Цинь Шихуана: «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ»! Именно в борьбе разных идеологических и эстетических течений, антагонистических школ и групп рождается все самое яркое и необычное — по крайней мере, в литературе. Этим принципом руководствовались и мы при подготовке третьего сборника русскоязычной фантастики «Лучшее за год».
Разумеется, в книгу, на страницах которой публикуются лучшие фантастические произведения 2007–2008 годов, не могли войти все повести и рассказы, которые того заслуживают. Во-первых, просто не позволяет объем, сборник все-таки нерезиновый. Во-вторых, мешает издательская политика крупных медиахолдингов, требующих от своих «топовых» авторов эксклюзивного сотрудничества, — именно потому вы не встретите здесь произведения Евгения Лукина, Святослава Логинова и некоторых других крупных российских писателей.
Зная о существовании этих подводных камней, мы не ставили задачу дать исчерпывающий «отчет за год» (а вернее, почти за два). Сборник формировался по другому принципу. В «Лучшее за год» вошли произведения, наиболее ярко демонстрирующие достижения различных школ и течений в отечественной фантастике. Поклонникам авантюрно-приключенческого фэнтези адресована повесть Игоря Пронина «Трое без документов», любителям социальной фантастики — его же рассказ «Русская идея», романтикам небезынтересно будет прочитать «Алые паруса-2» Андрея Щербака-Жукова, а пессимистам — «Перед взрывом» Владимира Покровского, ценителям мистики — «Контрабандистов» Марии Галиной и «Вать машу!» Александра Щеголева, а сторонникам космической НФ — «Милую» Дмитрия Володихина. Сами за себя говорят имена супругов Дяченко, Александра Зорича, Леонида Каганова, Антона Первушина… В 2007–2008 годах наша фантастика была достаточно пестрой и разнообразной, чтобы каждый читатель, приложив минимум усилий, сумел найти что-то себе по душе, мы же решили слегка облегчить эту задачу.
Конечно, мы не претендуем на полноту охвата и абсолютную объективность оценок. Не сомневаюсь, что некоторые литературные явления, которые представляются значительными читателям, остались вне поля нашего зрения. Что ж, как говорил Козьма Прутков, «плюнь в глаза тому, кто скажет, что он способен объять необъятное». Возможно, некоторую ограниченность охвата удалось компенсировать авторам включенных в эту антологию публицистических материалов, по-своему оценивающим отечественную и зарубежную фантастику. Как бы там ни было, здесь есть из чего выбирать — ну а решать, подходят ли эти произведения под определение «лучшего», уже ваша задача, дорогие читатели.
ПОВЕСТИ, РАССКАЗЫ
Марина и Сергей Дяченко
Феникс
— Восстанет, на что спорим?
— Ни фига не восстанет.
— Так спорим?
— Не восстанет!
Игорь Пронин
Трое без документов
1
Патруль привел человек пятьдесят, но почти всех Доломи уже отпустил. Народ обычный — все больше шудры, перепуганные новостями о прорыве фронта и кинувшиеся бежать куда глаза глядят. Удивительно, как слухи распространяются по Степи с такой скоростью? Вернувшемуся с ужина начальнику станции осталось только бегло просмотреть список и коротко переговорить с командиром патруля. Не бросать ведь обезумевших граждан на произвол их же безумия? Пусть ведет строем до Кларума, там стены высокие и гарнизон большой. Успокоятся — разберутся, как дальше жить. Но оставались еще трое.
— Подозрительные! — коротко сообщил Доломи, поправляя фуражку. — Полагаю задержать, господин Пешти.
— Посмотрим…
Он уже смотрел — все трое стояли перед ним. Люди, двое мужчин и женщина. Выглядят так, что действительно надо бы арестовать.
2
Их заперли в одной камере, что тут же вызвало поток проклятий со стороны Офы Чандр.
— Это только до утра! — пообещал Доломи. — А в нужник тебя отдельно сводят, стучи.
— Ага, «стучи»! До утра меня тут на куски, может, порвут! Да еще этот… «особо опасный»!
— Он в цепях. Кричи, если что.
3
Паула забрал у Пешти свиток с сообщением и сжег его в уничтожителе бумаг.
— Я там, кажется, не все понял… — запоздало пробормотал начальник станции.
— Я повторю. Кентавры идут прямо на нас. От трех до шести эскадронов. Их преследуют четыре конных полка, но, конечно, не успеют. Станция обречена, нам предложено эвакуироваться.
— Но… А если кентавры успеют раньше, до поезда? Брамин только пожал плечами.
4
— Забегали чего-то! — Офа снова тянулась к окошку. — Темно уже почти, а они забегали…
— Попробуй что-нибудь услышать. — Грамон подошел и легко поднял женщину. — Так удобно?
— Ничего, спасибо… А не разберешь, орут да матерятся — солдаты. Орки в основном. Я не знала, что орков на станцию пускают.
— А они граждане Империи, в отличие от тебя! — съязвил давно оправившийся от побоев Римти, подпрыгнул и подтянулся на руках к решетке.
5
Поезд двигался ощутимыми рывками. Ит Колораль едва не расплескал чай и тихо выругался на эльфине.
— Тролли недовольны, — объяснил молодой подполковник Жекоби, сидевший у окна. — Не привыкли ходить в темноте. Да и воды им, как я слышал, дали только половину нормы.
— Не понимаю, отчего этих кентавров не смогли остановить раньше, — проворчал эльф. — Я видел их у стен Карлгорода. Силы много, но ума…
— Тут не стены, тут Степь, — обиделся за действующую армию кшатрий. — Когда эти ребята несутся на каре, и каждый выпускает десяток здоровенных тяжелых стрел во время атаки… Представляете, с какой скоростью они летят? Пробивают даже заговоренные доспехи. Да еще чертова способность выполнять мгновенные перестроения в конном строю. Словно единый организм! Нам никогда такой слаженности не добиться.
Елена Первушина
Паноптикум
Я просыпаюсь от того, что губы мужа щекочут мне ухо. Он шепчет:
— С праздником, дорогая!
Его рука ныряет под подушку, находит мою и пропихивает мне под ладонь что-то маленькое и твердое, точнее (я узнаю даже спросонок) — маленькую коробочку со сводчатой крышкой, в таких хранят драгоценности. Коробочка обтянута бархатом, и он щекочет мне ладонь.
Я смыкаю пальцы вокруг драгоценной добычи, мигом просыпаюсь, сажусь на кровати открываю коробочку и вижу две золотые, осыпанные фианитовой крошкой звездочки — серьги.
— Милый, это… Это же… я не знаю…
Полина Копылова
Алые паруса и серый автомобиль
Б
арк торчал из мелкой жемчужной ряби, как негодный зуб, — боком севший на дно, наполовину выгоревший после поцелуя с морской миной, которую принес памятный осенний ураган 194… года. Как будто ураган хотел их убедить, что на той стороне мира действительно идет война. Барк жалко, конечно, уж больно он украшал собой вид, даже и без парусов, но с другой стороны, слава Богу, что не на рыбачий катер мину нанесло: все живы, здоровы, только два-три стекла в ближайших домишках вылетело.
Да и ладно. Все равно никто сюда не едет — год, как война закончилась, народ обеднел, бьется как может, экономит — не до мечтаний, не до развлечений, да и подзабыли за трудные годы про местную достопримечательность. Если, дай Бог, опять потянутся — можно взять в рассрочку новый барк — купить-то дороговато станет… А паруса лежат в сохранности на сухом чердаке. Парусов-то таких не всюду и добудешь. Одно слово — особые паруса.
Сутулый долговязый старик ухмыльнулся и двинулся от пирса в деревню, с силой выстукивая тростью по лбам булыжников. Деревня негромко звучала на разные голоса: у кого-то из открытого окна бормотала радиола, где-то звучно терли о доску белье, где-то шкворчала на сковороде снедь, хныкал чей-то младенец, требовательно квохтала курочка. Твердый стук трости вплетался в эту мелодию, перекликаясь с другими звуками, но при этом существовал как бы сам по себе — как бы на десятую часть такта впереди или позади общей музыки буднего дня.
На маленькой площади перед трактиром, взобравшись двумя колесами на узенький тротуар из песчаника, стоял серый автомобиль. Он был похож на тяжелого жука — горбато-округлый, с переломом посреди лобового стекла. Такого не было ни у кого в деревне, старик знал точно. В деревне только у него был однажды автомобиль, до войны, — потом он его отдал сыну, тот держал в городе «Контору по прокату автотранспортных и иных средств». На дверце был знакомый знак-монограмма: серый автомобиль был взят внаем в конторе его сына. Когда он навещал Густа, что бывало нередко, тот всегда с гордостью показывал ему гараж, но таких больших машин старик не помнил. Эта была новая, значит, дела у сына опять пошли в гору. Послышались легкие шаги — старик обернулся и замер, как замирают, боясь спугнуть редчайшую бабочку или разбудить больного ребенка. На мостовой стояла маленькая хрупкая женщина. Ее руки в светлых перчатках сжимали сверкающий фотоаппарат, светлый пыльник в мельчайшую клеточку был расстегнут сверху на две пуговицы, голову облекала тонкая косынка, из-под которой выбивалась на смуглую матовую щеку седая прядь.
— Простите, пожалуйста, я правильно поставила здесь машину?
Мария Галина
Контрабандисты
Молодой Янис нервничал. Шаланду сильно болтало на мелкой паскудной волне, вдобавок сгустился туман. Свет носового фонаря «Ласточки» был обернут туманом, как ватой. Потом папа Сатырос задул фонарь. Слышен был только плеск волн, разбивавшихся о наветренный борт шаланды. А вот уключины не скрипели. Уключины были обернуты тряпками. Янис еще не привык к тому, что туман — это хорошо. Янис был в деле недавно. Его взяли, потому что деваться было некуда. Прошлой весной он, проходя по своим делам мимо белого домика на лимане, увидел смуглое бедро Зои, единственной Сатыросовой дочки. Зоя развешивала во дворе белье. Она тоже увидела Яниса, белозубого, загорелого, идущего по своим делам.
К осени Янис заслал сваху, усатую старуху гречанку, и мадам Сатырос, поплакав отнюдь не для порядка (она присмотрела Зое гораздо более выгодную партию), уступила. А куда деваться? Живот Зои к этому времени заметно округлился.
Теперь Янис сидел на веслах, а Ставрос — на руле. Янис Ставроса побаивался. Ставрос был мрачный, заросший черным волосом, кривоногий, коротконогий. И папа Сатырос был мрачный, заросший черным волосом, кривоногий, коротконогий. Даже странно, что в семье кривоногих, коротконогих, заросших черным волосом людей получилась такая красивая Зоя.
Самое обидное, думал Янис, что их с Зоей сын удался в Сатыросов. Он даже родился покрытый каким-то темным пухом, весь, с головы до ног.
— Янис, — прошипел Ставрос, приложив тяжелую узловатую ладонь к уху наподобие слуховой трубы, — суши весла, кому говорят!
