Сбируны

Власов-Окский Николай Степанович

Псевдоним: Власов-Окский, Н.; Власов-Окский, Н. С.

Настоящее имя: Власов Николай Степанович

Периодические издания:

Огонек, 1917;

Земля Советская, 1929;

Поволжье: альм. (Самара), 1924

Произведения:

Власов-Окский, Н. Песни народных нужд и горя. — Н.-Новгород, 1913. — ГАК РНБ: нет;

Власов-Окский, Н. Песни безвременья. — Тверь, 1917;

Власов-Окский, Н. Песни свободы. — Тверь, 1917; Изд. 2: 1919;

Власов-Окский, Н. Шутка дьявола: Стихотворения. № 4. — Тверь, 1918. — ГАК РНБ: нет;

Власов-Окский, Н. Рубиновое завтра: Стихи. — Тверь, 1920;

Власов-Окский, Н. Россия: Стихи. — Тверь, 1924

I

Тихій весенній день. Послѣобѣденный часъ. Солнышко неутомимо разливаетъ свѣтъ и тепло. Ока, озолоченная солнечнымъ свѣтомъ, ярко блеститъ — переливается, тихо катя свои воды. Медленно ползутъ по ней разныя суденышки, смотрятся въ нее, какъ въ зеркало, высокія горы праваго берега и низменный песчаный луговой берегъ, поросшій кое-гдѣ зелеными соснами.

Въ Дуденевскомъ затонѣ шумъ, грохотъ, галдежъ, горячая работа. У берега стоитъ около тридцати баржъ, груженыхъ корьемъ. Выгрузчики, мужчины и женщины, одѣтые въ рваную одежду, обутые въ кожаные опорки или лыковые ступни и лапти, сносятъ корье на берегъ на носилкахъ, накладывая на нихъ пудовъ по пяти, по восьми. На берегу стоятъ около двадцати вѣсовъ. Выгрузчики взвѣшиваютъ снятое съ судна корье, складываютъ его въ сторонку. Тамъ его забираютъ возчики, накладываютъ на телѣги по двадцати-шести-пудовому возу и везутъ въ село Богородское (верстъ на восемь), получая за это по рублю, но полутора рубля съ воза. На берегу около 500 выгрузчиковъ и 300 возчиковъ. Ежедневно выгружается и отправляется въ Богородское около 20000 пудовъ.

Шумно на берегу. Стучатъ и скрипятъ телѣги, звякаютъ вѣсы, фырчатъ и ржутъ лошади, кричатъ и переругиваются возчики и выгрузчики, хихикаютъ бабы; судовщики, корьевладѣльцы и ихъ приказчики и пріемщики зазываютъ возчиковъ, всякій къ своимъ вѣсамъ, обѣщая повышенную провозную плату. Береговой староста исправляетъ вновь прилаженные вѣсы; подрядчикъ выгрузчиковъ грубо ругается, урезонивая пару выгрузчиковъ, безвременно закурившихъ. Общественный контролеръ, высокій молодой человѣкъ, въ шляпѣ и пенснэ, ходитъ отъ вѣсовъ къ вѣсамъ, съ карандашомъ и тетрадкою въ рукахъ, записывая законченную выгрузку.

Нѣсколько въ сторонѣ, на высокомъ бунту бревенчака лѣса, сидятъ два мальчугана. Одному лѣтъ четырнадцать, другому около двѣнадцати. Первый одѣтъ въ дырявую соломенную шляпу, старую заплатанную синюю рубаху и рубчиковые черные штаны съ продранными колѣнками; другой — въ черной замазанной фуражкѣ, грязной кумачевой рубахѣ и въ штанахъ изъ такъ называемой «шутовой кожи». Оба мальчика босы; ноги и руки ихъ покрыты грязью и всѣ въ ссадинахъ.

Тотъ мальчуганъ, что постарше, вынимаетъ изъ кармана пачку «персичана», извлекаетъ изъ нея одну папиросу и закуриваетъ.

II

На пути отъ Дуденевскаго затона до с. Богородскаго много валяется корья, упавшаго съ возовъ. И вотъ изъ с. Дуденева и изъ деревень Заозерья и Сокола выходятъ мальчики и дѣвочки, которые и сбираютъ это упавшее корье. Сбируны — дѣти крестьянъ, бобылей и бобылокъ, бѣдные, голодающіе. Насбиранное корье они тотчасъ же продаютъ скупщикамъ и на вырученныя деньги покупаютъ, что имъ вздумается. Многія дѣти вырученныя деньги приносятъ домой, но такіе, какъ Ванька, совершенно забываютъ домъ и домашнихъ и на добытыя деньги живутъ обособленной жизнью, домой и носа не показывая. Такіе не удовлетворяются однимъ собираніемъ — они воровски дергаютъ корье прямо изъ возовъ; получаютъ, конечно, за дерганье лупцовки, но не унимаются. На добытыя, такимъ образомъ, деньги они сладко ѣдятъ, курятъ, пьянствуютъ и даже развратничаютъ съ подростками сбируньями… Ихъ пробовали унимать: въ затонъ и на весь путь до Богородскаго ставились полицейскіе и другіе сторожа, предотвращающіе дерганье изъ возовъ; и не могли унять воришекъ: они дергали наскокомъ и убѣгали. И ихъ не могли найти и поймать…