В книгу вошли две исторические повести А.Волкова, автора знаменитой сказки «Волшебник изумрудного города».
Ради добра и справедливости рискнули герои произведения «Царьградская пленница», отправиться в чужие земли. Им предстоит трудное, полное опасностей путешествие, а читателям – интересное, захватывающее чтение об их дорожных приключениях на знаменитом водном пути «из варяг в греки», о культуре и быте того времени.
Действие повести развертывается во времена княжения Ярослава Мудрого в начале XI века. События из Киевской Руси переносятся в столицу Византии – Царьград.
Предисловие
Про мою жизнь
Небольшой город Усть-Каменогорск, разбросавший одноэтажные домики на берегу быстрого Иртыша, Куда ни взглянешь – кругом горы, одни совсем близки другие виднеются вдали. Широкие прямые улицы, летом пыльные, зимой заваленные сугробами снега. На окраине города – старинная крепость, построенная в начале XVIII века, чтобы держать в повиновении кочевников-казахов, населявших предгорья Южного Алтая.
В этой крепости в последние годы прошлого века отбывал солдатскую службу крестьянин села Секисовского Мелентий Волков. Человек больших способностей, Мелентий Михайлович быстро научился грамоте в батальонной учебной команде, приобрел прекрасную строевую выправку, отлично стрелял, назубок выучил уставы. Казалось, ему предстояла военная карьера, но он был прям и независим, не угождал начальству – и дальше фельдфебеля
[1]
не пошел.
Солдаты любили и уважали фельдфебеля Волкова – он был строг, но справедлив и честен, ни одна казенная или солдатская копейка не прилипала к его рукам. Скудное жалованье, заработок жены, которая шила солдатские рубахи по восемь копеек за штуку, – вот на что существовала семья. В этой семье 14 июня 1891 года появился первенец Александр.
Воспоминания первых лет моего детства неизменно связаны с казармой. Я проводил там время с утра до вечера, ходил с ротой на стрельбище, собирал в окопчиках пустые патроны. Солдаты, на шесть лет оторванные от семьи, от детей, любили меня, нянчились со мной, делали мне игрушки.
Читать я выучился необычайно рано, трех или четырех лет. В пятилетнем возрасте я уже читал Майн-Рида, странствовал по прериям с отважными индейцами, плыл на плоту по океану с юнгой Вильямом.
Часть первая. Ольга
Глава первая
Страшная ночь
Темная весенняя ночь была спокойна. Чуть слышно журчал Днепр под высоким берегом. Тихо колыхались привязанные к кольям челны. Обитатели Черторыя мирно спали в низеньких белых хатах. В предутренней дремоте забылись собаки, не чуя опасности.
А опасность неотвратимо приближалась. Большая шайка печенегов, оставив коней в ближней роще, неслышно окружала поселок. Кочевники старались отрезать жителям Черторыя выходы к реке и в поле.
И вдруг страшный шум наполнил окрестность: раздался гортанный визг печенежских воинов, остервенело залаяли пробудившиеся собаки, заревел скот в хлевах.
Выскочив из домов, люди в ужасе заметались по дворам, по улице, пытаясь спастись. Враги были повсюду. Из-под соломенных кровель уже поднимались языки пламени, багровыми сполохами озаряя тьму.
В первые же мгновения вражеского набега рыбак Стоюн вскочил с постели, за ним поднялась испуганная жена Ольга. С печи скатились полусонные дети: шестнадцатилетний Зóря и Светлана, на год моложе брата.
Глава вторая
После набега
Шайка печенега Арслана разорила Черторый в середине месяца травня года 6538-го.
[5]
Крупные набеги многочисленных орд в то время уже прекратились, но небольшие отряды разбойников, набегавшие из Дикого Поля,
[6]
проскальзывали между пограничными укреплениями, возведенными по берегам рек Стугны, Ирпени и Трубежа, и уходили обратно, оставляя за собой смерть и разрушение.
Подожженные кочевниками хаты пылали. Киевские воины, челядь боярина Ставра и уцелевшие жители села тушили пожары.
Кузнец Трофим проник в горевшую хату Стоюна и выволок оттуда рыбака. Он притащил из реки воды в шапке и стал лить на голову Стоюна. Тот открыл глаза.
– Живой! – радостно воскликнул кузнец.
Глава третья
Печенежская степь
Уже несколько дней шайка Арслана уходила на юго-восток. Первое время, пока не осталась позади цепь русских застав, разбойники спешили, боясь преследования.
– Торопиться надо, а то догонит рус, – переговаривались печенеги, подгоняя лошадей.
Они были грозой мирных жителей, а с княжескими ратниками сражаться не решались.
Потом кочевники успокоились, и движение отряда замедлилось. Кони бежали неспешной рысью, топча некошеные травы. Над караваном высоко в небе парили орлы, а по следу шли волчьи стаи: хищники чуяли, что им будет хорошая пожива. Печенеги бросали в степи трупы невольников, не перенесших тягот пути.
Без конца, без края расстилалась вокруг ковыльная степь, и по ней от ветра катились волны, словно в море. Часто встречались насыпанные бог весть кем курганы – могилы давно забытых вождей. Разбросанные по равнине, равнодушными глазами смотрели на людей каменные бабы…
Глава четвертая
Невольничий рынок
Остался позади страшный тысячеверстный
[15]
путь, остались в Диком Поле в добычу зверям и хищным птицам трупы погибших невольников. По верованиям славян, души непогребенных носились по ночам над пустынной степью, оплакивая свою печальную судьбу. И горе запоздалому путнику, встретившему эти мрачные призраки…
Вдали, на высоком, правом берегу Северского Донца зачернели низкие, скученные строения: город Сугров.
[16]
Пленники горестно опустили головы: исчезла последняя надежда «возвратиться на родину.
В Сугрове заметили приближение каравана. Из хижин высыпал народ: растрепанные грязные женщины, увешанные монистами, голые чумазые ребятишки.
– Наши вернулись! Наши полон ведут!.. – радостно кричали встречавшие.
После величавого Киева с его пышными боярскими хоромами, златоглавыми каменными церквами и мощными укреплениями русским невольникам казалось странным, что беспорядочное нагромождение мазанок Сугрова тоже называлось городом.
