Мне кажется, что человек рождается дважды. Первый раз – физически, а второй – когда его душа просыпается. У меня такое чувство, будто моя жизнь началась в самом прекрасном месте на земле – в Мариинском театре, когда я впервые увидела балет «Щелкунчик». По крайней мере это мое первое осознанное воспоминание, связанное с балетом. Я много раз спрашивала у мамы о том, что было до этого. Она подробно рассказывала, перечисляла какие-то мелкие детали, но мне казалось: все это не я, не обо мне. Хотя, конечно, можно предположить, что это дорогое мне воспоминание просто затмило своей яркостью все предыдущие.

Это было перед самым Новым годом. Мне тогда еще не исполнилось и пяти лет. Но я хорошо помню свои впечатления и от театра, и от балета. Голубой с золотом пышный зал театра поразил меня своим торжественным великолепием. Он показался мне похожим на храм, в который меня водили мама и бабушка.

Я с жадностью рассматривала все детали театрального убранства: люстры, роспись плафона, золотую лепнину, бархатные кресла. И этот ни с чем не сравнимый запах праздника и чуда…

В воздухе была такая напряженная атмосфера ожидания, что любая мелочь, попавшая в поле зрения, становилась очень важной, даже сеточка, натянутая под бархатными перилами лож, на которой лежали программки. Я спросила, для чего она здесь, и мама ответила, что в старину красиво одетые дамы укладывали на эти сеточки свои веера. Мама объяснила мне, как надо вести себя в театре. И мне очень захотелось быть такой же нарядной и выглядеть так же красиво и достойно, как те дамы.

Еще до начала первого акта у меня появилось ощущение, что я здесь не случайно. Детей до шести лет не пускали на спектакли, о чем сообщалось на обратной стороне билетов. А мне посчастливилось присутствовать на балете просто благодаря тому, что родители были знакомы с администратором Мариинского театра. Это сейчас я могу позволить себе сказать «просто». А тогда мне казалось, что разрешение получено почти от самого Господа Бога (во всяком случае, по моему детскому восприятию, от кого-то самого главного). Таким сильным было ощущение избранности и ответственности.

Когда о каком-нибудь известном артисте говорят как о «везунчике», о том, что успех пришел к нему легко и просто, – не верьте. Если так и бывает, то чрезвычайно редко. Я могу согласиться с утверждением, что существуют люди, которым во всем сопутствует удача. Но понимаю и другое: этот, на первый взгляд, везучий человек вложил огромное количество своих физических и душевных сил, чтобы достигнуть высочайшей оценки судьбы. Удача и есть такая оценка. И только очень близкие и родные люди могут знать, чего она ему стоила.

В моей жизни случилось так, что любое событие, свершение, выступление в балете, любой успех пришлось выстрадать. И в этом смысле «Лебединое озеро» для меня – балет знаковый и судьбоносный. Мало того что каждый раз он подхватывал меня на перепутье, в какие-то очень сложные жизненные моменты, мало того что я танцевала его в трех разных трактовках: Виноградова, Васильева, Григоровича, – но еще и внутренняя суть спектакля – борьба между светлым и темным началом – каким-то магическим образом постоянно вторгалась в мою жизнь.

Так началась моя борьба с тенью.

С одной стороны – плотный график: с утра – в театр, на урок класса, затем – в балетное училище, чтобы изучать общеобразовательные предметы, а также дуэтный, характерный, историко-бытовой танцы и другие специальные предметы. Вечером я снова возвращалась в Мариинский театр, чтобы продолжить репетиции «Лебединого озера», а после них зачастую торопилась обратно в Академию, где уже репетировала свой школьный репертуар. Таким образом, в течение дня мне приходилось несколько раз переезжать из театра в Академию и обратно. Насколько естественнее и проще было бы для меня заниматься классом в самом училище! Но благодаря «стараниям» заинтересованных людей я не могла посещать уроки Дудинской.

С другой стороны – завистливые глаза и недоброжелательные лица.

Ялюблю почти все свои партии. И когда начинаю рассказывать о каждой отдельно, создается впечатление, что именно эта роль, эта героиня, этот балет – самые любимые. На самом деле, каждая партия неповторима. И в процессе репетиций, разучивания есть элементы ухаживания, влюбленности, постепенного проникновения в суть образа, который концентрирует все твои чувства. Но каждый образ при этом является особенным.

Однако партия Кармен для меня навсегда останется уникальной. Есть такое выражение: «Сошлись все звезды». Вот в «Кармен-сюите» для меня сошлись все звезды. Мы с героиней близки характерами. А чего стоит трогательная и величественная история превращения оперы Бизе в балет! Это было сделано композитором Родионом Щедриным не только для великой балерины Майи Плисецкой, но еще и для любимой женщины.

Не могу сказать точно, когда я впервые увидела запись балета «Кармен-сюита». Помню только, что именно мама поставила кассету и предложила мне ее посмотреть. То, что я увидела, вызвало у меня восхищение. Образ Кармен, да и весь балет, поразил мое воображение невиданной мною ранее откровенной и яркой чувственностью и совершенно не похожей на привычную классику хореографией. О том, чтобы танцевать в этом балете, я тогда не могла даже и мечтать.

Я преклоняюсь перед талантом, силой, чувством собственного достоинства и упорством Майи Михайловны. О ней можно многое рассказать: об учебе у самой Агриппины Яковлевны Вагановой, о ее принципе, почерпнутом у Коко Шанель: «Не смиряйтесь, до самого конца не смиряйтесь. До последнего момента не сдавайтесь, боритесь, воюйте» (что является и моим жизненным девизом), – о сотрудничестве с Пьером Карденом, об удивительном чувстве моды и стиля. Я считаю ее Великим Учителем Жизни. Ведь есть Учителя, которые учат нас примером своей жизни, своими поступками, достойным поведением в сложных обстоятельствах. Вспомнить хотя бы ситуацию 1967 года, когда комиссия во главе с тогдашним министром культуры Фурцевой запретила этот балет. И премьера состоялась лишь благодаря тому, что постановщик – известный кубинский хореограф Альберто Алонсо – был лично знаком с Фиделем Кастро.

Я бесчисленное количество раз просмотрела видеокассету с «Кармен-сюитой» в исполнении Майи Плисецкой. Но, честно говоря, не осмеливалась и думать, чтобы обратиться с просьбой к Майе Михайловне разрешить мне танцевать партию Кармен, поскольку раньше она официально не давала такого права ни одной русской балерине. К счастью, моя мама считала иначе и оказалась права.

Мне всегда везло на людей. Сейчас я очень хорошо это осознаю. Особенно, конечно, во всем, что касается профессии. Ведь балет – очень консервативный вид искусства, в котором мастерство и понимание передаются из рук в руки или, точнее, из ног в ноги. Например, при подготовке балета «Жар-птица» мне посчастливилось работать с двумя чрезвычайно интересными и талантливыми людьми – Изабель Фокиной и Андрисом Лиепой. Честно говоря, без них этот балет и невозможно было бы восстановить на сцене Мариинского театра настолько близким по исполнению к первоначальной версии.

Замечательная музыка была написана Игорем Федоровичем Стравинским, для которого «Жар-птица» стала первой ласточкой в череде поистине «русских» музыкальных произведений, в которых фольклор приобрел самоценное художественное звучание. Эту сказку я знала с детства. А музыку Стравинского узнала и полюбила позднее.

Именно в то время стали проводиться «Русские сезоны» Сергея Дягилева, не только открывшие русский балет европейскому зрителю, но и подготовившие после революции 1917 года с последующей эмиграцией многих артистов за рубеж распространение «русской школы» по всему миру. Анна Павлова со своей труппой, балетмейстеры М. М. Фокин, Б. Ф. Нижинский, Дж. Баланчин, Б. Г. Романов, С. М. Лифарь создавали театры и школы во многих странах Европы и Америки, оказав огромное влияние на мировой балет.

В 1993 году с разрешения Олега Михайловича Виноградова и «благословления» президента «Дягилев-центра» Юрия Яковлевича Любашевского Андрис Лиепа стал восстанавливать «Жар-птицу» на прославленной, дорогой моему сердцу сцене Мариинского театра. Вообще все мои, наверное, самые основные, красивые роли создавались в Мариинском театре. Конечно, в подготовке мне очень помогал сам Андрис, который и стал моим первым партнером по спектаклю.

Я считала для себя большой честью танцевать с этим великолепным мастером, ведь я только что закончила Академию балета и делала первые шаги на сцене. Получить такого партнера, как Андрис Лиепа, было настоящим подарком судьбы!

На сцене Мариинского театра балет «Шехерезада» шел в один вечер с двумя другими одноактными балетами Михаила Фокина.

Я уже рассказывала о своем участии в балете «Жар-птица». Этот балет у нас в театре ставили последним в трилогии. Поэтому, готовясь к своему выступлению, я всегда старалась из-за кулис, насколько это было возможно, следить за происходящим на сцене в «Шехерезаде». Оба спектакля – и «Жар-птица», и «Шехерезада» – вызывали восторг у публики своим очень ярким, колоритным сценическим оформлением.

Все великолепное убранство сцены и фантастические костюмы были созданы превосходными художниками, представителями «Мира искусства» Александром Яковлевичем Головиным и Львом Самойловичем Бакстом. Костюмы для «Шехерезады» по эскизам Бакста были настолько необычными по фасону и сочетанию красок, настолько яркими и откровенными, что шокировали первых зрителей. Я имею в виду парижскую публику, посещавшую Дягилевские «Русские сезоны». В нашем театре все костюмы в балетах Фокина были тщательно воссозданы по авторским эскизам. За этим внимательно следила Изабель Фокина – внучка великого балетмейстера.

Если вы посмотрите на классическую театральную программу, то заметите, что обычно первым в списке значится «Петрушка», потом – «Жар-птица», и завершает его «Шехерезада», красивый, эротичный и очень изысканный балет. Что касается меня, то, танцуя Жар-птицу, я мечтала когда-нибудь появиться на сцене в роли Зобеиды, главной героини балета «Шехерезада». Я думаю, что еще это было связано, конечно, и с национальным контрастом. Оба спектакля очень колоритны. Но если «Жар-птица» – балет в так называемом народном «русском духе», то в «Шехерезаде» властвовали восточная традиция и арабские страсти из сказок «Тысячи и одной ночи».

В роли Зобеиды я просмотрела многих балерин. Но мое предпочтение было безоговорочно отдано Алтынай Асылмуратовой.