Лена Серова случайно встретила человека, принявшего ее за Татьяну – Ленину маму, которую он знал много лет назад. Так в жизнь девушки вошел Вадим Петрович, оказавшийся не только ее родным отцом, но и партнером Борькиного отца. Лена надеялась, что Шустов порадуется за нее, а тот стал вести себя как-то странно. В результате – ссора. Как вы думаете, почему?
1
Лена Серова внезапно проснулась среди ночи, сердце беспокойно билось, отмеряя секунды рваными, неровными толчками. Ей что-то снилось. Приятное и в то же время тревожное. Так уже было однажды. Было не так давно, перед самой болезнью бабушки. Ей снилась мама. Как и в прошлый раз, она словно предупреждала Лену о чем-то. Только в этом сне мама была веселая и красивая, как на фотографии, где ей девятнадцать лет: волнистые белокурые волосы, губы подкрашены перламутровой помадой, голубые глаза сверкают в ожидании счастья. И платье на ней было любимое – шифоновое, с неярким абстрактным рисунком. Лена недавно его на себя переделала. И убрать-то в талии пришлось всего ничего. Не зря все говорят, что она вылитая мама – и лицом, и фигурой…
«Эх, мама, мамочка! Как рано ты ушла от нас с Катькой. Ушла насовсем. Сначала папа, а потом ты…» Лена почувствовала, что на глаза набежали слезы.
Этот сон заставил ее вернуться в прошлое. Вспомнился тот день, когда хоронили отца. Его сбила машина. Лене было тогда семь лет, Катьке два годика. Лена сильно переживала, потому что папа для нее был не просто папа, как у многих, – он был ее другом, учил быть доброй, жить по совести, не бояться трудностей…
Но молодость быстро мирится с потерями. Лена погоревала и снова стала улыбаться. Катька, та вообще, похоже, не поняла, что произошло. Сказали ей, что папу Боженька на небо забрал, она посмотрела вверх своими темными глазами и кивнула.
А вот мама не смогла этого несчастья пережить. После смерти отца она пристрастилась к вину, приятели странные с подружками появились, всё пели:
2
На кухне Лена первым делом включила маленький ночник в виде тюльпана, стоявший на столе, затем взяла с полки кружку. Наполнив ее водой из-под крана, она с жадностью сделала несколько больших глотков и только после этого, оглядевшись, заметила вокруг себя беспорядок. Повсюду, на стульях, на столе и даже на подоконнике, валялись обрезки тканей. На полу кое-где змейками извивались обрывки белой катушечной нитки. «Как меня угораздило лечь спать, не прибравшись?» – удивилась Лена и тут же нашла ответ. Понятно как. Сначала она гуляла с Борей – уж больно вечер выдался хороший! – потом наспех поужинала, сделала уроки, также наспех, а затем принялась за шитье. А когда глаза стали слипаться, она бросила все и с легким сердцем отправилась спать.
Задача, кстати говоря, перед Леной стояла нешуточная, и весь кавардак на кухне был именно из-за этого. До выпускного вечера и концерта, посвященного окончанию учебного года, оставалось чуть больше двух недель, и все старшеклассники активно к нему готовились. Девятый «Б» вместе с Кахобером Ивановичем решил потрясти школу еще одним спектаклем. В прошлом году это был Шекспир, «Ромео и Джульетта». На этот раз выбор пал на Дюма-отца и его бессмертный роман «Три мушкетера». Ну, на постановку всего романа, конечно, ни времени, ни таланта не хватит, а инсценировать несколько сцен, где были и сражения, и любовь, и интрига, им вполне по силам.
Работа над спектаклем спорилась, сказывался некоторый опыт, к тому же репетиции были почти каждый вечер. Режиссеру и постановщику (эту обязанность на свои могучие плечи взвалил Кахобер Иванович) активно помогала Лиза Кукушкина. Она написала сценарий про королевские подвески, нещадно сократив и переделав Дюма на свой лад. Ира Дмитриева рисовала декорации, оформляла задник сцены. Лена в свою очередь обязалась сшить женские костюмы, точнее сказать, преобразить старые вечерние наряды мам в придворные туалеты семнадцатого века. Мушкетеров взялся приодеть сам Кахобер Иванович. У него, как выяснилось, сохранились связи в театральном мире, и он обещал, что генеральная репетиция на следующей неделе пройдет при плащах, шпагах и шляпах с перьями. Ребята приняли эту новость на ура. Громче всех кричал Борька, словно чувствовал – быть ему благородным Атосом.
Лена вдруг ясно вспомнила, как у них проходил тот классный час.
…Кахобер Иванович привычно разгладил свои пышные усы, демократично расстегнул серый «в елочку» пиджак и произнес:
