Все произошло очень быстро. Прибыв в Стокгольм, Юлиус Клингер, даже не успев оглядеться, был встречен двумя неизвестными и мгновенно запихнут в большую черную машину, которая тут же тронулась. Немного повернув голову, Клингер искоса оглядел своих провожатых. Они оказались людьми мрачного вида с непроницаемыми и неприветливыми лицами. Подумав, Клингер напустил на себя такую же непроницаемость и спокойно стал ждать, чем все это кончится. Ничего плохого, он знал, с ним случиться не могло.

Юлиус Клингер, известный адвокат и солидная персона в околоправительственных кругах, был худощавый человек с уже начавшей седеть густой шевелюрой, впалыми щеками, крупным носом и роскошными усами, в которых тоже уже начала пробиваться седина. Внешность подходящая для того, кто имеет доступ за кулисы большой политической игры.

Вчера после полудня с Клингером связался Виллим Оксеншерна, человек, по своему влиянию занимающий второе место в Сенате после самого Прокурора. Разговор проходил в обстановке строгой конфиденциальности. Оксеншерна представился и, не называя причин, попросил Клингера завтра прибыть в Стокгольм, в поместье Ульфслассен, на каковом основании Клингер уверился в чрезвычайной сугубости предстоящего дела. Он сразу же согласился, ибо давно ожидал этого звонка, догадавшись о нем по ряду смутных и недостоверных слухов, ходивших среди юристов и адвокатов, его коллег.

За затемненными стеклами автомобиля мелькали живописные пригороды Стокгольма: толстые рыжие сосны, серые скалы, деревянные домики с высокими черепичными крышами. Очень быстро доехали до озера Меларен, и машина, свернув на захрустевшую гравием дорожку, въехала под своды величественного соснового бора. Здесь было светло и солнечно. Автомобиль остановился перед железными воротами, посигналил, и они раскрылись. Поехали по длинной аллее красноватых тисов, в конце которой виднелся большой двухэтажный дом с кирпичной трубой и овившей весь фронтон зеленой сетью плюща. За домом виднелось озеро Меларен, серо-голубое, с белыми пятнами парусных лодок. Это и был Ульфслассен, поместье Оксеншерна.

Сенатор встретил Клингера в кабинете и тут же представил ему маленького верткого человека с гладкими черными волосами и длинным горбатым носом с глубоко вырезанными ноздрями — тоже сенатора, Готье Бюффона. Сам Оксеншерна был велик и кряжист, с крупными и грубыми чертами лица, с белыми топорщащимися волосами. Ничего утонченного в облике графа Оксеншерна не было. При взгляде на него само читалось — власть, жестокость, что-то героическое: дым, выстрелы, окровавленные руки из воронок, курящихся серным дымом…

На расстоянии шестисот миллионов километров от Земли, по ту сторону космато-оранжевого шара Солнца, где начинается уже внешний космос, еле освещенный рассеянными солнечными лучами, висит в беспредельной пустоте вечности Нептун.

Нептун — это каменные хребты длиной во многие тысячи километров, изломанные, похожие на жуткое воплощение ночных кошмаров, редкие долины, засыпанные кусками неровных глыбищ, усеянные воронками и осколками метеоритов, разбившихся о твердые скалы, острые и тонкие пики, уходящие вверх и протыкающие мощную, облачную атмосферу, с огромными норами каменных черепах, холодные поля искристого, жесткого льда, кристаллы, нагромождения льда, темного, как и все вокруг. Здесь нет Солнца, нет света, лишь желтоватый отблеск мирового светила слабо играет на черных камнях. Солнце отсюда выглядит как желтый неясный диск, как запыленный фонарик в окружении миллионов миль сплошной черноты. Слабого его сияния едва хватает, чтобы заставить кристаллы льда несильно светиться. Нептун — это сплошная ночь. Дни здесь — сумерки, ночь — густой и непроглядный мрак. Здесь все медленно: день и ночь, животные — каменные черепахи, змеи и ящеры, делающие одно-два движения в час, похожие на окружающие их камни.

Этот пейзаж представился глазам адвоката Гастона Нервы, когда его корабль коснулся поверхности Нептуна. Нерва не раз бывал на Марсе и Меркурии, и даже на Титане доводилось ему бывать, но так далеко он еще не забирался и был поражен открывшимся ему видом. Над острыми скалами неслись тяжелые облака с резко очерченными контурами, высвеченными бледно-желтым, изредка в просвет между ними проглядывали яркие, сочно-жемчужные звезды, лимонное пятно — Солнце и два других дымчатых пятна, побольше, — Тритон и Нереида, луны Нептуна. Все это на секунду парализовало Нерву своею пустынной, небывалой красотой, пока его корабль медленно погружался в шахту при помощи пневматических лифтов. Когда небо Нептуна сменилось глухой базальтовой стеной шахты, Нерва поскреб щеку и сел, повернувшись лицом к выходу, — стал дожидаться чиновников, производящих досмотр на корабле. Хотя здесь, на Нептуне, своего государства еще не существовало, как, к примеру, на Марсе, порядки были строгие, система наказаний — отработанная и действенная. Вспомнив о цели своего прилета сюда, Нерва тяжело вздохнул, но тут же усмехнулся, вспомнив, к кому он должен обратиться со своим делом. Он поднял руку и пригладил свои редкие сальные волосы соломенного цвета, наморщил лоб — подумал — и снова улыбнулся: на предстоящей встрече от него требовалось обаяние, а этого Нерва никак не мог от себя добиться. Грузный и сопящий человек, Гастон Нерва был очень непривлекателен именно своими грузностью и непрекращающимся сопением. Однако он был умен. Это сочетание, вернее, несоответствие и подвигло сенатора Оксеншерна послать на Нептун на переговоры с заводскими магнатами именно адвоката Гастона Нерву, грузного и сопящего человека.

Терпеливо снеся досмотр и проверку документов, Нерва вышел из своего корабля. С этого момента он находился в Терренсвиле, административном центре планеты, где располагалось правление всех шахт и рудников Нептуна. Одинокие фигуры прохаживались по огромному, залитому очень ярким, неестественным светом доку. В стенах зияли входные отверстия лифтов и туннелей.

Номер в отеле был самый заурядный: голубая, с прожилками, обивка стен в гостиной и ореховая в спальне, пара мягких кресел, стол, три неудобных на вид стула, широкая кровать, застеленная темно-синим покрывалом, расшитым золотыми драконами. В углу визор. Нерва подошел к нему, набрал код мэрии и с удовольствием стал ждать.