10 ноября.

Я очень люблю наш Гвендиль. Иногда, в мечтах, я представляю его таким, каким он был в пору своего расцвета…

Перед замком простиралась зеленая долина. Далеко, насколько хватало глаз, виднелась ровная, ухоженная трава, гигантский газон, созданный усилиями замковой челяди. Посередине была узкая песчаная дорожка, ведущая к главным воротам замка, и любого путника, пешего или конного, всегда можно было заметить издалека.

— Ах, тетя Пэм, я не знаю, что делать, — вздохнула крупная темноволосая женщина средних лет.

Она сидела на диване и рассеянно листала модный журнал. Напротив нее расположилась морщинистая старушка в красивой дорогой одежде. Впрочем, присмотревшись к ней, можно было заметить, что она не так уж стара — глаза ее горели проницательным блеском, на губах играла насмешливая улыбка. После короткого разговора с ней любому становилось ясно, что леди Памела Хемиш, несмотря на свой безобидный внешний вид, никому не даст спуску.

— А в чем дело на этот раз? — вкрадчиво поинтересовалась леди Памела у племянницы.

Леди Сесилия МакНорман (а это была именно она) разразилась чередой душераздирающих вздохов. Тетя Пэм терпеливо слушала ее, зная, что ее «дорогая Сесилия» выскажется в любом случае.

— Гвендолин не дает мне покоя, — наконец произнесла Сесилия. — Девочке уже двадцать три года, а она, вместо того, чтобы думать о замужестве, днем и ночью терзает меня этим ужасным замком!

— Тетя Пэм, ты просто чудо!

Гвендолин невольно поморщилась. Ее мать так и светится от восторга, словно неведомая богачка уже стала женой Джеймса.

— Расскажи мне поподробнее. — Леди Сесилия придвинулась поближе к тете. — Кто она, как ее зовут и все остальное. Было бы замечательно познакомиться с теми МакНорманами поближе. В конце концов, мы все-таки родственники!

Гвендолин прыснула.

— Гвен, милочка, тебе не пора заняться своими делами? — спросила леди Сесилия с кислой миной.

15 ноября.

Иногда я думаю, что было бы, если бы я меньше любила Гвендиль. Наверное, давно бы сбежала в Эдинбург, устроилась на работу и зажила нормально подальше от всех. Но одна мысль о том, чтобы покинуть замок, приводит меня в ужас. И именно ради Гвендиля я согласилась ввязаться в эту отвратительную авантюру. Подумать только — еду высматривать невесту для брата! Мама может выдумывать любые предлоги насчет моего здоровья и желания познакомиться с родственниками, но если у тех МакНорманов есть хотя бы капля ума, они сразу догадаются, где собака зарыта.

Джеймсу решили пока ничего не говорить. Чтобы не внушать бедняге ненужные надежды. Он, наверное, никак не может оправиться после истории с мисс Робертсон. Однако думаю, что Джеймс все поймет, когда получит мамино письмо насчет праздника. Вряд ли она станет устраивать нечто подобное просто так, на пустом месте! Интересно, что он скажет. Каково это, когда тебя сватают?

Несколько дней назад утром в столовой Питхарли произошла следующая сцена. Уолтер, Констанция и Джулия собрались за завтраком и, после обмена стандартными фразами, пожилая леди вскользь произнесла:

— Кстати, недавно мне позвонила леди Памела Хемиш, моя давняя знакомая. Она сказала, что ее внучатая племянница Гвендолин собирается на побережье. Я подумала, может быть, нам пригласить девочку погостить немного у нас? Племянница, Памелы, мать Гвен, была замужем за Эдуардом МакНорманом, который приходится тебе дядей. Ваши прапрапрапрадеды были братьями…

Констанция скривилась. Когда леди Джулия начинала рассуждать о родословных и родственных связях, от нее не было никакого спасения.

— Мама, Эдуарда вряд ли можно назвать моим дядей, — рассмеялся Уолтер, игнорируя жену. — Даже удивительно, что у нас одна фамилия. Но я прекрасно помню Сесилию МакНорман. Весьма капризная дамочка, мы с ней виделись на похоронах Эдуарда.

— Ах, да, — просияла леди Джулия. — Я совсем забыла. Значит, ты согласен пригласить Гвендолин к нам? Здесь ей будет весело.