Густой, жаркий тропический воздух кишел насекомыми.

Солнце палило безжалостно, но пыльный валун укрывала тень дерева чапапа. Саран Иктис Марул неподвижно лежал на плоском камне. В руках он сжимал длинноствольную винтовку, через прицел которой уже несколько часов наблюдал за окрестностями. Перед Сараном простиралась узкая речная долина, похожая на ножевую рану. Дно ущелья было усыпано огромными белыми камнями. Их когда-то принесло сюда течением реки. Сама она давно уже нашла другое русло, и виной тому — ужасные землетрясения, то и дело раскалывающие огромный дикий континент Охамба. Плотное сплетение ползучей растительности покрывало древнейшие скалы, образовавшие отвесные стены ущелья. Кустарники и деревья отчаянно цеплялись за каждую трещину, каждый уступ, до которого могли дотянуться.

Саран залег в самой высокой точке. Когда-то именно отсюда сбегала вниз река. Чудовище, преследующее их уже несколько недель, должно было пройти этим путем — если, конечно, оно продолжало погоню. Особенности рельефа не оставляли ему иных вариантов. Рано или поздно монстр появится здесь. И когда бы ни настал этот момент, через час или через неделю, Саран дождется его.

Первого чудовище убило полмесяца назад. Жертвой стал сарамирский проводник, которого наняли в поселении кураальских колонистов. По крайней мере его сочли убитым, хотя тела не нашли, как вообще не нашли никаких следов насилия. Проводник утверждал, что всю сознательную жизнь провел в джунглях, но даже он не был готов к встрече с тем, что таилось в темном сердце Охамбы.

Потом исчезли двое кпетов. То были туземцы, надежные гиды, отлично справлявшиеся и с ролью носильщиков. Кпеты рождались альбиносами. Тысячелетиями они жили в недосягаемых центральных землях, где солнечные лучи почти никогда не пробивались сквозь плотный древесный полог. Потом их вытеснили с родных территорий, и они поселились на побережье. Но там кпеты вели ночной образ жизни, спасаясь от обжигающего их кожу дневного света. Тем не менее этот народ сохранил древнее знание, и в вечном полумраке джунглей навыки кпетов были просто бесценны. А еще они охотно продавали свои услуги за кураальские деньги, на которые, в свою очередь, можно было купить относительно легкую, спокойную жизнь на хорошо охраняемых северо-восточных землях, принадлежащих Теократии.

На севере все еще низко стояла ущербная Иридима, а огненный шторм рассвета уже захлестнул небо на востоке. Сначала на краю моря появилось тусклое розовое пятно. Оно росло, становилось ярче и ярче, поднимаясь над кромкой горизонта. Море, на ночь погрузившееся в глубокие раздумья в тихом свете Иридимы и Арии, теперь подбирало мелодию солнечного света, как робкий, неуверенный хор.

В едином ритме с движением волн то там, то здесь загорались сполохи. И новые волны, порожденные подводными течениями и силой притяжения лун-близнецов, тоже вспыхивали. Небо из черного постепенно превращалось в ярко-синее, и звезды в вышине медленно блекли.

Неторопливый рассвет взорвался в немыслимом крещендо, и над горизонтом показался краешек глаза Нуки. Око воспламенило весь обозримый океан. Свет разлился над морем, над щепками сарамирских лодок, сновавших вдоль западного побережья, и над сушей. И он, всепоглощающий и бесконечный, затопил весь мир, как океан, не нашедший своих берегов.

Охамба.

Порт Кайсант лежал в уютной колыбели — в защищенной лагуне, которую древние скалы, как крепостные стены, отделили от открытого моря. Тонны черного камня надежно хранили лагуну от разрушительных штормов, обрушивавшихся на восточное побережье в это время года; в подземных каналах в изобилии водилась океаническая рыба. Тысячелетиями эрозия и вода подтачивали породу, а потом свод одного из туннелей рухнул, открыв путь даже большим торговым кораблям.