Н. З. Гаджиева

Изменения звуков в языках обычно характеризуются переходом из одного качественного состояния в другое и сравнительно редко представляют состояние неустойчивости даже в пределах одного языка. Ср., например, такие общеизвестные переходы, как изменения носовых

о

>​

у

и

е

>​

я

в русском языке: рус.

круг

из более древнего

кронг

, рус.

пять

из более древнего

пенть

. Ср. еще переход звука 

л

особого качества в звук 

ш

почти во всех тюркских языках, кроме чувашского:

кыш

при чуваш.

хӗл

‛зима’. Показательно и изменение анлаутного тюркского

с

в

һ

в башкирском языке: татар.

сары

‛желтый’ при башк.

һары

.

Однако состояние анлаутных согласных в тюркских языках, в особенности в диалектах, являет ничем не регулируемое соответствие глухих и звонких пар типа

п

 ~ 

б

,

т

 ~ 

д

,

к

 ~ 

г

,

с

 ~ 

з

,

ч

 ~ 

дж

и т. д. Примером могут служить такие внутридиалектные соответствия, как: азерб. диал.

палта

 ~ 

балта

‛топор’, кирг. диал.

путак

 ~ 

бутак

‛ветка’, казах. диал.

пал

 ~ 

бал

‛мед’, а также к.‑калпакск. диал.

пал

 ~ 

бал

, ног. диал.

пышакъ

 ~ 

бышакъ

‛нож’, узб. диал.

пӱтӱн

 ~ 

бутун

‛весь, целый’, туркм. диал.

палта

 ~ 

балта

‛топор’ и т. д.

Такие необычные отклонения свидетельствуют о том, что здесь действуют закономерности особого рода.

Перебой непридыхательных согласных, т. е. превращение исконных звонких в глухие, известный и на материале языков других типологических систем (ср. германские языки), объясняется при допущении сильного экспираторного ударения на первом слоге, которое не способствовало работе голосовых связок и исключало возможность образования звонких. Факты оглушения начальных согласных, связанные с ударением на первом слоге, известны не только на материале германских, но и прибалтийско-финских языков.