Проблема происхождения этнонима «русь» – одна из самых сложных и запутанных. И во многом потому, что это название встречается в Средние века в самых разных областях Европы, обозначая явно не одно и то же. Русов знают и арабы, и персы, и франки, и византийцы. Когда впервые состоялось знакомство этих народов с русами – определить очень трудно. С одной стороны, во многих поздних сочинениях, когда уже широко была известна Киевская Русь, а потом и Московия, в рассказах о событиях IV – VIII вв. называются русы.

Византийский писатель XIV в. Никифор Григора упоминает русского князя, служившего при дворе императора Константина в начале IV в. Составленная в Московской Руси Степенная книга, излагая в форме генеалогий историю Руси от Рюрика до Ивана Грозного, рассказывает о битве римского императора Феодосия (379—395) с «русскими вои». Там же говорится о нападении русов на «Селунский град» (Салоники).

В VI в. в Причерноморье и на Кавказе восточные авторы начинают упоминать русов. Но делают это в основном авторы XI – XVI вв. Единственное современное сообщение – рассказ неизвестного сирийца, обычно именуемого Псевдо-Захарией, о народе рос в Северном Причерноморье, жившем по соседству с амазонками, песьеголовыми и другими фантастическими племенами. Подобное сообщение вызвало естественное недоверие ученых, многие из которых поспешили объявить росов Псевдо-Захарии ременисценцией упоминавшегося в Ветхом Завете термина «наси-рош» (в переводе с иврита «верховный глава»). Якобы в результате неточного перевода на греческий – «князь Рош» – возникло представление о мифическом народе росов, живущем на краю света.

В Западной Европе тоже имеются данные о русах до IX в. И опять-таки все они сохранились в более поздних источниках. Во французской поэме об Ожье Датчанине (XII – XIII вв.) упоминается русский граф Эрно. Он возглавлял русский отряд, который защищал столицу лангобардов Павию от войска Карла Великого в 773—774 гг. В Северной Италии русы занимали район Гарда близ Вероны. Таким образом, если это правда, некие русы находились в Италии в третьей четверти VIII столетия. Вторит поэме и «Песнь о Роланде» в записях XII – XIV вв. Там русы оказываются в числе противников франкского войска, а также упоминаются «русские плащи». Еще в одной французской поэме конца XII – начала XIII в. в числе приближенных Карла Великого назван русский граф. А в поэме «Сесн», датирующейся концом XII в., действует русский великан Фьерабрас, выступающий против Карла Великого на стороне Гитеклена-Видукинда Саксонского. Этому герою посвящена и одноименная поэма, где богатырь из Руссии оказывается царем Александрии и Вавилона, а также правителем Кельна и Руси. Попав в плен, он становится верным слугой Карла Великого.

Если бы все эти сообщения сохранились в рукописях, современных событиям, мы могли бы, даже не используя археологический материал или лингвистику, уверенно сказать, что этнос «рус» существовал еще в первых веках н. э. и был весьма активной политической силой на просторах от Северного Кавказа до Пиренейского полуострова. И уже исходя из этого, можно было бы ставить вопрос, один это был этнос или несколько и как они друг с другом соотносятся. Но, к сожалению, аутентичные (современные событиям) источники этого периода не сохранились. Поэтому использовать эти данные можно только после доказательства их подлинности, что далеко не всегда возможно. Например, объявить достоверным сообщение арабского историка XI в. ас-Са’алиби о русах на Кавказе можно только после того, как на основе археологии, нумизматики, эпиграфики, антропологии и других исторических дисциплин будет доказано присутствие этноса русов на Кавказе именно в VI в.

Самое первое, но, к счастью, весьма пространное сообщение о русах сохранилось в так называемых Бертинских анналах. Оно как раз касается загадочного государства русов, во главе которого стоял хакан (каган). Жесткие споры о его интерпретации, ведущиеся уже почти три столетия, сполна описаны во введении к этому исследованию. Это не только древнейшее из ныне известных сообщений о русах. Впервые здесь сообщается о наличии у русов государства. Поэтому отнестись к записям анналов следует крайне внимательно и серьезно.

Во времена единой Франкской империи зародилась традиция вести при дворе государя своеобразную летопись, в ко – торой по годам отражались наиболее значимые события (отсюда и название от лат. annus – «год»). «Бертинскими» эти анналы названы по месту находки рукописи в аббатстве Св. Бертина на севере Франции. Автор записей известен – это Пруденций, придворный капеллан сначала императора Людовика I (814—840), а затем, после его смерти и распада империи, – его сына, западнофранкского короля Карла Лысого (840—877). Это особенно ценно: Пруденций мог присутствовать при появлении русов.

В 839 г. к Людовику прибыло посольство византийского императора Феофила (829—842), который:

«прислал также … некоторых людей, утверждавших, что они, то есть народ их, называется Рос (Rhos); король (rex) их, именуемый хаканом (chacanus),направил их к нему (Феофилу. – Е.Г.), как они уверяли, ради дружбы. Он (Феофил. – Е.Г.) просил… чтобы по милости императора и с его помощью они получили возможность через его империю безопасно вернуться (на родину), так как путь, по которому они прибыли в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов, и он не желал, чтобы они возвращались этим путем, дабы не подверглись при случае какой-либо опасности. Тщательно расследовав (цели) их прибытия, император узнал, что они из народа свеонов (Sueones), и, сочтя их скорее разведчиками и в той стране, и в нашей, чем послами дружбы, решил про себя задержать их до тех пор, пока не удастся доподлинно выяснить, явились ли они с честными намерениями, или нет. Об этом он незамедлил … сообщить Феофилу, а также о том, что из любви к нему принял их ласково и что, если они окажутся достойными доверия, он отпустит их, предоставив возможность безопасного возвращения на родину и помощь им; если же нет, то с нашими послами отправит их пред его очи, дабы тот сам решил, как с ними следует поступить» [20]

Эта случайная запись сама по себе дает столько информации, как никакой другой источник IX столетия. Во – первых, это единственный случай подобного написания этнонима «рос» в западных средневековых источниках. Другие документы того времени знают на просторах Европы Ruzzi, Rizara, Rusci, Ruteni. Откуда взялись эти названия – выясним позднее. Здесь же явно зафиксировано самоназвание народа, с которым франкам встречаться раньше не приходилось. Значит, политическое образование, которое возглавлял хакан русов, находи – лось настолько далеко от Франкской империи, что и торговых связей с ним не было.

Другие древнейшие упоминания этнонима «русь» в латинских источниках Средних веков относятся к немецкой традиции. Связаны ли они с Росским каганатом Бертинских анналов или с Киевской Русью?

Самым загадочным памятником считается так называемый Баварский географ. Сохранился он в единственном экземпляре – в виде приписки на обороте последней страницы трактата Боэция о геометрии, и судьба его в науке не была простой. Русским ученым он был известен давно, еще со времен «первого русского историографа» (а по сути, первого придворного историка) Н. М. Карамзина. Долгое время рукопись ошибочно датировалась XI – XII вв., и даже место ее создания было определено неправильно: считалось, что это монастырь Св. Эммерама в Регенсбурге или кафедра архиепископа в Зальцбурге. Только в середине ХХ столетия было доказано, что запись была сделана в монастыре Райхенау, располагавшемся в верховьях Рейна. Таким образом, географ получается не «Баварский», а «Швабский», а создан был, как выяснилось тогда же, не в XI – XII, а во второй половине IX в. (именно так по палеографическим признакам была датирована рукопись). Но неверное имя закрепилось в научных кругах, и до сих пор употребляется термин «Баварский».

Тем более что в рукописи у этого маленького, но полного тайн текста совсем другое название – «Описание городов и областей к северу от Дуная». Это краткое перечисление более чем пятидесяти племен Центральной и Восточной Европы, большей частью славянских. При этом часто сообщается, сколько у того или иного народа было «городов». Судя по огромному количеству оных (как правило, от 100 до 300), можно предположить, что речь шла не о городах в привычном понимании, то есть центрах ремесла, торговли и политической жизни, а просто об укреплениях. В этом ничего необычного нет: в русских летописях в понятие «город» вкладывался такой же смысл. Странность географа в другом: до сих пор ученые не всегда могут достоверно определить, о каких народах говорит неизвестный автор.

Часто при публикации этого источника в работах о происхождении Руси цитируется только отрывок, где упоминаются Ruzzi. Но в другом месте Баварского географа находится целый ряд этнонимов, в которых есть корень

«Остерабтрецы (восточные ободриты? – Е.Г.), 100 (городов). Малоксы, 67. Пешнуцы, 70. Тадеши, 200. Бушаны, 231. Шиттицы – области, изобилующие народами и весьма укрепленными градами … Штадицы – (область), в которой 516 городов и бесчисленный народ. Шеббиросы имеют 90 городов. Унлицы – многочисленный народ, 318 городов. Нериваны имеют 78 городов. Атторосы имеют 148 городов, народ свирепейший. Эптарадицы имеют 263 города. Виллеросы имеют 180 городов. Сабросы имеют 212 городов. Снеталицы имеют 74 города. Атурецаны имеют 104 города. Хосиросы имеют 250 городов. Лендицы имеют 98 городов. Тафнецы имеют 257 городов. Сериваны – это королевство столь велико, что из него произошли все славянские народы и ведут, по их словам, свое начало. Прашаны (жители Западного Поморья, где известен был город Pirissa? Brizani «Славянской хроники» Гельмольда? – Е.Г.) – 70 городов. Велунцаны (от названия славянского г. Волин на южном берегу Балтики? Летописные волыняне? – Е.Г.), 70 городов. Брусы (пруссы, обитавшие от Нижней Вислы до Немана. – Е.Г.) – во всех направлениях больше, чем от Энса до Рейна. Висунбейры. Кациры (Caziri), 100 городов. Руссы (Ruzzi). Форшдеренлиуды. Фрешиты. Шеравицы. Луколане. Унгаре . Вишлляне (славяне верховье Вислы с центром в позднейшем Кракове. – Е.Г.). Шленцане, 15 городов. Луншицы, 30 городов. Дазошешаны, 20 городов. Мильцане, 30 городов. Бешунцане…

Значительно чаще упоминают русов византийские авторы. Это неудивительно: по крайней мере с русами Восточной Европы был знаком еще император Феофил, с чьими послами прибыли во франкскую столицу послы хакана русов. А в переписке двух императоров именно византиец Василий знает о Русском каганате.

В начале IX в. русские войска атаковали византийские порты на побережье Черного моря – Амастриду в Малой Азии и Сугдею в Крыму (в древнерусской традиции Сурож). Об обоих событиях остались подробные рассказы в житиях местных святых – Георгия Амастридского и Стефана Сурожского.

Житие Георгия Амастридского было написано между 820 и 842 г. известным византийским сочинителем, впоследствии Никейским митрополитом Игнатией. Известно оно по единственной греческой рукописи. Георгий (ок. 760 – ок. 806) был архиепископом Амастридским. При нем Амастридская епископия была выведена из состава Пафлагонской епархии и возведена в степень архиепископии. Кроме того, он был жестким противником иконоборчества. В результате он был канонизирован, а еще до этого, как и полагается святому, после кончины стал творить чудеса. Среди чудес было и такое:

«То, что следует далее, и еще более удивительно. Было нашествие варваров, руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный на деле и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды (пролив Босфор. – Е.Г.) и посетив прочее побережье, достигли, наконец, и до отечества святого, посекая нещадно всякий пол, не жалея старцев, не оставляя без внимания младенцев, но против у всех одинаково вооружая смертоубийственную руку и спеша везде пронести гибель, сколько на это у них было силы. Храмы ниспровергаются, святыни оскверняются: на месте их нечестивые алтари, без законные возлияния и жертвы, то древнее таврическое избиение иностранцев, у них сохраняющее силу. Убийство девиц, мужей и жен; и не было никого помогающего, никого готового противостоять. Лугам, источникам, деревьям воздается поклонение. Верховный промысл допускает это, может быть, для того, чтобы умножилось беззаконие, что, как мы знаем из Писания, много раз испытал Израиль

Пастырь добрый не был на лицо телом, а духом был с Богоми, внепостижимых судах его читая, как посвященный, лицом к лицу, медлил заступлением и откладывал помощь. Но наконец он невозмог презреть, и вот он и здесь чудодействует неменьше, чем в других случаях. Когда варвары вошли в храм и увидели гробницу, они вообразили, что тут сокровище, как и действительно это было сокровище. Устремившись, чтобы раскопать оное, они вдруг почувствовали себя расслабленными в руках, расслабленными в ногах и, связанные невидимыми узами, оставаясь совершенно неподвижными, жалкими, будучи полны удивления и страха и ничего другого не имея силы сделать, как только издавать звуки голоса» [23]

Византийские источники первых трех третей IX столетия определенно указывают на Северное Причерноморье и Крым как на место обитания русов. Также важно, что ни один византиец не указывает на родство русов со славянами. Напротив, этот этнос назван кочевым, что противоречит славянскому земледельческому укладу. Но контакты этого народа с центром империи не были постоянными. Русы в связи с отдаленностью не представляли для Византии большой угрозы или особого стратегического интереса. Поэтому и описания источников весьма скупы. Единственная этнографическая особенность, которая известна по греческим сочинениям, – это «древнее таврическое избиение иностранцев» (ксеноктония) в Житии Георгия Амастридского. К сожалению, этого совершенно недостаточно, чтобы делать выводы о происхождении этноса.

Свидетельства западноевропейских хроник еще более кратки и спорадичны. В средневековой Европе были известны несколько видов русов – в Прибалтике, на Дунае и в степях Восточной Европы. Только у последних, вероятнее всего, было государство, названное в Бертинских анналах Русским каганатом. Особенно любопытно, что предварительная локализация каганата и росов греческих источников весьма близка – та же степная полоса юга Восточной Европы. Прояснить ситуацию могут восточные источники, знавшие и русов с хаканом во главе, и русский обычай ксеноктонии.

Если западноевропейские сведения о Русском каганате носят фрагментарный, случайный характер, то арабо-персидские источники Средневековья, напротив, предоставляют уникальные данные не только о русах, но и соседствовавших с ними этносах и государствах. Здесь и координаты территории, и описание этнографических особенностей – обряда погребения, внешнего вида, способа хозяйствования, и перечисление основных городов. Из восточных источников известно и о русах с хаканом во главе, и о трех центрах Руси – Славийи, Куйабе и Арсе. Наиболее полные сведения о племенах под названием «рус» IX в., как и о других народах Восточной Европы того времени, содержатся в памятниках географической литературы, к которой в данном случае можно присоединить и труды комплексного содержания, своеобразные энциклопедии, которые появились в Арабском халифате уже в IX в.

Географические труды в халифате составлялись на основе принципов, разработанных античными учеными (представления об окружающем ойкумену Океане, деление обитаемой части земли на широтные зоны – климаты). Практически вся географическая литература Арабского халифата со времени возникновения (первая половина IX в.) «вышла» из географического руководства Клавдия Птолемея II в. н. э., и долгое время наряду с современным материалом в ней содержалась и старая античная информация, особенно об отдаленных территориях. Именно из античных трудов перекочевали к восточным ученым рассказы о легендарном острове Туле и «Островах счастливых» на северо-западе и амазонках. Причем если у Тацита и Птолемея амазонки располагались в малознакомой им Азии – на восток от реки Ра (Волги), то восточные авторы переместили их, как и «людей-псов» и других мифических существ, на крайний северо-запад, то есть туда, где не бывал ни один путешественник Востока.

Именно консервативность является основной особенностью арабо-персидских географических сочинений, и описание этнополитической ситуации начала IX в. сохраняется и в памятниках XIV – XVI вв., почти без изменений рядом с аутентичными сведениями. Это обстоятельство всегда служило для отечественных востоковедов поводом для объявления сведений арабо-персидских географов «недостоверными», «компилятивными». А причиной была и является ныне европоцентричность нашего научного сознания. Оценивая степень развития славян или Древнерусского государства, как правило, сравнивают с Западной Европой. И европейские Баравский географ или Бертинские анналы вызывают у нас гораздо больше доверия, чем какое-нибудь арабское или персидское сочинение. Это связано с тем, что мы проецируем наше представление о современном западном мире на раннее Средневековье.

Между тем и германские племена V в. н. э., и арабы VII в. оказались в одинаковой ситуации. В наследство европейским варварам достались развалины Западной Римской империи со всеми ее научными и культурными достижениями, а арабы в течение второй половины VII в. захватили Сасанидский Иран, византийские владения на Ближнем Востоке, Египет и Ливию. На римских землях сначала образовались небольшие варварские государства, которые в большинстве своем к началу IX в. были включены в империю Карла Великого. Но синтез римской культуры с варварскими обычаями проходил весьма медленно. Многие достижения были утрачены, к примеру, в столице Франкской империи отсутствовал даже водопровод. Иначе события развивались в халифате. К середине VIII в. это единое государство включало в себя огромные пространства от Испании и Магриба на западе до Инда и среднего течения Сырдарьи на востоке, от Дербента на севере до Египта и Аравии на юге. Арабы, покорившие значительно более развитые страны, создали условия для плодотворного взаимодействия входивших в халифат народов. Под их властью оказалось эллинистическое Средиземноморье и иранский мир. В результате сложилась новая уникальная культура, идеологической основой которой стал ислам, а государственным языком – арабский (с 705 г.). Развитие Арабского халифата VIII – X вв. воистину поражает воображение. По проценту урбанизации мусульманские Египет и Месопотамия в то время превосходили страны Европы XIX в. В Багдаде тогда жили около 400 000 человек, строились дома в 7, а то и в 14 этажей. При династии Аббасидов за год в Багдад стекалась сумма более чем в 400 миллионов дирхемов (арабских серебряных монет), то есть около 1160 тонн серебра. Для сравнения, все поступления Российской империи за 1763 г. были в 2,8 раза меньше

В отличие от христианства ислам изначально создавался как государственная, практическая религия, где нет границ между сакральными и мирскими нормами. И потому одной из важнейших особенностей культуры халифата по сравнению с культурой Западной Европы того же времени, пронизанной средневековой схоластикой, было широкое распространение светского, в том числе и научного знания. Благодаря таким условиям, мусульманская наука и культура раннего Средневековья ушла далеко вперед по сравнению с европейской. Так, персидский поэт Низами Гянджеви, как и все его образованные сограждане, в XII в. не сомневался в шарообразности Земли, как и других планет солнечной системы, ему было известно о кольце вокруг Сатурна (в Европе это было открыто Галилеем). В своих поэмах «Лейли и Меджнун», «Семь красавиц» Низами профессионально характеризует многие небесные светила, которые европейцам станут известны лишь после открытия телескопа

Удивительно быстро создав обширную и многоэтничную империю, арабы должны были создать эффективную систему управления ею. Только для сбора налогов надо было обладать исчерпывающей информацией о провинциях халифата, о традиционных занятиях жителей, об их обычаях. Под контролем халифа оказалось множество древних торговых магистралей, в том числе и Великий шелковый путь. Поэтому перед новом государством встала проблема пополнения и развития географических знаний. Как говорилось выше, Арабский халифат VIII – начала IX в. простирался от южной Испании (Магриб) до Кавказа, Ирана и Средней Азии, и на этой огромной территории существовало несколько научных и культурных центров, как правило, со своей древней доарабской традицией (Самарканд, Табаристан, Дамаск, Кордова) и географическими школами. Соответственно, эти школы получали разные сведения по нескольким торговым путям.

Излюбленная локализация норманистами русов – север Восточной Европы, а то и Прибалтика. Аргументируется это так. Ибн Русте и другие географы школы Джайхани упоминают о лесистом, болотистом «острове русов» и о торговле пушниной. Остров может быть на море. Главный торговый путь, связывавший страны халифата с Восточной Европой, – Волго-Балтийский. На западе этой магистрали, у Балтийского моря, найдено много арабских монет. Значит, «об областях, лежащих или прилегающих к этому пути, лучше всего знали через купцов арабские авторы». Все это, по мнению А. П. Новосельцева, заставляет «искать страну русов где-то на севере Восточной Европы»

[35]

. Страна эта «находится» сама собой – подразумеваются приильменские земли, подчиненные, согласно Повести временных лет, варягам. Так ли верны приведенные аргументы, и могли ли быть русы восточных источников варягами?

Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо понять, какими путями приходили в халифат известия о соседних и отдаленных народах и государствах.

Арабы познакомились с землями Европы в VII в. во время военных походов на владения Ирана и Византии в Сирии, Ираке, Армении, Грузии и других странах. Арабский халифат в течение века после своего образования занял огромные тер – ритории от Африки до Азии, принадлежавшие ранее Византии и Сасанидскому Ирану, пределы его при династии Омейядов вышли к Гибралтару и Атлантике, власть халифов распространилась до Средней Азии и Закавказья включительно. Следующее столетие прошло в подавлении непрекращающихся восстаний покоренных народов, что закономерно привело к падению Омейядов в 750 г. (после неудачных войн на Кавказе с аланами и хазарами) и смене династии. При первых Аббасидах границы халифата более или менее сформировались и началась относительно мирная жизнь.

По территориям, занимаемым халифатом, издревле проходили важнейшие торговые пути; в первую очередь под контроль арабов попала значительная часть Шелкового пути до Закавказья. Этим определялось быстрое развитие в халифате торговли (сначала транзитной) и ремесел. Арабским купцам была необходима конкретная информация о странах и племенах, ставших их основными торговыми партнерами.

Кроме того, арабские племена постепенно воспринимали достижения высокой культуры и науки завоеванных народов, прежде всего Сасанидского Ирана. Эти два обстоятельства и определили пути развития арабской астрономии, истории и географии. Этим же и объясняется тот факт, что знания арабских географов о народах и территориях Евразии были очень неравномерны: этносы и земли, не включенные в торговлю с халифатом и находившиеся в отдалении от главных магистралей, были знакомы ученым лишь по древним, прежде всего античным сочинениям. Этот вывод распространяется на все традиции ранней географической литературы халифата, включая и развивавшиеся в регионе Магриба (Средиземноморье, научный центр – Кордова в арабской Испании).

Очевидно, что Балтика и земли ильменских славян и кривичей из сферы поиска территории русов должны быть исключены. Другой интересующий нас ориентир в арабо-персидской географии, весьма легко поддающийся идентификации, – моря юга Восточной Европы – Черное и Азовское. Ведь именно там появились русы-росы в конце VIII – начале IX в., доставив немало проблем византийским колониям и «заставив» греческих святых спасать Сурож и Амастриду от варварского нашествия. Из первой главы очевидно, что Русь Причерноморская была такой же реальностью раннего Средневековья, как Крымская Готия или, к примеру, хазарские владения в Северном Причерноморье. Могут ли восточные географы ощутимо помочь в выяснении этнической природы черноморских русов, и может ли иметь отношение к этим русам Русский каганат?

Черное море (бахр Нитас – искаженная форма греч. «понтос») традиционно считалось «заливом», отходящим от восточной части Средиземного моря. Географы наиболее ранней школы Джайхани имели весьма слабое представление о Черном море, зная лишь наиболее восточную его часть. Показательны данные Ибн Русте: в разделе о мадьярах (то есть протовенграх) он рассказывает о прилегающем к их территории Румском море, в которое впадают две реки, одна из которых больше Джейгуна (Амударьи. –

Е.Г.

)

[51]

. В остальном ученые этой школы пересказывали сведения, известные еще Птолемею и заимствованные у Баттани: там упоминается река Танаис (так назывался Дон в античных источниках).

Представители классической школы Балхи вовсе не знали о существовании Черного и Азовского морей; вместо них фигурировал упоминавшийся ранее Константинопольский пролив, идущий прямо от Константинополя на север до «конца земли». Вот как представлял этот пролив один из выдающих ученых этой школы аль-Истахри:

«Константинопольский пролив впадает в море Рума из моря Окружающего… от самого севера на конце земли, который не посещают из-за холода, и уходит он в бедную из бедных землю Йаджуджи Маджудж» [52]

.

Первым из арабских географов, показавшим подробное знание берегов Черного моря, был аль-Масуди, основным источником для которого были не книжные традиции, а современные сведения, собранные им в беседах с торговцами и путешественниками. При описании в законченной им перед смертью «Книге предубеждений и пересмотра» (956 г.) также известного ему моря Майутис или Хазарского Масуди рассказывает о городах Крыма и Приазовья, а также племенах, населяющих Северное и Западное Причерноморье. Хазарским Масуди называет Азовское море, так как северо-восточный Крым и Керченский пролив были в то время под контролем хазар. Бахр Нитас аль-Масуди называл Русским. Из рек, впадающих в Понт, Масуди известны Дон (Танаис) и Дунай (

В каждой арабской энциклопедии Средневековья обязательно был раздел о происхождении народов. Всех жителей земного шара традиционно возводили к трем сыновьям Ноя – Симу, Хаму, Иафету. Европу и евразийские степи, по мнению арабов, населяли потомки Иафета. Вот как выглядел обычный список этих потомков: ас-сакалиба (славяне), хазары, тюрки, бурджан (дунайские болгары), ишбан (жители Испании), йаджудж и маджудж (мифические племена Гог и Магог)

[61]

. О русах, как и о многих других этносах, ничего обычно не сообщалось. Но в рукописи 1126 г. из Тегеранской библиотеки и у поздних авторов (XV в.) в числе сыновей Иафета, наряду с Чином, Тюрком, Хазаром, Саклабом, Майсаком и Кимари упоминается Рус

[62]

. Зная об особенностях арабо-персидских научных сочинений, можно предположить, что существовали и более древние генеалогии, в которых фигурировали русы. Тем более что почти во всех ранних энциклопедиях, созданных в халифате, русы занимают не последнее место.

Как правило, в ранних восточных географических сочинениях описание народов Восточной Европы располагалось в главе «Тюрки». Но под тюрками, поскольку они считались потомками Иафета, часто разумелись и индоевропейские этносы степи и лесостепи, например аланы. В конкретных рассказах о Евразии в «тюрки» записывают и славян, и русов, и мадьяр.

Наиболее подробные сведения приводили представители школ Джайхани и Балхи. Но если у ученых классической школы информация о «тюрках» может быть датирована не ранее начала Х в., то известия последователей Джайхани значительно древнее. Однако они также восходят к разным периодам. Связано это с трепетным отношением средневековых авторов к творениям предшественников. Причем нередко географ, взявшись за очередной труд, приводил список источников только один раз – в самом начале, а в главах мог и не делать ссылок. Из этого списка половина, как правило, не сохранилась до наших дней, о многих авторах неизвестно даже, в какое время и в какой области халифата они жили.

Поэтому задача предстоит сложная: определить максимально точно, в какое время было составлено каждое известие о русах. Это можно сделать только с помощью данных археологии, нумизматики, лингвистики и других наук, способных предоставить сведения о Восточной Европе конца I тысячелетия н. э.

В традиции школы Джайхани от Ибн Русте (начало Х в.) до аль-Марвази (середина XI в.) сохраняется последовательность при описании тюрок: гузы – киргизы – карлуки – кимаки – печенеги – хазары – буртасы – булгары – мадьяры – славяне – русы. По материалам археологии и письменных данных – китайских и среднеазиатских – расположение тюркских кочевых племен Азии в разное время приблизительно известно. Информация арабов совпадает с ситуацией IX в. Кочевья восточных гузов были близки к Китаю. Еще эти гузы (точнее, токуз-огуз – «девять племен») известны под названием уйгуров. Во второй главе мы кратко упомянули о трагедии, разразившейся на уйгурских землях в 840 г. Еще в VIII – начале IX в. Уйгурия была богатой страной, через которую пролегал сухопутный торговый путь от Дуньхуана до побережий Каспия. Но ко второй трети IX в. ситуация изменилась коренным образом. Во-первых, уйгуры пропустили через свои территории огромные массы киргизов, направлявшихся из Минусинской степи к Орхону. Киргизы ранее считались подвластным уйгурам племенем, но в 818 г. киргизский вождь объявил себя ханом (то есть независимым от уйгуров). Чуть позже в Уйгурию вторглись хакасы. С юга также наступал сильный враг – китайцы. Так из процветающего государства Уйгурия превратилась к середине IX в. в «Опустошенную землю». И если наши знакомые арабские и персидские ученые, например Ибн Русте, говорят об уйгурах как о самостоятельной силе – значит, сведения, которыми они пользовались, относятся к периоду до 840 г. и после 818 г.