Кто ненавидит вампиров, долгие годы тайно правящих городом?
Кто отказался соблюдать условия договора, держащего судьбы людей и «ночных охотников» в хрупком равновесии?
...Кто-то хочет войны. Кто-то вновь и вновь поджигает дома и клубы вампиров. Кто-то преследует свою цель – тайную, жестокую, неведомую.
Найти преступника и покарать его – таков ныне долг Аниты Блейк, «охотницы» на преступивших Закон, – и ее друга, Мастера города, вампира Жан-Клода...
1
Вообще-то люди на шрамы не пялятся. Разок, конечно, взглянут и отводят глаза в сторону. Знаете, как это бывает – беглый взгляд, потом опускают глаза и взглядывают еще раз. Но быстро. Шрамы – не картинка из фильма «ужасов», хотя рассмотреть тоже интересно. Капитан Пит Мак-Киннон, пожарный и следователь по поджогам, сидел напротив меня, обхватив крупными ладонми чашку ледяного чая, который принесла ему Мэри, наша секретарша. И он пристально глядел на мои руки – куда мужчины обычно стараются не смотреть. Он пялился на шрамы и ничуть этим не смущался.
У меня на правой руке два шрама от ножа. Один старый и побелевший, а другой свежий, до сих пор еще розовый. На левой руке еще хуже. Грубый выступающий белый рубец на локтевом сгибе. Мне надо всю жизнь работать с тяжестями, иначе шрам затвердеет и рука потеряет подвиность – так мне объяснял мой физиотерапевт. Еще есть крестообразный ожог, искривившийся от рваных ран, нанесенных когтями ведьмы-оборотня. Под блузкой можно найти и другие шрамы, но сильнее всего изранена рука.
Мой босс Берт потребовал, чтобы я на работу надевала классический костюм или хотя бы блузку с длинными рукавами. Говорил, что некоторые клиенты открыто выражали определенные сомнения по поводу моих... э-э... профессиональных травм. Раз он потребовал, то я и не носила длинные рукава, и каждый день Берт включал кондиционер чуть сильнее. Сегодня я даже гусиной кожей покрылась. Все остальные уже приносили на работу свитера. А я стала покупать топы, чтобы открыть шрамы и на спине тоже.
Мак-Киннона мне рекомендовал сержант Рудольф Сторр, коп и его друг. С Мак-Кинноном они играли в колледже в одной футбольной команде и дружили еще с тех пор. Дольф словом «друг» не разбрасывается, и я понимала, что они – люди очень близкие.
– А что у вас с рукой? – спросил наконец Мак-Киннон.
2
Ларри сидел на пассажирском сиденье моего джипа в очень напряженной позе. Трудно сидеть в машине, когда у тебя на спине свежие швы. Рану я видела – один острый прокол и длинная рваная царапина, то есть фактически две раны.
На Ларри была та же синяя футболка, в которой он приехал, только на спине она была разорвана и окровавлена. На меня произвело впечатление, что он не дал сестрам ее разрезать. Они всю одежду, что им мешает, режут не задумывясь.
Он подался вперед, упираясь в привязной ремень, пытаясь найти удобную позу. Рыжие волосы его были острижены так коротко, что почти не замечалась их курчавость. Ростом Ларри был пять футов четыре дюйма – на дюйм выше меня. В мае он получил диплом по противоестественной биологии, но со своими веснушками и морщинкой боли между ясными голубыми глазами он выглядел на шестнадцать, а не на двадцать один.
Я так засмотрелась, как он вертится, что пропустила поворот на I-270, и мы застряли на Балласе, выбираясь на Олив. Приближалось как раз время ленча, и улица была забита людьми, стремящимися быстро набить желудок и вернуться к работе.
– Ты обезболивающее принял? – спросила я.
