Молодёжь подплывала на лодках к острову. Один из мужчин, стройный и юный, встал и начал читать стихи; голос отчётливо долетал до берега. Все дамы притихли и слушали, только младшая, жизнерадостная молоденькая девушка со светлыми волосами и вздрагивающими ноздрями, не унималась; её больше занимал красивый гребец, она всё посматривала на него и за спинами других посылала ему улыбки.

Это задело чтеца, громче зазвенели его стихи, и щёки вспыхнули.

Вдруг он остановился. Повернулся к невнимательной красавице, сидевшей на скамейке за ним, и сказал:

— Вы правы, мои стихи плохи. Но я умею ещё и рассказывать, может быть, это будет лучше. Вы послушайте, когда мы причалим к берегу.

И все дамы захлопали в ладоши и радовались, что он расскажет о своих путешествиях, потому что его приключениям не было конца. Но она, та, которая не желала слушать его стихов, и теперь не пришла в восторг. Он злился всё больше и больше.

Уже два дня жил он в этой гостинице, где изредка останавливались одинокие путешественники. В городке было очаровательно скучно, событий никаких, а в сердце — усталость и покой.

И вот как-то днём он встретился на лестнице с дамой; она шла вниз, он — наверх. Он снял шляпу и поклонился, поравнявшись с ней. Она исчезла в саду. По словам хозяина гостиницы, она только что приехала; путешествует вдвоём с отцом.

Зелёное длинное суконное платье, большая чёрная шляпа и хлыст в руке — вот что остановило его на лестнице. Она же едва ли заметила его, лишь на мгновенье сверкнул её взгляд; она подобрала свободной рукой длинное платье и прошла мимо.

Он пошёл за ней в сад. Было семь часов. От росы становилось сыро.

— Сыро, — сказал он и подошёл к ней.