…Я долго не понимала, куда меня привезли, пока человек в костюме, поверх которого был небрежно наброшен белый халат, не открыл в металлической стенке один из ящиков. За ящиком вытянулось нечто, похожее на стол.

И только тогда, когда меня подвели к этому «столу» и принялись на него укладывать, – только тогда я поняла, что это морг.

– Надеюсь, вы ее не очень накачали? А то мне органы с наркотиками не нужны! – услышала я голос человека в костюме и халате.

– Не волнуйся, всего лишь снотворное. Чтобы не рыпалась.

Я и не «рыпалась»… Голова соображала плохо, глаза закрывались, и, когда моя спина ощутила горизонталь металлического лежака, я испытала смутную животную радость оттого, что мне дали наконец возможность лечь.

Игорю пришлось сильно напрячься, чтобы непослушные мышцы его не выдали.

– Алексей Андреевич, я сегодня не смогу выйти на работу!..

Кажется, ему удалось произнести это вполне бодро.

– Приболел, – добавил он, с трудом выговаривая слова.

– Не смертельно, надеюсь?

…Месяца три назад в районе арбатских переулков Игорь приметил небольшой ресторанчик «Регтайм», где каждый вечер пианист-виртуоз играл джазовые композиции. Игорь занимался музыкой в детстве и теперь завороженно следил за его сильными пальцами, которые то нежно ласкали, то яростно атаковали клавиши. Позже Игорь с ним разговорился и узнал, что Саша, пианист, учится в консерватории и по вечерам подрабатывает.

Виртуозная игра Саши раздразнила Игоря. Пианино, на котором он когда-то овладевал музыкальной грамотой, до сих пор стояло в отцовской квартире. Старое пианино, еще бабушки с дедушкой, орехового дерева с двумя бронзовыми подсвечниками, с клавишами из слоновой кости. Если шеф разрешит перевезти его в квартиру на Смоленке… и этот Саша согласится дать ему несколько уроков…

Игорь размечтался, представляя, как будет иногда играть по вечерам для себя. А иногда для друзей. И быть может, для девушки…

В общем, ресторанчик ему очень приглянулся, особенно музыкой. Кроме того, он был оформлен стильно, еда была очень приличной, а официантки миловидными. К последнему Игорь относился скорее эстетически: никаких намерений заводить отношения у него не было. Нет, он против официанток ничего не имел, но не так давно он расстался со своей подружкой и собирался побыть на «заслуженном отдыхе» некоторое время. Вернее, рассталась с ним она. После долгих уговоров сменить работу и найти что-нибудь более денежное и перспективное, чем детективное агентство. «Зачем оно тебе нужно?» – вопрошала она.

А Игорь и сам не знал. Он еще не решил, чем станет заниматься в будущем, – ему хотелось настоящего дела, мужского, которое задействовало бы не только интеллект, но и адреналин. «Детективное агентство» – звучало интригующе, к тому же к зарплате прилагалось жилье, что позволяло ему, не обидев отца, отселиться и начать самостоятельную жизнь.

…Мне снилось, что кто-то долбит мой ледяной гроб. Это Игорь! Конечно, разве могло быть иначе? Он пришел, он спасет меня! Игорь, я здесь!!! Разбей этот проклятый ящик, совсем непохожий на хрустальный гроб из сказки… «И встает она из гроба. – Ах!.. и зарыдали оба».

Я протянула свои связанные руки к Игорю, моему спасителю. Ах, и…

…И я очнулась от боли: пальцы мои ударились о металл. Я поняла, отчего мне снилось, будто мой гроб долбят: это я сама во сне билась о стенки тесной холодильной камеры морга.

Игоря тут нет, разумеется… Он меня никогда не найдет. Кому может прийти в голову искать живую девушку в морге?!

Никому. Даже такому умному человеку, как Игорь.

Игорь понял, отчего шеф спросил про мачеху: решил, что папа женился после развода, и теперь новая жена… Понятно, в общем.

Но все было куда хуже на самом деле. Отец его был женат только один раз.

На Жанне.

…В его детских воспоминаниях мама почти не присутствует. Она обитала где-то на периферии его жизни, изредка возникая в сфере его детского восприятия мимолетом, пролетом, – сказочная Жар-птица. Такая же яркая и неуловимая. Она ассоциировалась у маленького Игоря с праздником, с редким и чудесным ощущением красоты и счастья, недоступного в повседневности… Не то чтобы повседневность его была унылой, но все же рядовой. И отсутствие в ней матери оборачивалось для мальчика не столько тоской ее отсутствия, сколько праздником ее редкого присутствия.

Прежде чем отправиться наблюдать за матерью Кристины, детектив позвонил на Петровку. Первым делом следовало выяснить, не замешана ли Анастасия Марковна Тышкевич, хотя бы косвенно, в каких-то криминальных делах. Не похоже, судя по рассказу Игоря, но как знать! Одинокую женщину с состоянием могли втянуть в аферу обманом, незаметно для нее самой… А теперь, может статься, за ней долг. Вот дочь и похитили, чтобы нажать на должницу… Чем не вариант?

Ответ ему пообещали через часик-другой, и Кис вышел из дома незамедлительно. В том, что Кристину похитили, он не сомневался. И походы ее матери в банк, и избиение Игоря – все наводило на эту мысль. И разумеется, похитили ее ради денег, выкупа или долга, – времена наивных версий вроде «Кавказской пленницы» канули в прошлое безвозвратно. Невест теперь не крадут, теперь их покупают.

Если же Анастасия Тышкевич никогда не была втянута в обороты «грязного» капитала, – размышлял детектив за рулем, – то все неимоверно усложняется. Она свое состояние выиграла в лото, и никто за ней не стоит, никакие «крыши», никакие силовики – легкая добыча для криминала. Как-то на нее вышли, возможно случайно, или какой «доброхот» навел, – ищи-свищи теперь, кто!

Для Кристины на самом деле в данном положении оказалось бы куда лучше, если бы Петровка обнаружила связь ее матери с криминалом. Хоть знали бы менты, с чего начать!

Настя ничего не понимала. Мысли, одна страшнее другой, накрывали ее с головой. Собственно, все они сводились к одной:

«Меня обманули!»

Ей отчаянно хотелось сделать какой-нибудь другой вывод, но ничего не получалось: деньги Настя отвезла еще вчера вечером. Встретилась она с вымогателями, как они велели, на лесной пустынной дороге, обмирая от страха. Против всякой логики, присутствие Гены рядом – их человека! – ее немного успокаивало. Он хотя бы подсказывал, куда повернуть в кромешной тьме…

Настя верила, что настал конец ее мучениям. Сейчас Гена выйдет из машины с сумкой с деньгами, а из встречной машины кинется к ней Криска! Ведь именно так ей обещали!

Но ничего подобного не произошло. Да, Гена взял сумку и отправился к машине, вставшей напротив. Там открылась дверца, сумку приняли. И Гена вернулся обратно к ней, к Насте! А та, другая машина развернулась и уехала! И Кристина даже не показалась на дороге, освещенной встречными фарами двух машин!!!

– Поехали домой, – сказал Гена безразлично.

Кто вычислил Игоря? Вот что интересовало сейчас Алексея больше всего. По той простой причине, что из ответа на этот вопрос он мог сделать весьма практические для самого себя выводы.

Имелось два возможных расклада. Первый заключался в том, что бандиты, похитившие Кристину, могли заслать к ее матери некоего наблюдателя, который и засек Игоря. Стало быть, нужно очень внимательно и постоянно оглядываться вокруг себя. Поскольку вышеозначенный наблюдатель может засечь и его, Алексея.

Во втором раскладе наблюдателем мог являться «приятель» Анастасии Марковны. Ведет он себя как чужой, а его цепкий взгляд, обежавший темное пространство за воротами, выдавал в нем профессионала. Если именно он засек Игоря (а затем вызвал нужных людей для нейтрализации парня), то опасаться надо его, и только его!

Однако же информации на данный момент у детектива имелось слишком мало, чтобы сделать окончательный вывод. Поэтому он, с одной стороны, постоянно поглядывал в зеркало заднего обзора: нет ли кого на хвосте? – а с другой, держал максимальную дистанцию за «бээмвэшкой» Анастасии Тышкевич: если этот «приятель» опытен, то заметит слежку…

Соответствовать этим двум задачам стало совсем сложно, когда загородное локальное шоссе, практически пустынное в этот час (было около десяти вечера), вывело к пересечению с какой-то проселочной дорогой.

Вернувшись домой, Настя сразу же ушла к себе в комнату. Сил больше не было никаких – ни физических, ни душевных. Криска пока в порядке… ПОКА. Но им что-то нужно снова от Насти… И Криска будет в порядке, ПОКА Настя не выполнила новые требования. Какие же?! В самом ли деле дом ее теперь им понадобился? Или что-то другое? Насте казалось, что про дом они бы сказали сразу, не стали бы тянуть да загадки загадывать. С другой стороны, чем она еще могла оказаться интересна бандитам? Она важных решений не принимает, бумаг не подписывает, ничего от нее не зависит…

Ее мозг отказывался анализировать ситуацию. Суровый недосып прошлой ночи давал о себе знать. Она рухнула в постель, стащив с себя только платье, не приняв обычный душ и даже не почистив зубы. И мгновенно провалилась в тяжелый сон.

Ей снилась дочь. Она кричала: «Мама, мама, мама! Настя, Настя, Настя! Анастасия Марковна, Анастасия Марковна!!!»

Настя открыла глаза. Над ней нависал Гена, протягивая ей телефон.

– Анастасия Марковна, с вами хотят поговорить!

Утром Алексей, как и намеревался, отправился в лес, на просеку, где накануне Настя Тышкевич встречалась с бандитами.

Апрель сиял. Лес затапливало солнце и трели птиц, одуревших от любви и счастья жить. Алексей остановился, огляделся кругом, вдохнул всей грудью пьяный весенний дух. Лепота!

Глинистая земля просеки, не столь давно освободившаяся от снега, секреты хранить не умела. За ночь она чуть подмерзла, отлично законсервировав следы того, что впечаталось в нее накануне. Первые, ранние, нежные иголочки каких-то травок протыкали ее, как первые волоски подбородок юнца. Там, где прокатили две машины, травки вмялись под их грузом в грязь, но общей картины не изменили. После пристального изучения следов протекторов Алексей убедился в правильности своих предположений: шины двух машин отпечатались по четыре раза каждые. Стало быть, встречались дважды. Сомнений не осталось, деньги Анастасия Марковна передала позавчера.

Он заснял с разных точек следы протекторов, щелкнул с максимальным разрешением вблизи. Затем, с некоторым трудом ориентируясь в новом своем мобильном телефоне, отправил сделанные фотографии экспертам: вдруг опознают шины?

Вернее, шины-то непременно опознают. Судя по толщине обода, зрение его вчера не подвело: машина бандитов большая, тяжелая, какой-то джип, но какой? В одни и те же шины можно обуть довольно большое количество моделей, от пяти и выше, что неимоверно увеличивало разброс возможных вариантов. «Ниссанов», «Тойот», «Лендроверов», «Хаммеров» и иже с ними внедорожников развелось нынче множество, по Москве и Подмосковью числятся тысячи, иди ищи…