В четыре часа пополудни в маленьком кафе по соседству было пусто. Единственный официант, повернувшись спиной к залу, протирал стопку тарелок и смотрел телевизор, подвешенный высоко в углу. Не отрывая взгляда от экрана, официант неспешно брал тарелку, прыскал на нее спиртом, вытирал и откладывал в сторону. Когда с тарелками было покончено, он разделил полученную горку на две равные по высоте стопочки — эта процедура вынудила его оторваться от передачи. Затем он перешел к столовому серебру. Вытащив из пластмассового ящика очередной предмет, он спрыскивал его жидкостью для мытья посуды, аккуратно вытирал и бросал в другой ящик. Эту работу было труднее совмещать с просмотром телевизора, потому что для ложек, вилок и ножей в ящичке для посуды имелись разные отделения и было почти невозможно попасть в нужное не глядя.

Монотонное звяканье все больше раздражало Эспинозу, который и так с трудом мог сосредоточиться на разговоре.

— Я не берусь за частные расследования.

— Знаю, комиссар.