Что-то просыпается во Вселенной, что-то древнее и суровое. События происходят далеко от Земли, но события слишком значимые, чтобы думать, что наш мир может остаться от них в стороне.

Полупрозрачный Бейрут наполовину вошел в кипящую огненную стену, повернулся на секунду, улыбнулся и махнул рукой. Раздался взрыв. Горячая волна ударила в грудь. Дмитрий шагнул в потемневшее перед ним пространство и тут же услышал голос Жоры:

– Ну Бей даёт! Он же почти создал…

Что-то произошло. Дмитрий почувствовал едва ощутимое движение, словно мир сдвинулся на один атом, на одно мгновение, на один удар сердца.

Сложно заметить, когда тебя упрямо возвращают во времени назад. Ты попадаешь во вчерашний день и совершенно не помнишь, что случилось сегодня, ведь сегодня мгновенно превращается в завтра, а завтрашний день еще не наступил.

Потёмкин постучал в перекошенную дверь: звонок не работал. Скрипнув ржавым железом, дверь медленно отворилась, и на пороге появился удивленный Жора.

– Что? Уже?

– Одиннадцать тридцать, как и договаривались, – появившийся за спиной Анатолий повернулся к здоровяку, спешащему следом, и весело спросил:

Непонятное существо или неизвестный закон природы уничтожает Ра-преобразователь где-то в далеком космосе, но не нужно думать, что это его единственная цель в нашем мире.

Яркое светящееся облако стремительно приблизилось из темноты. Миллиарды живых светляков, слетаясь со всех сторон, собрались в гигантскую сферу, напоминающую горящий ненавистью глаз. Огненное око гневно взирало на едва заметную, проступающую в мерцающей пыли мрачную тень, распростершую над Ра-преобразователем свои хищные щупальца.

Дмитрий огляделся и обнаружил рядом с собой Пугачева. Откуда здесь взялся Славка, он не понимал. Впрочем, не понимал он, и как сам здесь оказался. Конечно, стоило попытаться вспомнить и подумать, но когда он повернулся к гуоркам, ему стало не до этого. Выныривая из темноты космоса, шустрые плазмоиды прижимались друг к другу светящимися боками, сливались в одну сияющую, растущую в объеме сферу.

– Этого не может быть! – воскликнул Дмитрий, поворачиваясь к Пугачёву. – Для гуорков слияние неестественно.

Когда отклики космических сражений достигают Земли, они принимают самые неожиданные и неприятные формы, хотя и остаются разными проявлениями одного и того же процесса.

Анатолий, вырываясь их тяжелых оков утреннего сна, с трудом оторвал голову от подушки и тут же подумал о Потёмкине.

Две недели, как профессор погиб, а Дмитрий ни разу не позвонил. Не звонили и Жора с Бейрутом. Все изменилось. Они больше не были одной командой.

«Впрочем, они-то зачем тебе будут звонить? – вползла в голову ленивая мысль. – Нужен ты им?» Мысль поворочалась на поверхности сознания и исчезла, оставляя после себя неприятный осадок. Не успел проснуться, а настроение хуже некуда, хоть глаза не открывай – видеть никого не хочется.

Неисповедимы пути Демона – от туманности гуорков до Земли везде заметны его следы. Он может существовать в различных измерениях, принимать всевозможные формы, изменять физические законы, перестраивать древо времен и даже пожирать информацию.

Потемкин постучал в перекошенную дверь: звонок не работал. Скрипнув ржавым железом, дверь медленно отворилась, и на пороге появился удивленный Жора.

– Что? Уже?

– Одиннадцать тридцать. Хватит дрыхнуть! – воскликнул Анатолий, догоняя Потёмкина, но вдруг резко обернулся к лестнице и весело спросил:

Трудно отказаться от соблазна хоть на мгновение побыть Богом, но еще труднее быть им.

– Хорошо, – заявил боец с экрана монитора, как только узнал, что от него хочет Бейрут, – в программатор так в программатор. Я согласен! Какой от меня толк в сети? Вирусапиенсу я больше не нужен. Он получил своих родственников и теперь занят только ими.

– Ты погибнешь, если программатор не стабилизируется, – нехотя признался Бейрут.

– Лучше погибнуть с пользой, – сказал боец спокойно, – чем бродить по остаткам церковной сети, не имея возможности изменить виртуальный мир и уж тем более реальный.

Привычной земли нет, единственной любви нет, мир катится в тартарары, а чем в это время занимаются люди?

Дмитрий с трудом приходил в себя. Тяжело стучало сердце, непривычно громко шумела кровь, противно шуршала о стенки сосудов.

Взгляд сфокусировался на галактиках, яркие спирали мелькали перед глазами, а мозг вместо привычных звезд видел бесконечные вереницы формул, сложные многомерные матрицы, гигантские массивы цифр и символов. Мозг все еще пытался анализировать движение, просчитывать траектории. Организм ломало, в болезненных корчах он привыкал к новому течению времени; ощущая нехватку чего-то важного – жизненно необходимого, перестраивал себя мучительно долго, периодически теряя связь с окружающей его действительностью.

В очередной раз выныривая из математического безумия, Дмитрий увидел перед собой озадаченного хакера.

На волне по мирам, нынче здесь, завтра там. Веселая песенка. Ну а если на пути тебе встречаются сумасшедшие военные и умирающие двойники?

– Конец света еще не настал, а солнышко уже потускнело, – грустно произнес Анатолий, когда они вышли на улицу. – Почему так, Димыч?

– Думаю, в этом повинны изменяющиеся мировые константы.

– А попроще нельзя? Для сержантов и прапорщиков.

Что важнее: форма или содержание?

Ослепительно яркие сполохи, словно живые, заметались по комнате, на мгновенье ожила даже дорогая мебель. Неожиданный фейерверк мог напугать кого угодно, но только не Юрия Николаевича. Генерал уже не раз сталкивался с подобными сюрпризами. Как только пылающий пузырь растворился, он радостно всплеснул руками и устремился навстречу молодым людям.

– Девочка моя!

Светлана выскользнула из объятий Дмитрия, пытаясь отстраниться от счастливого отца, отступила. Но генерал настиг ее, сгреб в охапку и довольно заухал.

Что связывает персональную сеть Потемкина, Ра-программатор и программатор Бейрута?

Когда Дмитрий говорил генералу, что его ждет Бейрут, он не лукавил. Хакер, действительно, уже долгое время пытался проникнуть в его мыслесферу. Пытался, но не мог.

– Не понял, как ты это делаешь, – удивился Бейрут, как только Дмитрий появился в его бесконечной «лаборатории». – Я через защиту запросто прохожу в мыслесферу любого человека, а к тебе никак, – продолжил он, ни на секунду не отрываясь от своего занятия.

Зависая невысоко над полом, он что-то усердно правил. Заглядывая в бесконечное далёко, туда, где привычно висел громадный сияющий миллиардами галактик программатор, быстро щелкал невидимыми клавишами и торопливо шевелил губами: то ли молился, то ли что-то подсчитывал. Цокал языком, сворачивая губы в трубочку, и снова тиранил незримую клавиатуру.