Новости Си-Би-Эс, 11 января 1958 года

«Трагическая история, происшедшая в Вашингтоне, лидирует в списке ночных новостей. Сенатор от Мичигана Гаррет Линдстрэм, уважаемый член руководства Демократической партии в течение двух с половиной сроков, автор нескольких важных законопроектов в области финансов и налогообложения, обнаружен мертвым. Корреспонденты называют это самоубийством.

Тело сенатора Линдстрэма было найдено этим утром его женой в подвале собственного дома в Джорджтауне. Сенатор, по-видимому, повесился на потолочной балке. Его смерть наступила шесть дней спустя после скандала, заставившего объявить досрочные перевыборы на его место в Сенате. «Детройт Икзаминэр» на прошлой неделе рассказала историю, согласно которой Линдстрэм допустил утечку закрытой информации, относящейся к текущим слушаниям в Финансовом комитете Сената. Утечка, согласно источникам, произошла через молодую девушку из Вашингтона, с которой Линдстрэм имел незаконные отношения.

Четырьмя днями позднее Линдстрэм, которому грозило дисциплинарное наказание со стороны Сената, допустил новую утечку важнейшей информации. В тот же вечер он обратился по телевидению к жителям штата Мичиган и объявил о перевыборах на свое место в Сенате».

В офисе был полумрак. Напротив стены, заставленной старыми книжными шкафами с фотографиями в маленьких черных рамках, светился голубым светом экран телевизора. Громадная кожаная мебель в сумерках казалась тяжеловесной. Это место хранило запах книг, сигарного дыма – и традиций. За окнами с тяжелыми венецианскими шторами на фоне ночного неба виднелся освещенный памятник Вашингтону вместе с яркими огнями Мэла.

13 января 1958 года

– Миссис Ланкастер, могу я сказать, что вы выглядите как обычно прекрасно?

– Почему бы и нет, спасибо. Вы очень любезны. – Диана выглядела слегка нервозно перед не менее чем десятком журналистов, собравшихся в зале на нижнем этаже. Двое из них были телевизионными репортерами, и установленные ими светильники ослепляли ее. Она надеялась, что косметика еще сохранилась, ее до сих пор расстраивало коварство телевизионного грима, и она потратила полчаса, подводя глаза перед этим интервью.

Сегодня был важный день. Впервые пресса была приглашена в дом Хэла и Дианы, переехавших на Пятую авеню. Воспользовавшись удобным случаем, Диана пригласила самых влиятельных публицистов, принадлежащих к тому слою, для которого жизнь немыслима без политики.

Они совершили большую прогулку по зданию в компании с Элен, секретаршей Дианы, и Сьюзен Пфайфер, личной помощницы Дианы по связям с общественностью. Открытие этого дома для прессы должно было стать одним из важных событий общественной жизни. Поэтому журналисты, не теряя времени, занялись тщательным осмотром и описанием бесценной мебели и картин, доставленных сюда различными родственниками Ланкастеров и Столвортов: начиная от ваз майсенского фарфора в гостиной до ставшего легендой пейзажа Тернера, украшавшего салон.

Диана лежала на постели среди смятых простыней и наблюдала за своей подругой, которая ходила по тихой гостиничной комнате.

Линда была обнажена. Она искала сигарету и перерыла все вещи. Несмотря на двух детей, кожа ее была упругой и гладкой.

Спортивный образ жизни дал свои результаты – ноги ее были совершенной формы, плечи квадратными, руки длинными и тонкими. Волосы ее были тщательно подстрижены «под мальчика». Это придавало ее внешности свежесть и делало похожей на девочку.

Она только что занималась любовью с Дианой и делала это с прежней грацией и спокойствием, которыми обладала и несколько лет назад. Она успокоила ее поцелуями и ласками, столь изысканными, что возникшее желание было сродни спокойствию.

Да, Линда осталась прежней. Она, как и раньше, знала все ее чувствительные места, все особые точки и то, как умело можно возбуждать губами и пальцами, чтобы доставить максимум наслаждения подруге.

Ее звали Тесс.

Это имя ей дал отец, когда она была еще совсем маленькой девочкой. С тех пор, как он умер, ни один мужчина не называл ее так, она и не хотела, чтобы кто-нибудь ее так называл. Как ребенок, она носила это имя в сердце, чтобы сохранить образ отца как живой. Со временем это стало своего рода испытанием характера, секретом, который она никогда не должна открывать миру.

Тесс – это не только ее подлинная сущность, но и ее убежище. Потому что за надетой маской не было обычных человеческих качеств, чувств – страха, любви, неуверенности, негодования, которые она могла бы выпустить из-под контроля. Уже очень давно она убила все эти чувства и слабости, сама даже не зная, как именно. Возможно, это произошло, когда умерли родители, оставив ее одну во всем мире; а может быть, и еще раньше. Возможно, это началось еще до ее рождения и коренится в тайнах наследственности.

В любом случае ее внутренняя сущность была спокойным прибежищем, где не было места никаким волнениям. Она наслаждалась этой пустотой, потому что она давала ей возможность контролировать себя и мыслить спокойно. Это вооружало ее несокрушимым оружием, с какими бы сложностями ей ни приходилось сталкиваться.

Когда-то она подметила трещину в отношениях матери и отца и сумела одержать победу над матерью благодаря своей особой хитрости, о которой раньше даже не подозревала, пока не начала пользоваться ею сознательно. Впоследствии благодаря тем же уловкам она сумела манипулировать всеми мужчинами, которые ей встречались в жизни, – родственниками, учителями, священниками, – и вырывать из рук других женщин ту власть, которая ей была нужна. Судьба одарила ее красивым телом и острым, коварным умом. И этого сочетания было вполне достаточно, чтобы сломить сопротивление тех слабых существ, которые встречались ей в жизни.

Странная штука судьба.

В самых своих страшных снах Лауре не привиделось бы, что помешать ее карьере модного модельера сможет что-либо, кроме финансового краха.

Тем не менее, как ни удивительно, именно в самом расцвете ее, казалось бы, благополучной карьеры начали происходить нежелательные изменения.

Зимой 1958 года «Лаура, Лимитед» представляла из себя быстро растущую деловую империю. После того, как продукция фирмы была выброшена на рынок страны через сеть розничной торговли, «стиль Лауры» завладел умами женщин, желавших выглядеть как можно лучше и не находивших подходящей одежды в других магазинах.

Салоны «Лаура, Лимитед» теперь можно было встретить в Чикаго, Бостоне, Атланте, Сан-Франциско и Голливуде. В них работали продавцы и управляющие, лично подобранные Тимом. Масса других розничных продавцов, пытаясь ухватить свою долю прибыли, тоже распространяли продукцию Лауры в США и Канаде. Модели Лауры исчезали из магазинов, едва появившись на вешалках в торговых залах. Новые и новые заказы сыпались со всех сторон, так что фабрики вынуждены были перестроить расписание смен, чтобы удовлетворить вал хлынувших на них заказов.

«Вашингтон пост», 12 апреля 1964 года

«Ланкастер и Рокфеллер вступают в противоборство.

Сезон предвыборных собраний избирателей почти в разгаре. Обе партии демонстрируют уверенность в поиске непобедимых кандидатов в президенты.

Убийство Джона Ф. Кеннеди дало республиканцам шанс выхватить зубами победу у тех, кто обещал стать демократической династией. После смерти Кеннеди и после того, как Линдон Джонсон был принят как преемник президента, республиканцы стремятся заполучить сильного кандидата, чье мировоззрение будет поддержано и принято большинством американцев.

Таким кандидатом должен стать либо Нельсон Рокфеллер, губернатор штата Нью-Йорк, влиятельный республиканец, остававшийся стойким членом партии на протяжении многих лет, либо Барри Голдуотер, ультраконсервативный сенатор от Аризоны, чья популярность среди республиканцев сильно возросла за последние несколько сезонов.

МУЗЕЙ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА С ГОРДОСТЬЮ ОБЪЯВЛЯЕТ ОБ ОТКРЫТИИ ВЫСТАВКИ ФОТОГРАФИЙ ЛАУРЫ БЛЭЙК «ЯЩИК ПАНДОРЫ».

15 апреля – 1 июля 1964 года

– Ку-ку! Я тебя вижу.

Она стояла в дверях. На нее падал свет из холла, создавая светящийся ореол вокруг ее стройного тела. Ее образ был золотым и теплым, а темный силуэт ее лица только придавал очарование создавшейся картине.

Мальчик захихикал и зашевелился под своим одеялом. Он чувствовал, что на ее лице сияла улыбка, когда она направилась туда, где он прятался. Ее веселье, казалось, распространилось и передалось ему через комнату, и, несмотря на то расстояние, которое было между ними, он почувствовал ее тепло и ласку.

15 апреля 1964 года

В комнате отеля пролегли тени.

Светился лишь голубой экран телевизора. В кадре был улыбающийся Хэл, который махал рукой радостной толпе. Слышался голос комментатора, рассказывающего о предвыборной компании.

«Хэйдон Ланкастер сегодня продолжил свою одиссею по Среднему Западу, – говорил комментатор, – выступая со своими речами об интернационализме и мире, основанном на стабильной экономике и военной силе. Его выступления были с восторгом восприняты публикой. Человек, которого близкие друзья и родственники привыкли называть «принц Хэл», на тропе предвыборной борьбы действительно выглядел принцем. Его привлекательность и юмор в сочетании с красноречием, присущим его выступлениям, кажется, создают именно ту комбинацию, которую оппонентам из демократического лагеря не под силу будет одолеть. Он уже выигрывал на выборах пять раз, и сокрушительная сила Ланкастера, как мы видим, не дает оснований полагать, что в ближайшее время она ослабеет».

Тесс лежала обнаженная, прикрытая лишь шелком своей ночной рубашки. Она кивала головой, тем временем как комментатор заканчивал репортаж, – он хорошо делал свое дело.

17 апреля 1964 года

Диана в одиночестве брела по Сентрал-Парк. Ей некуда было торопиться, и она все не могла прийти в себя после ленча с незамужними леди Столворт – кузинами Рене Столворт и Бекки де-Форест, с тетками, старыми девами Рейчел и Лулу, и, конечно, матерью, – ленча, который вымотал ее настолько, что она проспала потом час в своем номере у «Пьера».

Сегодня ей надо было присутствовать на обеде в доме на Пятой авеню с друзьями семьи, которые знали ее с рождения. Они привезли какого-то друга из Европы, шотландца по имени Ги Макэлвейн, который был владельцем огромного замка под Абердином. Старый холостяк, он составил бы отличную партию для Дианы и, что еще важнее, благодаря ему она могла бы выбраться из этой страны.

Ленч стоил ей труда и причинил боль. Ни одна из этих представительниц Столвортов не простила Диану за то, что произошло с Хэлом. Провести с ними два часа практически в борьбе, терпеть их искусственную оживленность и очевидное неодобрение – это было слишком.

Диана была «скелетом в шкафу» Столвортов. Казалось, родственники хотели оградить ее от внешнего мира и в то же время забыть об ее существовании. Семейные советы планировали исключить ее из регулярных сборищ клана Столвортов. Общественные сборища, на которые ее приглашали, стали для нее испытанием, так как только самые храбрые и самые добрые из ее родственников решались сказать ей что-либо приятное.

5 апреля 1964 года

Тесс была одна в своей комнате отеля в Кливленде.

Сняв туфли, она лежала на постели, опустошенная тремя выступлениями в городе в связи с кампанией мужа. Она бы уже приняла горячую пенную ванну, если бы не вечерние новости по телевидению, где она хотела увидеть отчеты о дне, проведенном Хэлом.

Стук в дверь заставил ее подняться. Это оказался посыльный с пакетом для нее.

– Я должна расписаться? – спросила она.