Последнее людское племя пробирается заснеженными развалинами Москвы, чтобы навсегда покинуть ставшую неуютной планету... Таинственная тварь, обитающая в нехоженых лесах, оберегает от людей месторождение вещества, дающего бессмертие... В опустевшем городе, взятом в окружение выходцами из кошмарных миров, остались только дети... Почти все рассказы, входящие в сборник "Настоящик", можно снабдить одинаковым подзаголовком: "Все оказалось не тем, чем представлялось". Обычное, казалось бы, наставление по охоте на промыслового зверя оборачивается описанием методичной, хладнокровной и от того еще более жуткой ловли человека. Бесправный гастарбайтер оказывается могущественным восточным дэвом — ненасытным пожирателем своих обидчиков.И все же перед вами не собрание жутиков — рассказов в жанре леденящего душу ужаса. Читатели, еще с восьмидесятых годов прошлого века знакомые с творчеством Александра Бачило, автора таких известных повестей, как "Помочь можно живым", "Впереди вечность", романов "Незаменимый вор", "Академонгородок" и других, хорошо знают, что в манере автора всегда есть место оптимистическому взгляду в будущее, неожиданному искрометному юмору, меткому афоризму. К этому его побуждает хотя бы КВН-овское прошлое.
Приправа
В ночь на двенадцатое апреля поселок не спал, хотя от Старосты был строгий приказ — по ночам спать, по улицам не шататься, огня не зажигать и бани не топить. Но разве уснешь, когда такой свет в небе? Далеко-далеко за бугристой пеной леса ходили изжелта-зеленые зарева, разгорались белым, как на восход Светила, и угасали, пуская в зенит искры, вроде метеоров. Староста и сам загляделся, даже ругаться забыл. Озадаченно чесал в затылке.
— Должно быть, празднуют... — вывел в конце концов, но неуверенно, в бороду — вроде как бы и не говорил.
Однако Белка все равно услышала.
— А какой нынче праздник? — звонко спросила она. — Яйцеклад?
Правильная сказка
Затишье — самый паршивый признак на войне. Год живу по этому правилу — если в степи тихо, пора смазывать салазки — и ведь ни разу оно меня не обмануло. Не меня одного, конечно — весь мир затаился и ждет, гадает, что еще вылезет из нашей дыры — когда-то тихого, как говорится, забытого Богом и людьми, провинциального Пашутина.
И все-таки мы держимся. Последнего каменного гиганта остановили неделю назад на подступах к Белому Яру. С тех пор они больше не появлялись, но вся степь от Полтакова до Красного озера теперь завалена обломками скал. Торчат вкривь и вкось, как развалины миллионного города.
К ползучим теням тоже, вроде, приспособились. Просто не гаси свет на ночь, и никто не задушит тебя во сне.
Вот с белыми осами никак не справимся. Хотя средство защиты нашли — маскхалат. На худой конец — обычный докторский халат, если, конечно, сумеешь так скрючиться, чтобы целиком под него залезть. В белое они не жалят. По-родственному, что ли, относятся, черт их разберет, но все-таки — спасение. Сколько народу полегло, пока додумались! А уж скотина на фермах — вся перевелась, до самого Абакана. Чего еще ждать? Чтоб реки кровью потекли? Говорят, видели уже и такое, но, возможно, врут.
Народы мира, понятное дело, содрогнулись, прислали к нам своих физиков — химиков, приборов привезли, пробирок — изучают. Но в самое пекло их лезть не заставишь, и что там, в Пашутине, делается — неизвестно. Из людей оттуда никто не выходил с самого дня "Хэ", спаслись только те, кто в отъезде был. Как вот я, например.
