Золотая днем и серебристая ночью, пролегает к нам тропа через Индийский океан. В последнее время смуглокожие короли и принцы открыли наш западный Бомбей, и теперь почти всякий раз, когда они отправляются повидать белый свет, пути-дороги странствий приводят их на Бродвей.

Если случай приведет вас когда-нибудь к отелю, который служит временно резиденцией кого-нибудь из этих коронованных вояжеров, советую вам отыскать там Лукулла Полка. Вы наверняка найдете его среди республиканцев — любителей громких титулов, осаждающих вход в отель. Вы узнаете его по красному, возбужденному лицу с веллингтоновским носом

[1]

, по его повадке, представляющей собой смесь нервной настороженности и решимости, по его преувеличенно суетливой деловитости прожектера или биржевого маклера и по ярко-пунцовому галстуку, элегантно прикрывающему изъяны его видавшего виды костюма из синей саржи, подобно воинскому штандарту, все еще реющему над брошенным редутом. Мне он оказался полезен, быть может, пригодится и вам. Ищите его в рядах легкой кавалерии бедуинов, наседающих на заградительные цепи из телохранителей и секретарей странствующих величеств, среди духов из арабских сказок с дико горящими глазами, дерзко и недвусмысленно посягающих на казну заезжих принцев.

Я впервые увидел мистера Полка, когда он спускался со ступеней отеля, в котором остановился его высочество Гаэквар

[2]

Бароды, самый просвещенный из всех марахтских князей, которые в последнее время вкушали хлеб-соль в нашей западной метрополии.

Лукулл двигался быстро, словно побуждаемый некой могучей моральной силой, которая в любую минуту грозила превратиться в физическую. По пятам за ним следовал источник этой силы — гостиничный детектив, если верить белой альпийской шляпе, ястребиному носу, неизменной часовой цепочке и кричащей галантности манер. Два униформированных швейцара за его спиной, храня декорум отеля, своим безучастным видом отметали всякое подозрение в том, что они составляют группу резерва в операции «выдворение».

Очутившись на тротуаре и почувствовав себя в безопасности, Лукулл Полк обернулся и погрозил веснушчатым кулаком в сторону караван-сарая. Затем, к немалому моему удовольствию, он разразился потоком брани в следующих странных выражениях.