Гале нездоровилось ещё с понедельника. Бросало то в жар, то в холод. Всё время снились кошмары. А хуже всего было то, что маленький Панасик тоже стал беспокойным и постоянно заходился криком по ночам. Пятро при этом просыпался по нескольку раз за ночь и потом долго не мог уснуть. И теперь он чувствовал усталость и без особой охоты махал топором, хотя обычно ему не то чтобы нравилось колоть дрова, но делал он это всегда с особенной лихостью и удальством. Завидев шедшую по улице Г анну Блиниху, которая была у них повивальной бабой при родах Панасика, Пятро поспешно поднял со снега несколько непоколотых колодок и зашвырнул их глубоко в снег у забора. Ему хотелось пойти прилечь в хату, но Блиниха уже несколько дней, проходя мимо их дома, напоминала, что нельзя оставлять непоколотые колодки на ночь. Теперь, чтобы она их не увидела в очередной раз, Пятро быстро прикрыл колодки снегом. Успел он как раз вовремя — проходившая мимо плетня Ганна тут же, как он и ожидал, поинтересовалась:

— Колодки все поколол?

— А то?! Все до единой, — кивнул Пятро, про себя посылая Ганну к чёрту: «Успею поколоть и завтра — что за напасть такая?! Буду я ещё глупую бабу слушать да в разные бабьи сказки верить».

— Ну, бывай, Пятро! Пошла я.

— Бывай, — махнул рукой довольный Пятро и пошёл в хату.