К вечеру температура поднялась до плюс шести; и это было то, что надо: когда снег растает, не останется никаких следов. Лучшей погоды для убийства и придумать невозможно. Сек густой ледяной дождь, временами, всего на несколько секунд, он превращался в снегопад, плотный, как облако; тогда громадные снежные хлопья мягко облепляли лицо; Василий сбрасывал перчатку, неловко тыкал ее в карман и быстрым нервным движением пытался вытереть щеки. Капли стекали за воротник.

В его душе был ужас; такой ужас, что он с трудом понимал, что он делает, и как он здесь оказался. Он действовал как автомат; даже не как автомат, – всего лишь как заводная игрушка, у которой никак не закончится завод. Пройдет всего несколько минут, и он убьет человека. Он убьет человека! Он чувствовал, как зубы начинают стучать.

– Боишься? – спросил Рустам. – Брось, успокойся, дурак!

– Можно подумать, что ты не боишься.

– Не трусь, никто ничего не узнает. На завтра обещали плюс двенадцать. Все растает. Следов не будет, а раньше весны его никто не найдет. Это самый лучший способ спрятать труп!

Лето выдалось жарким и сухим. Несмотря на сушь, в лесах под Еламово было полно грибов. Еламово – вообще странный городок, нельзя сказать, чтобы странный во всех отношениях или таинственно странный, скорее, пропитанный насквозь неким неуловимым духом странности, что часто отмечалось разным проезжим людом.

Четыре пацана – Витька, Женька и два Сережки – возвращаясь из лесу, забрели в пустой, по причине межсезонья, лагерь. Лагерь работал всего четыре месяца в году: в периоды пика сельскохозяйственной активности сюда наезжала городская безработная молодежь. Все остальное время здания стояли безлюдными, покинутыми; ржавые остовы палаток, серые деревянные сараи, разбросанные здесь и там обломки простой мебели, – все это выглядело бы уныло, если бы не свежая трава, торчащая повсюду роскошным шелковистым ворсом.

Первым делом пацаны подошли к сараям, примериваясь, что бы украсть. Наверняка в лагере был сторож, и наверняка всего один, так что попробовать стоило.

– Че, свернем замок? – предложил Женька.

В сараях, скорее всего, ничего не было, кроме разобранных железных кроватей, столов и горы вонючих матрасов, но сама возможность что-то украсть будоражит сердце, заставляя его биться быстрее.