Был поздний вечер. Луна висела над морем спинкой вниз, толстая и неуклюжая, как больная желтая лягушка. Черный контур близких гор был четким, как аппликация на фоне зеленоватого неба. Сезон еще не начался и людей в городе было немного. Вдоль всего пляжа расположились маленькие открытые кафе, некоторые из них уже работали круглосуточно. Играла электронная музыка.
Холодный ветер пах солью и йодом.
Вдруг послышался шум. Автомобиль, стоявший на набережной в смоляной тени старого платана, наклонился и поднялся на задние колеса. Гул нарастал.
Автомобиль перевернулся, легко отброшенный, будто спичечный коробок, чем-то невидимым и мощным. Сейчас на месте машины поднималась округлая темная фигура.
Из-за тени разглядеть детали было невозможно, но фигура двигалась и двигалась быстро, в то же время оставаясь на месте. Это движение напоминало бессмысленный неуклюжий, кошмарный танец.
1
Палеопарк открыли всего несколько лет назад, но выглядел он так, как будто стоял не первое столетие. Впечатление создавали старые виноградные лозы, старые деревья и еще более старые пеньки, принадлежавшие, как казалось, древним лесным великанам, – на некоторых даже разместились ларьки, трапецевидные, в косую полосочку, но большинство пеньков имели для этого слишком неровный срез.
Конечно, это все было лишь генетической имитацией. В ларьках продавали фрукты со вкусом мороженого, фрукты со вкусом шоколада и даже со вкусом бифштекса с кровью. Впрочем, продавали и натуральные фрукты.
Сейчас в парке строили клетку для большого животного, очень большого, судя по высоте сетчатого потолка и по толщине стальных столбов опор. Сверкала и трещала электросварка, роботы-сварщики, похожие на диковинных черных кошек, со скоростью ласточек носились по металлическому остову, замирая на мгновение здесь и там среди осыпающегося фейеверка ослепительных огненных брызг. Грязные труженики, ругаясь, устанавливали стандартный видеоплакат о вознаграждении за поимку клона или хотя бы за успешный донос. Четырехмерный плакат был устроен так, что всегда смотрел прямо на тебя, с какой бы стороны ты не подошел. Плакат изображал уродливого клона с непомерно морщинистой человеческой кожей, под которой ползало что-то отвратительно бесформенное, – хотя каждому ребенку известно, что настоящие клоны выглядят не так.
Четверо босых жирных мужчин, потных, одетых лишь в длинные цветастые трусы, ходили по площадке перед большой клеткой и носили рисованные плакатики – очевидно, это были члены какой-нибудь лунатической секты. Один из четырех имел мегафон на шнурке.
Девятилетняя Мира пришла в парк с человеком, которого она называла отцом. Сейчас они стояли возле вольера с процератопсом – небольшим динозавром, покрытым костяными наростами, буграми, шипами и с коряжистыми пластинами вокруг шеи. Процератопс стоял, наклонив голову с клювом, похожим на копыто. Он прислонился всем телом к стальным рельсам оградки и изредка передвигался вперед или назад, переминаясь с лапы на лапу. Ржавые рельсы были вытерты до блеска с внутренней стороны – там, где животное терло их своим телом. Процератопс предпочитал медленно передвигаться по кругу, царапая рельсы пластинами. Так он проходил на своих четырех птичьих лапах по нескольку сот кругов за день, убегая от бесполезности существования. Трава у ограды была вытоптана, и более-менее выщипана в остальных местах: процератопс любил зеленую траву и листья, но еще больше любил натуральные фрукты, которыми его и кормили шесть раз в день.