Эта необычная книга объединяет произведения, разоблачающие Ната Пинкертона и продолжателей его дела — и Пинкертона исторического, знаменитого сыщика и создателя крупнейшего детективного агентства, и литературного персонажа, героя сотен европейских и российских сыщицких «выпусков» и вдохновителя авантюрно-приключенческой литературы «красного Пинкертона».
Центральное место в сборнике занимает приключенческий роман «Агентство Пинкертона» — первая книга Л. Я. Гинзбург, переиздающаяся впервые с 1932 г. Читатель найдет в книге также комикс, предшествовавший выходу романа, редкостного «Людоеда американских штатов Ната Пинкертона» Н. Тагамлицкого, пародию А. Архангельского «Коммунистический Пинкертон» и другие материалы.
В тексте книги "
Л. Гинзбург Л. Канторович АГЕНТСТВО ПИНКЕРТОНА"
— отсутствуют две страницы
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Эта необычная книга объединяет произведения, посвященные разоблачению Ната Пинкертона и продолжателей его дела — и Пинкертона исторического, знаменитого сыщика и создателя крупнейшего детективного агентства, и литературного персонажа, героя сотен европейских и российских сыщицких «выпусков», вдохновившего уже после революции 1917 г. авантюрно-приключенческую литературу «красного Пинкертона».
Центральное место в сборнике занимает роман «Агентство Пинкертона» — первая книга Л. Я. Гинзбург, переиздающаяся впервые с 1932 г. Описанные в нем кровавые эпизоды истории рабочего движения в США, чудовищный произвол властей, тра-вестия правосудия, вездесущие пинкертоновские ищейки и доносчики с их гнусными провокациями могут показаться неподготовленному читателю полемическим или агитационным преувеличением. Но «Агентство Пинкертона», как узнает читатель из послесловия и комментариев, зиждется на солидной документальной основе. Вместе с тем, в романе отчетливо ощущается удушливая атмосфера сталинщины с массовыми репрессиями, показательными судебными процессами, ссылками и казнями.
Наряду с «Агентством Пинкертона» в книгу включен одноименный комикс Л. Гинзбург и Л. Канторовича, предшествовавший выходу романа и опубликованный в 1932 г. в детском журнале «Ёж». В приложении дана статья С. Савицкого, рассказывающая об истории создания и публикации романа.
Возможно, идея романа о деятельности агентства Пинкертона на фоне так называемых «колорадских трудовых войн» 1900-х гг. возникла у Л. Гинзбург благодаря случайно попавшейся ей на глаза книжечке «Людоед американских штатов Нат Пинкертон» (1924). Автор этого «выпуска» эпохи НЭПа, Н. Тагамлицкий, решил — по всей видимости — буквально воплотить в жизнь социальный заказ на «коммунистического Пинкертона», сформулированный Н. Бухариным. В его сумбурной брошюре главой реального детективного агентства выступает вымышленный Нат Пинкертон, описанный в соответствии со всеми канонами массовой сыщицкой литературы 1900-х гг.
Призыв Бухарина к созданию «красного» или «коммунистического» Пинкертона, выдвинутый в 1921–1922 гг., породил — за десяток лет очень относительной литературной свободы — целую библиотеку изобретательных и увлекательных рассказов, повестей и романов, выходивших далеко за очерченные Бухариным рамки (военные приключения, подпольная работа, гражданская война, деятельность ВЧК, Красной армии и Красной гвардии и т. п.). Попадаются среди них и средненькие, «проходные», и выдающиеся — ведь в авантюрно-приключенческом или авантюрно-фантастическом жанре работали в 1920-е годы виднейшие советские прозаики и литературоведы, заметные беллетристы и поэты. Но одновременно на книжный рынок выплеснулись и потоки откровенной халтуры, подобной «Людоеду» Тагамлицкого. Сегодня, почти век спустя, произведения эти кажутся нам в чем-то забавными, а в чем-то и поучительными осколками времени; однако многих современников они доводили до белого каления. Небольшой фельетон А. Архангельского «Коммунистический Пинкертон» (1925), направленный против поставщиков литературной халтуры — лишь один из примеров.
Л. Гинзбург
АГЕНТСТВО ПИНКЕРТОНА
Рис. Е. Сафоновой
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МЫ НИКОГДА НЕ СПИМ
ГЛАВА I. ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ СЛУЧАЙ ДЛЯ ПРЕДПРИИМЧИВОГО ЧЕЛОВЕКА
Буфетчик и постоялец. — Кандидаты. — Ирландец Томми.
В сырой и грязной комнате, служившей общим помещением для постояльцев гостиницы «Свет и воздух», по случаю раннего часа не было никого, кроме буфетчика и неизвестного молодого человека в сером костюме. Молодой человек в сером костюме не отрывался от газетного листа; толстый буфетчик из-за стойки разглядывал постояльца почти с таким же интересом, с каким постоялец разглядывал газету.
За свою тридцатипятилетнюю работу по трактирам и дешевым гостиницам в
глухих
кварталах больших американских городов буфетчик Фред приобрел множество любопытных способностей и познаний, в том числе способность определять с первого взгляда профессию, характер и даже судьбу человека, подошедшего к трактирной стойке. Постояльцы и посетители подразделялись на три основных разряда: джентльмены, скромные труженики и лица без определенных занятий. «Джентльмены» появлялись здесь редко, — их приводили нужда, случай или преступление. Оберегая свое достоинство, буфетчик был с ними вежлив и
сух.
«Скромных тружеников» Фред презирал; он находил, что у них нет будущего и что они непроизводительно тратят свое время. Доверие ему внушали только «лица без определенных занятий».
Постоялец в сером костюме раздражал тем, что плохо поддавался классификации.
ГЛАВА II. РАЗГОВОР С ДВУМЯ НЕИЗВЕСТНЫМИ
Джентльмен в темных очках.
—
Крейн находит работу.
Крейн стоял на пороге большого рабочего кабинета, где вероятно имелось все, чему полагается быть в деловых кабинетах: обитые кожей кресла, шкафы для бумаг, портьеры и несгораемая касса. Но внимание Крейна было всецело поглощено длинным письменным столом, за которым сидел джентльмен, сухой, как мумия, в темных очках и в черном сюртуке, застегнутом до самого горла. Его волосы, темневшие двумя островками по сторонам невообразимо ровного пробора, казались сделанными из дерева.
Крейн смотрел на пробор. «Прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками», — вспомнил Крейн и поклонился.
Джентльмен в темных очках не ответил на поклон. Крейн стоял, медленно цепенея. Рядом кто-то кашлянул; Крейн обернулся и с облегчением увидел, что сбоку в креслах сидит небольшой, очень полный человек благодушного вида; сюртук у него был расстегнут, и по жилету плыла цепочка с забавными пестрыми брелоками.
ГЛАВА III. МУЗЕЙ НАТА ПИНКЕРТОНА
Чикаго. — Национальное сыскное агентство Пинкертона. — Поразительные экспонаты.
В 1818 году на юго-западной оконечности побережья озера Мичигана стояло двенадцать индейских хижин. Белое население деревни состояло из четырех человек.
Еще в 1829 году сыромятня и лесопильный завод были главными промышленными предприятиями Чикаго.
Болота и степи штата Иллинойс принадлежали индейцам, снимавшим скальпы с побежденных врагов. Еще в тридцатых годах белые обитатели Чикаго, торговцы и миссионеры, чувствовали себя неуверенно; по словам современника, они приобрели даже привычку, просыпаясь по утрам, быстро ощупывать свое темя.
ГЛАВА IV. ПРЕТЕНЗИЯ КРЕЙНА
«Декларация индустриалистов». — Разговор с ближайшим начальником — Поручение.
«Рабочий класс и класс эксплуататоров ничего общего между собой не имеют. Ни о каком мире не может быть речи, пока голод и нищета являются уделом миллионов, а кучка, составляющая класс эксплуататоров, пользуется всеми благами жизни».
«Декларация индустриалистов», принятая Первым конгрессом индустриальных союзов, была напечатана в «Голосе рудокопа» — органе Западной федерации рудокопов. Рудокопы и металлисты, железнодорожники и текстильщики, волнуясь и сжимая кулаки, читали эту газету.
Как ни странно, но ее читал также и мистер Джиль. Мистер Джиль, помощник главноуправляющего Чикагской областной конторой, в своем маленьком кабинете, соединенном специальным телефоном с кабинетом мистера Бангса, в девятом часу утра (рабочий день мистера Джиля начинался ровно в восемь) читал «Голос рудокопа». Консервативно-республиканская «Трибуна Чикаго», умеренно-республиканские «Рекорд-Герольд» и «Дейли ньюс», даже радикально-республиканский «За океаном» — любое из этих изданий больше подошло бы к служебному положению, к возрасту, наконец, к комплекции Мистера Джиля. Но он читал не «Трибуну», не «Герольда», не «За океаном», — он читал «Голос рудокопа» и, по-видимому, очень внимательно. По крайней мере, после первого абзаца мистер Джиль вздохнул и своим толстым красным карандашом подчеркнул слова: «Ни о каком мире не может быть речи».
ГЛАВА V. ПЕРВЫЕ ШАГИ
Железные дороги. — Дом Гульдов. — Шофер.
Перси Гульд-старший, крупный фабрикант в Бостоне, был недоволен сыном, потому что тот по окончании университета не изъявил желания посвятить свою жизнь текстильной промышленности. Перси Гульд-младший был недоволен отцом, потому что, по его мнению, тот пользовался устарелыми способами обогащаться.
— Наше будущее, — утверждал Перси Гульд-младший, — это банки и железные дороги. У старика не хватает полета фантазии…
И в самом деле, только от старческих глаз могли укрыться поразительные перспективы железнодорожного дела.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НОМЕР СОРОК ТРИ
ГЛАВА I. БОЛЬШОЙ БИЛЛЬ
Корреспонденция О'Нейла. — Митинг. — Молли. — Гости старого Гарпера.
Добыча руды и угля в штате Колорадо производилась тремя большими компаниями. Северные угольные копи в графстве Болдер принадлежали «Северной компании угля и кокса»; на юге обширные залежи в графстве Лос-Анимас разрабатывались компанией «Виктор» и «Колорадской компанией топлива и железа», владевшей также плавильными, стальными и литейными заводами в городах Пуэбло и Колорадо.
«Компания топлива и железа» принадлежала Северной тихоокеанской дороге, принадлежавшей, в сущности, Вильф-риду Реджу. Делами компании по выбору Реджа управлял Чарльз О’Нейл. В 1905 году Чарльз О’Нейл достиг сорокапятилетнего возраста, но на вид казался моложе. У него было сухое, ширококостное мускулистое тело; длинное лицо с очень свежей кожей (на левой щеке белый шрам от удара, полученного в юности на поединке); длинные лошадиные зубы.
О’Нейл принимал ежедневно ванну со льдом, скакал на необъезженных лошадях и мог разогнуть подкову, чем гордился. О’Нейл был неутомим в физических упражнениях и в работе, умерен в своих потребностях, лишен прихотей и пристрастий, — всем этим он гордился. О’Нейл никогда в жизни не испытал ни страха, ни жалости, ни раскаяния — и гордился этим. У О’Нейла не было ни друзей, ни семьи, ни даже, в сущности, состояния. Он гордился этим и как наемник стоял у великой машины труда и капитала, наблюдая за правильным ходом.
ГЛАВА II. БЕССОННАЯ НОЧЬ
Мак-Парланд. — Инструкция. — На мосту. — Джим.
Гости старого Гарпера расходились. Крейн с Джимом вышли последними. У самой калитки под фонарем локоть Крейна сжала грубая рука.
— Э! Вас-то я и ищу! — Человек в больших сапогах, в коротком резиновом плаще держал Крейна за локоть.
— Надсмотрщик, — тихо сказал Джим, — это все из-за Молли…
ГЛАВА III. ТОВАРИЩ ИЗ ДЕНВЕРА
№ 5 и № 43. — Беседа в рабочем клубе.
Агент № 5. Отчет.
Г. Денвер, штат Колорадо, 22 июля 1005 г.
Дорогой сэр,
Г Л А В А IV. ПОХИТИТЕЛИ
О'Нейл делает гимнастику. — Арест. — Адвокат Ричардсон и Habeas Corpus. — Путешествие с шерифом.
Кольца, только что отпущенные на свободу, тихо покачивались в воздухе. О’Нейл с удовольствием хрустнул суставами.
Камердинер-негр доложил:
— Мистер Вашингтон Порджери.
ГЛАВА V. ИСЧЕЗНУВШИЙ ГОРОД
Террор.
—
«Виктор Рекорд».
—
Союз граждан за работой.
—
Ночная беседа.
Много лет под ряд мистеру Реджу, в его контору на Мадисон-авеню, приносили завтрак из соседнего ресторана. Еженедельно мистер Редж проверял счет.
29 июля Редж, проверяя счет, покачал головой.
— Кларк! Был я здесь в прошлый вторник?
