Я отродясь не верил в народные приметы, но должен признать, что некоторые из них не лишены правдивости. Как, например, та, в которой говорится о тихом омуте и водящихся в нем чертях.

Не знаю, водились ли настоящие черти в «тихом омуте» городка Скважинска, куда занесло меня и мою команду, но их дальние родственники здесь обитали. И даже отсутствие у местных «бесов» рогов, копыт и хвостов не помешало им заслужить у себя на родине скверную репутацию.

– Слушай сюда, профессор, – обратился ко мне главарь этой шайки Бесяра, усаживаясь на один из раскладных стульчиков, расставленных вокруг нашего трейлера. – Тема такая. Люди болтают, что ты со своей кинобригадой уже два месяца в нашем городе отираешься. Почти все лето вы тут кино снимаете, а страховой взнос у тебя до сих пор не уплачен. Мне пофиг, по каким таким понятиям вы живете, ученые крысы. Но я тебе так скажу: ваши понятия – фуфло. Здесь у нас другие порядки, и если ты себе не враг, значит, должен их уважать.

– Страховой взнос? Как это прикажете понимать, Савелий Петрович? – изобразил я недоумение, хотя прозвище собеседника, манера его речи, воровские татуировки и беспардонное поведение явственно указывали на то, чего он добивается. – Мы уже заплатили мэру за разрешение вести съемку в Скважинске и на пригородной территории.

– И мэр… ну то есть Пал Семеныч бумажку с печатью тебе выписал? – хитро прищурился Бесяра.

Самый простой способ проникнуть на охраняемую территорию – это оказаться там еще до того, как вокруг нее выставят оцепление. Даже если у вас есть официальное разрешение, не факт, что вам удастся быстро попасть в запретную зону. Пока охрана не организует должным образом пропускной режим, возможны любые накладки. Поэтому охрану следует опередить – вот почему в данном случае поговорки «Спешка нужна лишь при ловле блох» или «Поспешишь – людей насмешишь» были неприменимы.

Кальтер, он же Константин Куприянов, и работающая с ним на пару его приемная дочь Верданди Самойлова (или просто Вера) спешили в эпицентр скважинской катастрофы так быстро, как только могли. Пославший их почти на два века назад в прошлое – из две тысячи сто девяносто восьмого в две тысячи шестнадцатый год – Институт Темпоральных Исследований (ИТИ) снабдил агентов неплохим прикрытием: универсальным пропуском-хамелеоном. Он представлял собой высокотехнологичный карманный планшет, покрытый слоем пигментных нанороботов, способных изобразить на его поверхности любое загруженное ему в память удостоверение личности. Или иной документ, имеющий хождение в данной временноґй эпохе. Сам планшет также мог подгонять свои размеры под конкретные «корочки», однако всецело полагаться на него не стоило. Да, он легко проходил любую проверку на подлинность. Но агент, который им пользовался, мог не сориентироваться в обстановке и подделать неправильное удостоверение или пропуск. Которые потом будет очень трудно исправить на нужные, не вызвав к себе подозрений.

Вот почему Кальтер и Вера рванули к месту падения странного объекта, едва улеглось эхо грохота, с каким он ударился о землю. Агенты КВК – отдела Контроля Временного Континуума при ИТИ – были заброшены в Скважинск всего сутки назад и еще толком здесь не осмотрелись. Но раздобыть машину, чтобы доехать до места, им удалось без труда. Во время падения пылающего «нечто» автомобильное движение на улицах Скважинска практически встало. Десятки людей останавливали машины прямо на проезжей части и, покинув их, с любопытством и страхом таращились в небо. Еще до того, как небесный гость ударился оземь, Куприянов с напарницей беспардонно уселись в одну из таких брошенных с открытыми дверцами машин – серебристую «Субару». А затем, ударив по газам, свернули в ближайший переулок, затем во второй, потом в третий и скрылись.

Они не видели, как отреагировал на их выходку хозяин машины. Возможно, он был настолько поражен зрелищем, что не заметил ее пропажи. Но, так или иначе, вызвать полицию и заявить об угоне он не успел. И не только потому, что в городе внезапно исчезла мобильная связь. Через пять минут в Скважинске разразилась доселе невиданная в этих краях катастрофа, и город тут же охватили хаос и паника.

– Как мы поймем, куда именно нам ехать, дядя Костя? – спросила Вера, глядя с тревогой на летящее им навстречу густое облако пыли. – Во-первых, сейчас будет не видно ни зги. А, во-вторых, ты заметил, сколько всего было взрывов?

Чтобы прибыть в Скважинск прямиком из Дубая, да еще вместе с автомобилем и трейлером, нам не потребовалось нанимать грузовой самолет. Все это мы проделали с помощью имеющихся у нас четырех пакалей: золотого, белого, красного и черного. Собрав в разгромленном ураганом и мародерами Дубае все необходимое нам оружие и оборудование, я, Бледный, Крупье, Гробик, а также новый член нашей команды шейх Демир аль-Наджиб уселись в автомобиль, стукнули друг о друга красный и черный пакали и – вот мы здесь, в негостеприимной России! Встречай, отчизна, сыновей, даром что три года назад ты объявила их на весь мир предателями и дезертирами.

Никто нас, разумеется, не встречал. Никому бы и в голову не взбрело, что полковник-истязатель Родион Грязнов, он же Грязный Ирод, во-первых, воскреснет из мертвых, а, во-вторых, осмелеет настолько, что вернется на родину, где его с недавних пор считали покойником. И все же я не хотел рисковать, работая на враждебной территории без легенды прикрытия. Для чего мы и прихватили с собой из Эмиратов так много балласта. Нам предстояло неизвестно сколько времени торчать неизвестно где в ожидании неизвестно чего, и было бы прекрасно, забрось нас пакали в дикую, безлюдную местность. Однако даже там вооруженной до зубов группе наемников не помешает цивильное прикрытие. Нельзя недооценивать наших вероятных противников, способных при необходимости дотянуться до нас на любом материке, включая Антарктиду.

Дождавшись, когда на большей части территории России наступит ночь, мы осуществили телепортацию… и обнаружили себя на пустынной улице какого-то мирно спящего городка. Летние ночи коротки, но здесь было еще темно, а, значит, нас занесло в европейскую часть России. Судя по наличию мобильной связи и отсутствию военных патрулей, это была не аномальная зона, что нас немного успокоило. Покатавшись по главным улицам и выпустив Крупье с его лэптопом на просторы Интернета, мы выяснили остальные подробности и к рассвету были готовы к действию. Или, вернее, бездействию, учитывая, как мы провели дальнейшую пару месяцев.

Прихваченного нами из Дубая шейха тоже следовало бы отнести к балласту, если бы не его опыт работы с «серыми» и помощь в организации моего побега из колонии строгого режима. Теперь-то я понимал, как ему удалось переправить меня тогда из России в Эмираты. Никакого заговора и подкупов. Я был усыплен и попросту телепортирован из Воркуты прямо на берег Оманского залива, во дворец аль-Наджиба. Как ему это удалось? О, для него это были сущие пустяки, ведь в то время он работал на «серых». И потому обладал таким могуществом, какое мне даже не снилось…

…И какого аль-Наджиб был лишен, когда допустил просчет, не выполнив должным образом задание своих покровителей. После чего стал таким же смертным, как мы, и в качестве наказания зачислен «серыми» в мою команду. Человек, считавший себя одним из них (как выяснилось – ошибочно) и командовавший нами в Дубае, отныне сам перешел под мое командование. Что, впрочем, Демир-паша воспринял со смирением истинного мусульманина и не высказал мне по этому поводу недовольство или протест. Мы, в свою очередь, ценили его прежние заслуги, пускай тогда аль-Наджиб играл сразу на три стороны и порой вставлял нам палки в колеса, и полагали, что он поможет нам в будущем. Хотя бы советом, поскольку вояка из него теперь стал посредственный.

После того, как перебивший отряд спецназа огненный призрак вырвался на волю, Кальтер был просто обязан заглянуть внутрь «Фантома». Или хотя бы попытаться это сделать. Он все еще надеялся отыскать на станции аномальный разлом или пакаль. Была вероятность, что Верданди не обнаружила последний, потому что обшивка модуля экранировала излучение металлоискателя. И пока в наполовину засыпанный обломками кратер снова не нагрянули военные, Куприянову предстояло либо подтвердить свою теорию, либо полностью ее опровергнуть.

Он был почти уверен, что пакаль не мог погибнуть в пожаре. В Дубае он держал в руках артефакт, пробывший более суток в зубах гигантского монстра и не получивший при этом ни единой царапины. Исключительная прочность пакалей косвенно свидетельствовала о том, что уничтожить их огнем тоже вряд ли удастся. И раз уж демоническое пламя не расплавило станцию, значит, оно наверняка пощадило разыскиваемый агентами предмет.

Оставив Веру наблюдать с вершины вала за обстановкой, Куприянов снова спустился в воронку. Предчувствия его не обманули. Обвал действительно не докатился до главного модуля. Лишь несколько обломков лежали возле проломленного шлюза, но они не мешали в него проникнуть. Пожар внутри погас, но, как теперь догадывался Кальтер, его там и не было. Просто запертый в ограниченном пространстве демон (за неимением иного определения этому существу, Кальтер, не мудрствуя лукаво, прозвал его так) превращал модуль в натуральную печку. Которая тут же потухла, как только живое пламя выбралось наружу.

Куда оно делось после того, как на него обрушилась стена элеватора, было непонятно. Возможно, бетонная лавина все-таки убила его… или, правильнее сказать, «погасила». Хорошо, если это действительно так. Также хорошо, что сейчас ночь, и можно будет сразу заметить вспыхнувший поблизости огонь. Или это сделает Вера. После чего она подаст дяде Косте знак, и он немедля покинет опасную зону.

Дозиметр показывал, что уровень радиации остался неизменным: слегка повышенным, но в целом неопасным. Из модульного шлюза, будто из дверей натопленной бани, продолжало выходить тепло, но без источника огня температура там быстро упала и сейчас была уже терпимой. Кальтер подставил под этот жаркий поток сначала руку, затем лицо, убедился, что все в порядке, надел защитную дыхательную полумаску и полез в люк.

Огненный фейерверк, что бушевал над элеваторной промзоной и сбивал с небес вертолеты, выглядел впечатляюще.

Правда, у нас не было времени любоваться им. Выбравшись из кратера, куда нас вернули разъединенные пакали, мы и «сестричка», чей наряд не вызывал ни у кого подозрений, пересекли оцепление там, где дежурил наш знакомый лейтенант. Дальше мы, однако, не пошли, а остановились на полпути к «Доджу» и сделали вид, будто усиливаем периметр дополнительным блокпостом. Так мы меньше вызывали подозрения, хотя пребывающая на нервах беглая уголовница осталась от нашей идеи не в восторге. Ей хотелось как можно скорее удрать отсюда, а мы будто нарочно продолжали торчать возле ненавистной ей «Скважины».

В действительности мы торчали здесь потому, что в этом месте наше нахождение выглядело не только естественно, но и даже было желанным. Любой военный видел в нас собратьев по оружию, которые в случае обострения ситуации поддержат его огнем, и потому не задавался вопросом, кто мы такие и откуда прибыли. В других, более спокойных районах города наша вооруженная группа мозолила бы людям глаза и могла вызвать подозрения. А мне не хотелось лишний раз встречаться и объясняться с военной полицией. Прежде чем двигаться дальше, нам был необходим план. Выработать его мы могли, лишь обсудив итоги первого этапа охоты, и сделать это было проще всего не сходя с места.

– Кто-нибудь скажет, что за ерунда там творится? – поинтересовался Крупье, указав на небо, где в этот момент маленькая яркая огненная комета преследовала два «Аллигатора».

Все посмотрели на шейха, поскольку он был единственным среди нас, кто мог сталкиваться прежде с подобной чертовщиной. Аль-Наджиб, в свою очередь, выразительно покосился на нашу гостью, намекая на то, что обсуждать стратегические вопросы в ее присутствии нежелательно. И он был прав. Пускай «сестричка» меня опознала, это еще ничего не значит. Наоборот, будь она чуток дальновидней, то помалкивала бы об этом, ведь неизвестно, как мы отреагируем на ее догадку.

…Кальтер пробрался через помятый шлюз в утробу «Черного фантома» и, не тратя времени на поиск пакалей, сразу же устремился к телепорту-прототипу. Кальтер спешил. Вот-вот командование должно было прислать Отшельнику вторую записку. А вскоре после этого – ядерный заряд, обязанный ликвидировать все улики, которые указывали бы на тайные эксперименты, что проводили на орбите американские военные. Агент не допустил взрыва в первый раз и не собирался допустить его сейчас… В смысле, просто «не допустить», ведь оба раза, что он побывал здесь, являлись одним и тем же событием, произошедшим в одно и то же время.

Константин Куприянов – или, точнее, лишь его разум – совершил временной кульбит и вернулся в прошлое на десять часов назад. Вернулся и обосновался в голове того Константина Куприянова, который еще только стоял на пороге ужасных открытий, повлекших за собой сплошные беды. И который – самое главное! – пока не потерял свою приемную дочь, что должна была погибнуть в автомобильной аварии на исходе уже наступившей ночи. Теперь, когда Кальтер знал, что его ждет грядущим утром, он собирался расшибиться в лепешку, но предотвратить трагедию. Как свою личную, так и ту, что была уготована Скважинску, поскольку обе они были неразрывно связаны.

Разум Кальтера перезагрузился в тот момент, когда агент сунулся в модульный шлюз. Разумеется, его это не удивило, поскольку он сам выбрал точку возврата – наиболее удачную для того, чтобы уберечь город от ядерной катастрофы. Только на сей раз Кальтер преследовал другую цель. И средства, которыми он планировал ее добиваться, тоже были другими.

Катастрофа должна была случиться. Но – позже, и там, где ее последствия будут для Скважинска уже не страшны… Как хотелось надеяться Куприянову, осознающему, сколь жестокую цену он заплатит, если ошибется в расчетах.

Пока что в прошлом, опять ставшем для агента настоящим, все было без изменений. Уничтожив отряд Тульского, Отшельник покоился под обвалившейся стеной элеватора. Первая присланная ему коробочка с запиской тоже была на месте. Она лежала на столе перед «ловцом снов» – причудливой рамой телепорта, так похожей на этот индейский оберег. Куприянов не стал трогать послание – лишь мимоходом удостоверился, что оно здесь, – а бросился искать те вещи, которые были ему сейчас позарез необходимы.

– Пелядь и простипома! – выругался я словами Крупье сразу после того, как «серый» в мгновение ока перенес меня во времени и в пространстве.

Со временем все было ясно. Согласно договору с Кальтером, я и он отправлялись в тот момент прошлого, что предшествовал воздушной битве над элеватором. То есть примерно за четверть часа до ее начала. С пространством все было сложнее. Зафиксировав время падения «Черного фантома», я с тех пор поглядывал на часы нечасто. И потому не знал, в какую точку на местности выбросит меня кульбит. Я мог очутиться и в тюремной больнице, и на подступах к ней, и за периметром колонии. Поэтому и боялся, как бы резкая перезагрузка разума Ирода не поставила невзначай подножку его телу. В таком сложном и ответственном процессе может случиться любая накладка. И ладно, если я просто расшибу при этом лоб. А вдруг мой мозг «зависнет» и не перезагрузится, что тогда? Ложиться и помирать? Ну так я мог это сделать еще на берегу Чучуйки, не участвуя в подобных экспериментах…

Впрочем, все обошлось. Кульбит выбросил меня в воронку – ту, которую пробил в ограждении «Скважины» обломок «Фантома. Оглядевшись, я заметил с нами Ширу и понял, что мы уже побывали в больнице, нашли пакаль, освободили красотку и теперь покидаем территорию колонии.

– Что-то не в порядке, босс? – поинтересовался Бледный, заметив, что я замедлил ход и внимательно озираюсь.

– Наоборот! – обрадованно воскликнул я, понимая, что переселение моего разума назад в прошлое завершилось удачно. – С вашим боссом все в полном порядке! Да и с вами, гляжу, тоже! Черт побери, как же приятно снова видеть ваши рожи!

О том, что у Грязного Ирода все получилось, Кальтер понял по встряске, разразившейся сразу после того, как полковник соединил артефакты. Первый толчок был совсем небольшим – никто даже не попадал с ног. Но затем Куприянов вдруг не ощутил собственного веса и понял, что находится в свободном падении. И не только он один. Судя по странным позам соратников и взлетевшим над полом обломкам, модуль, который только что лежал на земле, снова откуда-то падал.

Впрочем, падение его оказалось совсем коротким. Если бы Кальтер начал вести отсчет, уже на третьей секунде он прекратил бы его, потому что ушедший из-под ног пол вернулся на прежнее место. Причем так резко, что колени агента подогнулись, и он упал. Так же как все остальные «астронавты», да и кто бы сумел удержать равновесие при такой встряске? Разве что черепахи, но их здесь не было.

То, что модуль упал не на землю, а приводнился, стало понятно по громкому всплеску и шуму хлынувшей в шлюз воды. Но вместе с плеском раздался и гулкий удар о твердую поверхность. За ним не последовала качка, а значит, «Фантом» уверенно лег на дно водоема, в который он угодил. И вода ворвалась в него не бурным потоком, а лишь небольшой волной. Она не достала Кальтеру даже до колена и, промчавшись по модулю, затопила его на таком же уровне.

Куда пакали зашвырнули борцов с плазмодемоном, они пока не знали. Но то, что они больше не находятся в элеваторной промзоне, было очевидно. Очевидно было и то, что они прихватили с собой незапланированный балласт. И не важно, что модуль упал на мелководье и не мог утонуть. Этот балласт все равно угрожал всем тем, кто находился здесь, поскольку умел двигаться и, что еще хуже, стрелять.

Ирод и Крупье подумали сейчас о том же, о чем и Кальтер. Полковник бросил артефакты на стол, и они разъединились, предотвратив возврат «Фантома» на исходную точку. А в следующий миг в руках Грязнова уже был автомат. И он тоже спешил к шлюзовой камере, где барахтались в воде сбитые с ног спецназовцы. Те самые, что вторглись в модуль до его переноса и потому телепортировались вместе с ним.

Положа руку на сердце, замечу, что я всегда мечтал о том, чтобы в моей команде служил профессионал уровня Кальтера. Нет, конечно, мои нынешние соратники, включая аль-Наджиба и Ширу, меня более чем устраивали. Но Кальтер – это исключительный случай. Правда, у него имелся один серьезный недостаток – он не был командным игроком. А тем более теперь, когда мы не состояли на военной службе и у него был выбор, подчиняться моим приказам или нет.

Будучи отъявленным единоличником и педантом, Безликий считался в Ведомстве особо ценным исполнителем. Оно ценило талантливых одиночек, специалистов широкого профиля, ведь их заброска во вражеский тыл и эвакуация оттуда обходились гораздо дешевле. Да и маскироваться им было намного проще. Чаще всего Кальтер действовал вообще без группы поддержки, и это сформировало уникальный склад его мышления. В отличие от меня – командного оперативника, полагающегося на чужие глаза, уши и мозги, – Кальтер все привык делать самостоятельно. Вот почему в одной и той же ситуации он видел, слышал и анализировал куда больше любого из нас. Что позволяло ему буквально на бегу корректировать любой тактический план с учетом поступающей к нему новой информации.

План, который мы с Безликим разработали на берегу Чучуйки под защитным куполом «серого», тоже был неплох. И мог бы осуществиться, пусти мы на это дело всю нашу взрывчатку, включая обещанный Кальтером ядерный заряд. В этом случае «пакальная» игра лишилась бы изящества, но разве нас волновала ее красота? Пережить бы сегодняшнюю ночь – большего нам не требовалось. Однако после того, как, вернувшись в прошлое, мы продвинулись к разгадке зеркальных пакалей, нам наконец-то открылся смысл, зачем «серые» подбросили их обеим командам в самом начале игры.

Игровые фишки! Не призы, которые мы на тот момент еще не заслужили, не бонусы, обязанные облегчить нам игру, а именно фишки! Их следовало выбрасывать на игровое поле тогда, когда мы сочтем это нужным. Или не выбрасывать, надеясь выиграть турнир за счет собственных сил и оружия, а пакали оставить себе в качестве полученной авансом награды – здесь. И мы бы оставили, раз уж судьи дали нам полную свободу выбора. Да только имелась у этой медали оборотная сторона. Не разыграв фишки, я и Кальтер рисковали гораздо сильнее. Разыграв фишки поодиночке, мы рисковали бы примерно в той же степени. Причем не только своими жизнями. И если в игре, которую мы с треском продули и результат которой был аннулирован, мы допустили фатальный просчет по незнанию, теперь, в случае повторения ошибки, нам уже не будет оправданий. Да и кому перед кем тогда оправдываться? Разве что друг перед другом, когда мы будем отплясывать в аду на одной сковородке.

Сегодня и Кальтеру, и мне пришлось поступиться принципами. Он и его дочь соглашались влиться в нашу команду и доверять нам. Я и мои люди – играть по схеме, которую предложит Безликий. А все мы вместе – укротить нашу взаимную ненависть и забыть хотя бы на сутки про те обиды, которые мы друг другу причинили. Пока вроде бы получалось. Ну а далеко наперед никто из нас в эту ночь не загадывал…

Верданди знала о том, что задумал Кальтер. Знала во всех подробностях. Он много чего скрывал от своей приемной дочери, но сегодня предпочел быть с ней честным до конца. Затеянная им авантюра сочеталась с таким риском, что ему не хотелось бы погибнуть, чувствуя себя перед Верой обманщиком. В конце концов, она была достаточно сильной, чтобы принять любую правду. Даже самую неприглядную. А потом смириться с этим и жить дальше – испытание, с которым Вера также справится.

Знала Верданди и то, что Кальтер не отступится от задуманного, несмотря на все уговоры. Только из-за нее он нанялся на службу в КВК и ввязался в эту игру. И сейчас Куприянов делал все возможное, чтобы Вера благополучно вернулась домой. Чего не случится, пока Отшельник не будет повержен. А убить его, избежав смертельной опасности, не удастся. Не Кальтер, а «серые» придумали эти правила, и ему оставалось лишь пользоваться на игровой арене всеми доступными средствами. Сегодня наилучшим оружием могло считаться лишь самое мощное. И тот, кому предстояло им воспользоваться, брал на себя огромные риск и ответственность.

Кальтер не привык избегать ни того ни другого, когда дело касалось жизни и смерти. Еще до объединения с отрядом Ирода дядя Костя предупредил Веру, что дальше у них не будет времени на долгие разговоры. И если она намерена ему что-то сказать или оспорить его решение, то либо пусть говорит сейчас, либо помалкивает и делает то, что должна.

Верданди в ответ лишь махнула рукой: хватит, наговорились уже. По ее мнению, проще было выдрессировать тигра, чем пытаться убедить дядю Костю сойти с тропы войны, когда он на нее ступил. Да и зачем убеждать? Сейчас он знал, что ждет его и Веру, если не убить плазмодемона, и другого пути, кроме этой тропы, для Кальтера не существовало…

– …И это все?! – удивился полковник Грязнов, пронаблюдав, как его союзник упаковал только что написанное им послание в металлический пенал и передал тот аль-Наджибу. – Ты хочешь отправить письмо в Америку с просьбой, чтобы тебе прислали ядерный заряд? Да ты просто гений, мать твою!