Дела давно минувших дней

Комната в городском трактире.

Ихарев входит в сопровождении трактирного слуги Алексея и своего собственного Гаврюшки.

Алексей. Пожалуйте-с, пожалуйте! Вот-с покойник уж самый покойный, и шуму нет вовсе.

Ихарев. Шума нет, да чай конного войска вдоволь, скакунов?

Алексей. То есть изволите говорить насчет блох? уж будьте покойны. Если блоха, или клоп укусит, уж это наша ответственность: уж с тем стоим.

Ихарев. (Гаврюшке). Ступай выносить из коляски. (Гаврюшка уходит. Алексею). Тебя как зовут?

Ихарев (один, отпирает шкатулку, всю наполненную карточными колодами).

Каков вид, а? Каждая дюжина золотая. Пóтом, трудом досталась всякая. Легко сказать, до сих пор рябит в глазах проклятый крап. Но ведь зато, ведь это тот же капитал. Детям можно оставить в наследство! Вот она, заповедная колодишка — просто перл! За то ж ей и имя дано: да, Аделаида Ивановна. Послужи-ка ты мне, душенька, так, как послужила сестрица твоя, выиграй мне также 80 тысяч, так я тебе, приехавши в деревню, мраморный памятник поставлю. В Москве закажу. (Услышав шум, поспешно закрывает шкатулку).

Алексей и Гаврюшка (несут лоханку, рукомойник и полотенце).

Ихарев. Что эти господа где теперь? Дома?

Алексей. Да-с, они теперь в общей зале.

Ихарев. Пойду взглянуть на них, что за народ (уходит).

Алексей и Гаврюшка.

Алексей. Что, издалека едете?

Гаврюшка. А из Рязани.

Алексей. А сами тамошней губернии?

Гаврюшка. Нет, сами из Смоленской.

[Сцены из задуманной комедии, использованные в «Отрывке», «Тяжбе» и «Лакейской»]

М<арья> <Петровна>. М и А, а [на] с другой стороны фамилии: Повалищев и княжна Шлепохвостова. Чтобы всё это было как можно повеликолепнее. Я также прошу вас, чтоб это всё было готово не позже, как через две недели.

К<аплунов>. Очень хорошо (бежит отпереть дверь).

М<арья> П<етровна>. (К лакею). Знаешь ли ты квартиру того чиновника?

Лакей. Знаю.

М<арья> П<етровна>. Вели кучеру ехать прямо туда! Ух, я до сих пор не могу успокоиться! (Уходит).

Комната Ал<ександра> Ивановича.

X<рисанфий> П<етрович>. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно однако ж, что по физиогномии вашей никак нельзя было думать прежде, чтобы вы были путный человек. А<лександр> И<ванович>. Насчет этого, вы знаете, есть старая пословица.

Х<рисанфий> П<етрович>. Скажите пожалуйста, верно покойница матушка ваша, когда была брюхата вами, перепугалась чего-нибудь?

А<лександр> И<ванович>. Оставимте это.

X<рисанфий> П<етрович>. Нет, я вам скажу, вы не будьте в претензии, это очень часто случается. Вот у нашего заседателя вся нижняя часть лица баранья. Так сказать, как будто отрезана и поросла шерстью совершенно, как у барана. А ведь от незначительного обстоятельства: когда покойница рожала, подойди к окну баран, и нелегкая подстрекни его заблеять.

Каплунов. Еще и вина! а водки не хочешь? Один дьявол — вино и водка, ведь всё так же пьяно. [Мне всё равно — вино или водка, лишь бы пьяно. ] Пойдем!

Шрейдер. Нет, я в немецка театр пойду.

Каплунов. Охота в театр! (В сторону). Вот уж немецкая цигарка! И врет расподлец — и не думает быть в театре! Скряжничает проклятая немчура: боится проиграть алтына, и еще в театр! На свой счет не выпьет пива немецкая сосиска! Когда-нибудь, ей богу, поколочу его на все боки. (Вслух). Это что за зеркало? (Схватывает со стола зеркало).

Лаврентий. Перестаньте. Чего вы пришли? ведь барина нет. Что вам здесь делать? (Слышен стук в боковые двери). А вот и барин теперь увидит.

(Шрейдер и Каплунов убегают. Остается Петрушевич, погруженный в задумчивость. Лаврентий и Аннушка).