Велиарх экзарху Среднеазиатского такантая.

Объявляю тревогу первой степени! Возможна утечка эйч-информации. Перекройте мигран-зону в районе Восточной Гоби. Объекты коррекции — случайники мужского пола в возрасте от двадцати до сорока сезонов. Уровень коррекции не ограничен…

В Улан-Баторе Олег Северцев не появлялся почти десять лет и был удивлен изменениями, произошедшими за это время со столицей Монголии. Она гораздо больше стала походить на европейский город, особенно в новых районах, хотя и здесь строители попытались сохранить национальный колорит, широко используя орнаменты на фасадах зданий, элементы бытовой и храмовой архитектуры. Наряду с древними дворцами и монастырями в Улан-Баторе можно было увидеть теперь и суперсовременные офисные здания, и роскошные кирпичные замки «новых монголов». Окраины же города по-прежнему были заняты юртами и напоминали Улан-Батор со старинных гравюр.

В центре царила обычная суета. Улицы пестрели яркими вывесками и рекламой. Одежда у большинства прохожих, как заметил Северцев, мало отличалась от европейской, и лишь пожилые люди предпочитали носить национальные костюмы — дели, напоминающие халаты, которые запахивались у мужчин и у женщин на левую сторону. Халаты-дели обычно украшались серебряной тесьмой и пуговицами и перетягивались широким ярким поясом, служившим еще и кошельком и сумкой для ношения мелких вещей.

Экзарх Среднеазиатского такантая велиарху.

Мигран-зона в районе Восточной Гоби перекрыта, источник утечки нейтрализован. Обнаруженный случайник мужского пола проверяется на валидность. Для его нейтрализации достаточна слабая коррекция П-уровня. Варианты просчитываются, прогнозы сползания экструзии в краевую зону S-пакета стабильны…

Первым его встретил Витя Красницкий, невысокого роста, но широкоплечий, тонкий в талии, как юноша, хотя ему стукнуло недавно тридцать пять лет, бритоголовый, заросший черной курчавой бородой, загорелый, веселый, уверенный в себе. Они обнялись, похлопывая друг друга по спине, глянули друг на друга. Северцев тоже не брился во время походов, но его бородка была реже и светлее, в отличие от буйной растительности приятеля.

Виктор Данилович Красницкий был известным актером и каскадером, а недавно он решил попробовать себя в режиссуре, для чего и приехал в Монголию, в лагерь археологов, чтобы отснять «натуру»: действие в его новом фильме разворачивалось в горах и в пустыне Гоби.

Экзарх Среднеазиатского такантая тетрарху.

Примите все меры к поиску и нейтрализации объекта коррекции первого уровня. Объект: Варвара Леонидовна Сабирова (в девичестве — Живина), тридцать пять лет, инженер компьютерных сетей, жена Крушана Сабирова, руководителя Администрации президента Казахстана, криптодержателя ЕS-узла. Подключите системный ДП-отдел. Диапазон исполнения, entre nous, без ограничений.

Им понадобилось больше часа на то, чтобы привести мысли и чувства в порядок и обсудить неожиданную эпопею Северцева в неизвестный город неизвестной страны.

Сошлись на том, что перемещение действительно имело место, так как если бы на обоих воздействовали каким-то галлюциногеном, то и видели бы они одинаковые галлюцинации. Однако видели они и чувствовали разное. Северцев — свое, Виктор — свое. Точнее, Виктор как раз ничего-то особенного и не увидел. Для него Северцев вдруг заколебался как туманная кисея и исчез и отсутствовал около пяти минут.

Тихий звон, напоминающий зуммер мобильного телефона…

Северцев подхватился, слепо шаря рукой в воздухе, и сообразил, что это зазвонил будильник наручных часов. Настоящих, не тех, под которые маскировался удивительный аппарат под названием синхрон.

Семь утра. Пора вставать и приниматься за дело.

Северцев с трудом поднялся, помахал руками, отжался сто раз на кулаках, сделал столько же приседаний и поплелся в ванную, под душ, вспоминая события минувшей ночи.

Перспектива вернуться в ночную Гоби, на место встречи пограничников и монахов (интересно, кто из них непосредственно системники? Монахи или пограничники? Или и те и другие?) была весьма сомнительной, поэтому он был готов тут же повторить поход в «хронохвост» с пустым городом, где прятались Варвара с дочерью. Но делать этого не пришлось.

Три часа он бродил по тихой и пустой Москве, поражаясь отсутствию всякого движения в городе. Три часа искал хоть какое-то объяснение этому явлению, но так и не нашел. И не придумал. Синхрон явно перенес его во времени «назад», в Москву прошлого — то ли на год, то ли на месяц, то ли на мгновение, но этот перенос никак не вмещался в понятие «путешествие во времени». Отсутствие людей и техники невозможно было ничем объяснить, а «водитель»-компьютер синхрона, если и знал истинную суть процесса, внятно рассказать об этом Олегу не мог, будучи всего лишь электронным механизмом, настроенным на определенную функцию. Единственное, что понял Северцев из его коротких сообщений, появлявшихся в окошечке часов, касалось «синхронизации по «оси S». Этот процесс действительно не являлся «движением во времени», но был с ним связан определенным образом, синхронизируя волновые колебания организма Северцева с фазово-волновыми вибрациями природы — «в пределах квантового перехода». Что это такое — «квантовый переход», Северцев понял по-своему, принимая его за порцию временной длительности, отделяющей печальный «хронохвост» Москвы от Москвы реально существующей, наполненной движением и жизнью.

Чешуйчатую дымно-прозрачную колонну, с которой Олег познакомился в «хронохвосте» Астаны, он обнаружил и здесь, нависающую над городом апокалиптическим хоботом неведомого исполинского насекомого. Попробовал дойти до нее, но быстро убедился, что башня по мере приближения к ней как бы отодвигается, оставаясь недосягаемой и тревожащей душу громадой. Впечатление складывалось такое, будто она либо существует лишь в воображении наблюдателя, либо становится невидимой при взгляде на нее и проявляется, только когда наблюдатель отворачивается. Что, в общем-то, тоже указывает на психофизическую основу этого феномена.

Ради любопытства Северцев зашел на территорию Кремля, но не увидел ни одного колокола, ни часов на Спасской башне, ни Царь-пушки с горкой ядер. То есть ничего, что являло бы собой произведения рук человека, но при этом дома, башни, строения, Кремлевская зубчатая стена, также являвшиеся произведениями рук человеческих, стояли на своих местах как удивительные памятники самим себе или же декорации к какому-то чудовищному гротескному спектаклю, смысл которого был Северцеву недоступен.

Пришла пора возвращаться в «свое время», где бы это время ни находилось.

Северцев присел на ступеньки храма Василия Блаженного, потерявшего все свои великолепные краски, задумался над ситуацией. В принципе, в цейтноте он пока не находился и мог свободно перемещаться по Земле, используя синхрон. Если по следу и шли неведомые системники, они еще не вычислили местоположение беглеца и не знали, где его следует искать. С другой стороны, они вполне могли определить место жительства Северцева, координаты его друзей и ждать его где-то по этим адресам хоть год, так как в любом случае он должен был появиться в своей реальности. Надо было либо придумать нечто экстраординарное, чтобы не дать застать себя врасплох, либо готовиться к войне с преследователями и всегда быть начеку. Что, кстати, требовало повышенного расхода психической энергии.

Казалось, он был готов ко всему, к любым неожиданностям, к самым невероятным поворотам судьбы. Но то, что он услышал от Виктора, не укладывалось в голове. Все знания о времени, о Вселенной, о физических законах после речи Красницкого сразу оказались перевернутыми, и Северцев уже не мог объективно оценивать свой опыт, услышав из уст друга удивительную историю Мироздания, к тайне которой он случайно прикоснулся.

Они сидели в гостиной Веры, пили холодный морс, Виктор говорил, изредка набрасывая на листах бумаги схемы и графики, а Северцев слушал, молчал, пытался разобраться в предлагаемом материале, но больше — в своих ощущениях, и погружался в омут

нового

знания все глубже и глубже. Пока не взбунтовалось осоловевшее от избытка информации сознание.

— Хорошо, — сказал он наконец севшим голосом. — Я понял. Теперь давай обо всем снова, не спеша, по порядку, а я буду задавать вопросы и направлять. Идет?

— Идет, — улыбнулся Виктор, глаза которого ни на миг не утратили мрачной сосредоточенности.

Вера на диване шевельнулась, он поднял было лежащий на столике перед собой пистолет-имплантор, но Северцев загородил женщину грудью.

В «хронохвосте» Астаны они пробыли недолго.

Во-первых, потому, что оставаться здесь было небезопасно. Служба контроля СКонС уже обратила внимание на этот район «прошлого» и в любой момент могла нацелить на беглецов своих охотников. Во-вторых, Варвара Сабирова имела еще один схрон — «нишу» во времени, где оставила дочь. Туда она и предложила Северцеву перебраться, чтобы не оглядываться по сторонам во время беседы и не ждать появления системников. Естественно, он согласился. Перспектива заночевать в пустом городе прельщала мало, да и воевать с преследователями не хотелось, несмотря на то что вооружен он был не в пример серьезнее, чем раньше.

— Возьмите. — Варвара протянула ему ладонь, смутно белеющую в темноте безлунной ночи. Жест он увидел лишь благодаря своему умению

расширять

диапазон зрения.

— Что это?

— Синхрон. Клипсу приемника нацепите на ухо, перстень наденьте на палец.

Сначала они играли в «морской бой».

Естественно, Северцев проиграл, хотя и не старался особенно поддаваться. Лада на удивление быстро схватывала ситуацию и находила корабли противника безошибочно.

Потом играли в слова: кто больше придумает на определенную букву. Здесь у игроков случился паритет, так как на букву «щ» оба знали одинаковое количество слов.

В конце концов оказалось, что Лада играет в шахматы, у нее даже была доска с фигурами, и Северцев целый час с удовольствием отражал атаки девочки, удивляясь ее азарту и умению строить композиции.

Беседовали обо всем, что приходило в голову.

На сей раз фиксатор «не ерзал» по диапазону, ощущения Северцева притупились — то ли он устал, то ли переход из «хронохвоста» Астаны в Москву был полегче, — и на Воробьевых горах, напротив здания университета, он сошел с «оси S» практически как с поезда, без особых неприятных ощущений.

В Москве царил вечер. Солнце уже зашло, но небо еще оставалось голубым и сияющим.

Гуляющих по тротуару вдоль обрыва, с которого открывалась панорама столицы, было много, однако внезапное появление Северцева испугало лишь голубей. Молодые люди, парни и девушки, составляющие большинство гуляющих, были заняты собой, а также разглядыванием сувениров на уличных лотках и великолепного вида города.

Лада стояла у перил ограждения, сняв шубку, и зачарованно смотрела на городской ландшафт под горой. Она не впервые попала в Москву, но вид огромного и шумного города действовал на нее завораживающе.

— Нравится? — подошел к ней Северцев, обнимая за плечи.

Проснулся он как от толчка — открыл глаза и замер, пытаясь определить, что вывело его из состояния сна. Потом вспомнил: он намеревался спать всего два часа, в то время как на самом деле проспал все пять.

Сел на диване — все-таки он попросил Бориславу постелить ему в гостиной, и она легла с Ладой в спальне, — помял лицо ладонями. Прости, учитель, отрубился. Сутки на ногах.

Стараясь не шуметь, умылся, включил на кухне электрический чайник и набрал номер телефона Талгата.

Долгие гудки.

Где ты, татарин? Прости, что я втянул тебя в эту историю. Хоть бы с тобой ничего не случилось…

Аэропорт столицы Казахстана Аманжол располагался в двенадцати километрах от города. Северцев бывал здесь всего один раз, поэтому с рассеянным видом разглядывал проплывающие мимо современные здания аэропорта, статую вождя перед центральным комплексом, поток пассажиров и самолеты на летном поле. Джип миновал большинство строений, въехал на территорию аэропорта и подкатил к последнему ангару, освещенному двумя прожекторами.

Пассажира высадили и повели в ангар, над которым торчали какие-то решетчатые башенки и несколько разной формы антенн. Вошли в открывшуюся как по волшебству дверь и оказались в коридоре с гофрированными металлическими стенами.

— Здесь мы расстанемся, — остановился Талгат. — Я свое дело сделал. Желаю удачи.

— И куда же ты теперь? — негромко спросил Северцев, терпеливо снося толчки в спину и в шею.

— Домой, конечно. Пора отдохнуть.

Лечиться пришлось больше двух часов.

Очнувшись, он обнаружил одно сломанное ребро, двенадцать гематом на спине и на груди, множество синяков и ссадин. Но, к счастью, лишь ребро требовало особого внимания, а глаза, нос, пальцы рук, локти и коленные суставы остались целыми и почти невредимыми. Уходя, экзекуторы не сняли с пленника наручники, поэтому Олегу пришлось сначала освобождать руки, используя особые приемы

расслабления

суставов и смещения костей.

— Ничего, мы выживем, — пробормотал он, отбрасывая снятые наручники в угол и устраиваясь на топчане. — А вам еще аукнется…

Под глазом запульсировал острый уголек боли.

Северцев потрогал это место пальцем — синяк. Вспомнил старый анекдот: «Чего синяк под глазом?» — «Хотели пнуть в зад, да я увернулся». Рассмеялся было и задохнулся от боли в груди. М-да, со сломанным ребром особо не посмеешься. Придется включать экстрасенсорику на всю мощь.

Схватка продолжалась всего полтора десятка секунд.

Северцев предельно ускорился, переходя в состояние боевого транса, и время для него как бы остановилось.

Ахмад Сарбулаев, советник президента Казахстана и экзарх, действительно не ждал нападения, поэтому не успел отреагировать на удар. Точнее, отреагировал, но оригинальным способом.

Северцев протянул ему руку, словно подчиняясь обстоятельствам и не помышляя о сопротивлении… и продолжил движение, цепко хватая Ахмада за лацкан пиджака. Затем рванул его на себя и правой рукой нанес точный удар в подбородок. Ахмад отлетел назад с вытаращенными глазами… и исчез! Скорее всего, синхрон, «вшитый» в его тело, сработал автоматически, аварийно, унося хозяина за пределы опасного резонанса.

Кладовщик, выдававший скафандры, и охранник склада, наблюдавший от двери склада за гостями, замерли, тупо разглядывая то место, где только что стоял их босс, и Северцев, снова уходя в

темп

, рванул к ним так, что в ушах туго свистнул ветер.

Он не сразу понял, куда попал. Оказалось — снова в кабинет Ахмада, находившийся здесь же — в ЦУГА, только двумя этажами выше. Очевидно, он и в этот раз не дал точного адреса резонанса, бросив одно короткое: назад! Но синхрон понял его буквально и перенес владельца туда, где тот был до своего последнего прыжка на «ось S» и обратно.

Кабинет экзарха все еще пустовал. Его хозяин, получив очередной «незапланированный» потрясший его удар, находился в данный момент, скорее всего, в другой своей резиденции, имеющей необходимые средства защиты и восстановления.

Северцев усмехнулся, представив чувства Ахмада после их второй встречи, закончившейся потасовкой. Теперь у него наверняка появился личный враг, не считая системников, нацеленных на его ликвидацию. Что ж, господа киллеры и контролеры, попробуйте меня достать, а уж я постараюсь и впредь не разочаровывать вас.

Прикинув свои небольшие шансы с ходу решить проблему поисков Лады и ее освобождения, он скомандовал синхрону перенести его в реальную Москву. В Астане ему делать пока было нечего.

Столица приняла путешественника хмурым ранним утром восемнадцатого августа. Погода испортилась, небо над Воробьевыми горами было затянуто тучами, накрапывал легкий дождик, что в общем-то было на руку Северцеву, не желавшему встретить в данный момент ни системников, ни просто случайных свидетелей своего появления. Он бросил взгляд на часы: половина шестого. Вокруг — ни души. Это радует. Куда направимся?

Вечером того же дня они сидели вчетвером в гостиной Анатолия Романовича и обсуждали план действий. Точнее, сначала Варвара поведала историю своей вербовки экзархом СКонС, — случилось это одиннадцать лет назад, когда она была молода, амбициозна и не думала о последствиях своих решений, — затем рассказала много интересных подробностей о структуре и связях СКонС, а уж после этого мужчины приступили к разработке плана освобождения Лады.

Сообщение Северцева о смерти мужа Варвара восприняла почти спокойно, хотя и всплакнула.

— Он любил меня… по-своему… но редко соглашался с моими решениями. Поэтому довольно часто ошибался.

— Мне жаль его, — кивнул Олег, действительно ощущая сожаление и одновременно неловкость. Гибель Сабирова, с одной стороны, развязывала ему руки, давая возможность ухаживать за Варварой с легкой душой, с другой стороны, это накладывало дополнительные обязанности и ограничения.

— И все-таки я не понимаю заинтересованности велиарха в вашей дочери, — перевел разговор на другую тему Анатолий Романович.