В далеком детстве всем нам внедрили в мозги двух заокеанских дядюшек: Сэма и Тома. Первый дядюшка - Сэм - стоял на тонких ножках, покачивал огромной звезднополосатой шляпой-цилиндром, тыкал нам в лицо своим длинным кривым пальцем и брызгал слюной - короче, угрожал и показывал кузькину мать всем счастливым обитателям лучшей в мире страны, СССР. Мы единодушно не любили дядюшку Сэма.

Второй дядюшка - Том - сидел, разбитый подагрой и жестоким обращением со стороны белых плантаторов, на пороге лачуги и рассказывал мудрые сказки своей далекой африканской родины, а мы умилялись и радовались вместе с ним победе демократического Севера над рабовладельческим Югом.

Между этими двумя полюсами и засел накрепко в нашей голове Великий Американский Стереотип. В беззаботные годы социализма он здорово помогал преодолевать чувство собственного убожества, учил любить и ненавидеть. Однако с приходом на наши просторы капитализма дядя Сэм и дядя Том оказались не у дел: и в самом деле, что можно поиметь с двух старичков? Чему они научат? Ничему!

Но мы-то ведь знаем, что Америка - мать предпринимательства и большая часть идей и инноваций в бизнесе приходит именно оттуда. Так кто же нам обо всем этом расскажет? Кто поделится опытом? Какой дядюшка?

Надо сказать, мне повезло, и я его отыскал. Самое замечательное - вы его тоже знаете! Знакомьтесь: Дэл Гриффит, очаровательный персонаж культового фильма «Самолетом, поездом, автомобилем», сыгранный Джоном Кэнди. Помните толстого коммивояжера, навязчивого спутника Стива Мартина, который возил с собой подушку и умел впаривать кольца от занавесок для ванных комнат под видом наимоднейших молодежных сережек из чехословацкой слоновой кости? Это и есть дядюшка Дэл - символ пассионарной Америки.

Джек Уэлч после 21 года безупречной службы в должности председателя правления и генерального директора “Дженерал Электрик“ - легендарной американской компании, учрежденной в 1870 году не менее легендарным первооткрывателем Томасом Эдисоном, отбыл на заслуженный покой осенью 2001 года. Отбыл в невиданном почете, обласканный прессой (титулы “Супергерой корпоративной Америки“ и “Лучший менеджер ХХ века“ от журнала “Форчун“) и усыпанный беспрецедентными льготами от родной компании: пожизненным персональным офисом на Манхэттене стоимостью 15 миллионов долларов, бесплатными билетами в оперу (которую, к слову, Джек ненавидел всю сознательную жизнь) и на спортивные состязания, пристегнутая свита лакеев, лимузин, “Мерседес“ и даже корпоративный реактивный самолет. Пенсионных благ набегало на два с половиной миллиона долларов в год. Обывателю, конечно, от таких цифр сразу плохело, сам же Джек заслуженно гордился своей скромностью: вместо того, чтобы получить одноразовую многомиллионную компенсацию, он предпочел “маленькие приятности“, растянутые на годы вперед. Если принять во внимание зарплату Уэлча в последний год службы - 16 миллионов долларов, - пенсионные льготы покажутся совсем смешными. Не говоря уж о достижениях нашего героя в должности председателя правления “Дженерал Электрик“: в 1980 году Джек принял на поруки “компанию электролампочек“ стоимостью 15 миллиардов долларов, а в 2001 сдал мировой концерн с капитализацией 480 миллиардов.

Однако и эти скромные пенсионные льготы Джека Уэлча стали костью поперек горла общественного мнения. Напрасно Джек оправдывался и доказывал, что выходное соглашение, составленное еще в 1996 году, предполагало еще большую компенсацию: “Я пожертвовал миллионами долларов!“ Все впустую. А почему? А потому, что Джеку Уэлчу не повезло с одним из самых важных критериев успешного бизнеса - с “таймингом“, подбором подходящего места и времени для маневра.

Заголовок статьи принадлежит выдающемуся американскому аферисту Чарльзу Понци и передает главный стимул его замысловатой жизни: «Каждую минуту рождается новый лох». На всех языках мира понятие «лох» звучит оскорбительно, хотя, казалось бы, непонятно почему: ведь «лох» - почти всегда честный человек, единственная вина которого — излишняя наивность да привычка доверять людям. Впрочем, почему непонятно?

Ведь слово «лох» перекочевало в общеупотребительный язык из воровской фени — жаргона «хозяев положения», привыкших этих самых лохов «разводить». Что ж удивляться, когда люди обижаются: кому охота признаться, что его «развели как лоха»?

А между тем все обстоит гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Дело в том, что сам процесс никак не пересекается с рациональной сферой. Иными словами, аферисты «разводят лохов» не потому, что первые шибко умные, а вторые дураки, а совсем по иным причинам. Более того, как правило, аферисты —люди чудовищно недалекие и беспредельно необразованные, да и стоят на социальной лестнице на несколько ступеней ниже своих жертв. Совсем уж парадоксально, что чем умнее «лох», тем легче аферисту его «развести».

Как я уже сказал, «разведение лохов» — процесс нерациональный. Все происходит на чисто подсознательном уровне: если вам приходилось хотя бы раз в жизни сыграть с «наперсточниками», вы поймете, о чем речь. Когда на самой заре перестройки наперсточники лишили меня кровных двухсот рублей на площади перед универмагом «Лейпциг», я уже был во всеоружии множественных предупреждений и увещеваний о том, как осуществляется мошенничество: никакого поролонового шарика под наперстками нет и все это — чистой воды жульничество и ловкость рук. И что? А ничего. Со снисходительной улыбкой глубокого понимания ситуации, с ироничными смешками я зачем-то приблизился к импровизированному игорному столу из картонной коробки и стал наблюдать за откровенным спектаклем, который разыгрывался передо мною: одни актеры подходили, другие уходили, молодой парень поставил и выигрывал. Много. Толстая тетка поставила и проиграла. Мало. От этого представления веяло провинциальным театром, я все это понимал, усмехался, а затем... взял и поставил зачем-то 25 рублей! Проиграл. Поставил 50 — проиграл. 25 — проиграл. Еще 100... На все про все ушло менее 60 секунд, так что даже не было времени насладиться во всей полноте чувством лоха, которого развели конкретно, по всем правилам и по полной программе.

В течение еще получаса я пребывал в каком-то гипнотическом мороке, так что вдобавок по дороге домой воткнулся передней фарой в троллейбус — чего уж там: попадать — так попадать!

Эпилог