Время растаяло, превратившись в пустой сгусток тьмы. В ней ничего не было, ни света, ни проблеска мысли, ни страха, ни радости. Ничего. Всё стояло на месте. Замерло в ожидании. Чего? Кого? Да, именно кого. Они были созданы, чтобы убивать. Убивать всё. Ничто не могло противостоять им. Холодные чёрные машины, не имеющие души, знали лишь одно слово — убей. И они убивали. Сначала миллионы и миллиарды, потом тысячи, потом не осталось никого. Движение потеряло для них смысл. Они ушли глубоко под землю, отключились и принялись ждать…

Его считали счастливчиком, баловнем судьбы, сумевшим сделать ослепительную карьеру. Героем. А почему? За что? Только потому, что из двадцати десятков генералов именно ему выпал жребий возглавить первую военную миссию на Марс?! Почести, награды только за то, что вверенный ему личный состав легион-бригады сторожил бесплодную, сухую пустыню, где даже ветер летел по поверхности, повинуясь аппарату искусственного климата?! Огромная, похожая на мифического титана, машина, плод общих усилий всех континентов Земли, стояла высоко в горах и безостановочно завывала, наполняя пространство кислородом, направляя живительные ветры, несущие семена растений во все районы Красной планеты: в бесплодные пустоши Терикова моря; в жаркие, запыленные районы экватора; через Северные горы, которые и горами-то назвать нельзя; к берегам живописного рукотворного озера, на берегу которого, прямо у подножия потухшего вулкана раскинулся городок первых переселенцев, день и ночь светившийся огнями лабораторий и небольших сборочных цехов. Кипевшая в них работа не затихала ни на минуту. Пятьдесят тысяч пар рук, пятьдесят тысяч светлых и не очень светлых голов делали всё от них зависящее, чтобы в скором времени планета Марс превратилась в небесный цветок, оазис, рай, новую Родину для многих миллионов людей. Уникальные минералы, найденные на планете, заставили учёных всерьез заговорить о полётах к звездам. Но на бесплодной пустоши не было ни единого живого существа, кроме самих людей. Зачем было посылать на Красную планету тысячу профессиональных военных — не знал никто, даже те, кто принимал это странное решение. Но едва они заступили на боевое дежурство, как средства информации, государственные деятели и иже с ними провозгласили высадившихся на планете солдат героями. Словно и впрямь витязи в военных мундирах вели ожесточённые сражения ради спокойного труда прибывающих на Марс биологов, геологов, технологов и простых рабочих.

Шел десятый год освоения…

Геологическая партия, сопровождаемая опытным спелеологом, медленно двигалась по чёрному чреву шахты. Изредка кто-нибудь из геологов нагибался и поднимал крошечные осколки серо-голубого камня, слегка фосфоресцировавшего в отблесках фонариков. Кусочки таинственного минерала, названного "марсианским лазуритом", тут же передавались из рук в руки и находили прибежище в темной сумке плетущегося позади всех технолога. Шедшая впереди всех начальник экспедиции Татьяна Павловна Новикова время от времени останавливала людей, отделялась от основной группы и, подойдя то к одной, то к другой стене, миниатюрным электромолоточком откалывала от них небольшие кусочки породы, затем, аккуратно завернув в тонкую пластиковую упаковку, складывала их в маленькую замшевую сумочку, висевшую у неё на поясе.

Кровью было залито всё: стол с разбитой фарфоровой пепельницей, ножки стульев, кожаные подлокотники кресла, малиновый в белую крапинку слонёнок, сделанный из папье-маше, литые бронзовые фигурки ангелов…

Сергей крепко выругался и, резко откинув одеяло, встал с кровати. Видеофон, покраснев от напряжения, выдавал душераздирающие трели. Ещё не совсем соображая, Ляпидевский сонно потянулся и только тогда снял трубку.

— Слушаю, — буркнул он и открыл рот, что бы зевнуть, но голос, зазвучавший в ухе, заставил забыть не только зевок, но и вообще про все радости жизни вместе взятые.

— Через полчаса — у меня. Может случиться страшное, опасность грозит всем… Заберешь розовую дискету, — буркнул знакомый голос, и тут же в трубке раздались короткие гудки. Посмотрев на номер звонившего, Сергей понял, что послание было отправлено с автоматического уличного телефона. Внизу под номером стояло указание о задержке отправления на два часа. Это выглядело, по меньшей мере, странно.

В квартире бывшего легионера Сергея Ляпидевского, как всегда, царил беспросветный бардак. Синие джинсы тёмным комком валялись на полу близ кровати, светлая рубашка, придавленная сверху серой курткой, кособоко висела на стуле. Сергей нагнулся, поднял брюки и стал поспешно одеваться. Размышлять о том, что же всё-таки случилось, у него не было времени. Раз было сказано, что нужно поторопиться, то следовало поторопиться. Натянув на себя брюки, а затем и рубашку, он скользнул к шкафу и вынул из него короткоствольный десантный бластер. Привычным движением прицепив наплечную кобуру, Сергей сунул в неё оружие и скрыл её под серой джинсовой курткой. На мгновение показалось, что он вернулся на Марсианскую пустошь. Во рту появился неприятный привкус соли и пота, в ноздри ударил запах дыма. Но наваждение прошло. Он провёл кончиком языка по зубам и не ощутил ничего, кроме безвкусной слюны. В животе требовательно заурчало. Осознав важность момента, Сергей пересёк комнату и оказался около огромного квадрата вмонтированного в стену холодильника марки "Атлант". Он поднял руку и нажал указательным пальцем маленькую розовую кнопку, едва видимую на фоне цветовых обоев. Послышалась бравурная мелодия, и холодильник гостеприимно распахнулся, открывая внешнему миру свои внутренности. Палка колбасы, заплесневевший кусок сыра, банка горчицы "Флотской" "столетней" давности и ломоть чёрного хлеба вальяжно раскинулись во внутренних просторах холодильника, больше в нём ничего не было. Сергей хмыкнул так, словно надеялся, что за ночь в холодильном аппарате появится что-нибудь новенькое. Разочарованно поскребыхав пальцами подбородок, он сперва вознамерился его закрыть, затем передумал, протянув руку, вынул кусок сыра и, внимательно осмотрев его, закинул в широко распахнутую пасть мусорного утилизатора. Теперь в холодильнике из съестного оставались ломоть хлеба, горчица, палка колбасы. Вновь досадливо покачав головой, Сергей, протянув руку, сгрёб всё оное "разнообразие" (не считая горчицы) в пятерню, оторвал зубами изрядный кус колбасы и, на ходу закусывая его чёрствым хлебом, выскочил на лестничную площадку. В голове настойчиво стучали тревожные молоточки. Что-то не на шутку встревожило всегда спокойного старикана. Похоже, слишком серьёзное, если тот даже не удосужился поздороваться. Чёрная сталь бластера приятно холодила тело. Само оружие и ожидание предстоящей опасности всколыхнули в нём былые воспоминания…