Против лома нет вампира

Гончарова Галина Дмитриевна

Если подруга придет к вам и скажет «Меня укусил вампир» — вы ей поверите? Это же не средневековая Англия или Трансильвания. Это обычный провинциальный городок РФ в 21 веке. Юля — не поверила. Но и подругу не выгнала. А ночью под окошко пришел и сам вампир. И потребовал свою жертву. Но отдавать друзей?! Никогда! Вампир был послан к+, в+ и на+. Но теперь он угрожает семье Юли. Что ж, вампиру противостоят не из-изнеженные американцы или чопорные англичане. Ему предстоит сцепиться с российскими студентами, прошедшими огонь, воду и триста метров канализации. А против них, как и против лома — нет приема. И конечно, нет вампира. В нашей библиотеке вы можете бесплатно почитать книгу «Против лома нет вампира».

Глава 1. В которой моя подруга сходит с ума

Это началось, как и все судьбоносные события, в один ничем не примечательный день. Я тогда жила как и все девушки моего возраста. Нормальная студентка биофака, девятнадцати лет от роду. Много думала о парнях, меньше — об учебе. Студенты — они и на луне студенты. Пьянки, гулянки, диско и танцы. Плюс еще лекции, зачеты и экзамены. Но кто будет думать о таких мелочах раньше сессии? А до нее еще оставалось три с лишним месяца и можно было расслабиться.

В тот день я совсем недавно вернулась с рынка. Мама с дедом на тот момент отдыхали на Кипре, и я оставалась почти сама себе хозяйка. Деньги мне дедушка оставил, но по хозяйству приходилось все делать самой. Покупать, готовить, стирать, гладить, убирать. Все это ужасно занудно. И хозяйничать я не очень люблю. С другой стороны, можно устроить пару вечеринок для приятелей. И никто не будет действовать мне на нервы. Но придется натащить продуктов. Это я и сделала, и сейчас чувствовала себя чемпионом среди тяжеловозов. Очень хорошо начинаешь понимать вьючных ослов после визита на оптовый рынок.

Телефон противно запищал, и я привычно сморщила нос. Терпеть не могу телефоны! Все мои подруги используют их для того, чтобы потрепаться, а меня это бесит, бесит, бесит!!! Лично я считаю, что разговаривать нужно лицом к лицу. И никак иначе. Моя теория такова — любой, даже самый пустой, разговор должен вестись глаза в глаза. Иначе ты можешь наговорить собеседнику такого, что потом год не расхлебаешь. К тому же видеотелефоны в нашем городе пока не появились и появятся только в следующем веке. Так что черт его разберет — кто сидит рядом с твоим собеседником. А ведь может сидеть. Может! Я и сама однажды сидела и слушала, какой ушат помоев вылила на мою голову одна из лучших подруг. И такая я, и сякая, и с Андрюшкой Томилиным в туалете целовалась… И гнусная это была неправда! Вовсе мы даже с ним не целовались! Просто мы водку пили, а он меня срочно загородил от замдиректора по воспитательной работе. Нам все равно влетело, но все-таки меньше, чем за алкоголь. Прикиньте — каково это — стоять в обнимку и удерживать между телами бутылку и пластиковый стаканчик! Спасибо хоть, что завуч велела мне сперва умыться, а потом выйти из мужского туалета. И уже в коридоре намылила мне голову. Что ж, я не была на нее в претензии! Бутылку-то мы спрятали! И даже успели чесноком зажевать, чтобы эта мымра запаха не почувствовала. Простите, кажется, я сбилась с курса. Так вот, телефоны я не люблю, а если приходится отвечать на звонки, говорю очень коротко и стараюсь побыстрее назначить встречу или развязаться с разговором.

— Да!?

— Алле! Юлька, ты!?

Глава 2. В которой с ума схожу уже я. На пару с вампирами и подругой

Чем выше вставала луна, тем больше нервничала моя подруга. Сперва она глядела в окно, потом на меня — причем так, словно я была якорем спасения или отважным истребителем вампиров, а потом задавала какой-нибудь глупый вопрос. Есть ли жизнь на Марсе? Ага, если туда космонавты пока не добрались! Из чего гонят пальмовую водку? Судя по названию — из кактусов! Я терпеливо отвечала, и все начиналось сначала. Молчание. Взгляд. Вопрос. Ответ. Молчание….

Я не знала, что мне делать и что думать. Просто не обладала всей информацией. На даче было несколько книг, но все они были еще из советских времен. Ну и еще кое-какое старье, мои детские книжки, учебники… Ничего о вампирах. А если ничего не знаешь, то ничего не можешь и сказать. Чего уж там прикидываться знатоком, даже «Дракулу» я читала достаточно давно и половину содержания напрочь забыла. Хотя сюжет и помню. Кстати, о сюжете… Вспомнив кое-что еще, я принесла из погреба банку маринованного чеснока. На всякий случай. Интересно, вампиры правда его не любят, или это просто псевдочушь? Как говорит дедушка: «заблуждение — это то, что все твердо знают». Тогда у меня преимущество. Я ничего не знаю о вампирах, поэтому не могу заблуждаться. Хотя метод проб и ошибок мне тоже не нравится. Меня не так воспитывали.

Мое воспитание — это вообще отдельная история. И начать ее надо с моего деда. Я уже говорила, что в сорок первом году ему было одиннадцать лет. Как все мальчишки, он хотел воевать с врагом, но ему не пришлось идти на войну. Война сама пришла к нему. И постучалась в дверь. Бомбами. Дедушки тогда не было дома. Он ушел на речку ловить раков. И уцелел — единственный из всей деревни. Долго прятался, а в конце осени попал к партизанам. Его хотели отправить в тыл — он не согласился. Сказал, что все равно убежит. И ему поверили. Оставили в отряде. Одиннадцатилетний мальчишка стал разведчиком. Одним из лучших. Выучил немецкий язык. Один из солдат учил его. До войны он был учителем немецкого в институте. И учил. А дедушка очень хотел учиться. В сорок втором он уже говорил по-немецки, как и по-русски. Словно в Берлине родился. Он хотел отомстить за родных. Сотни раз ходил у смерти под косой. Много раз был ранен, но опять лез в самое пекло. Один раз попал в плен. Его пытали. Дедушка умудрился бежать. Его хотели убить и привязали в проруби. Он перегрыз веревку, поплыл по-до льдом, потом долго шел по лесу. Зимой, совсем голый. Ему повезло. Он нашел своих. Долго болел, отморозил два пальца на левой ноге, но с тех пор начал закаляться. И до сих пор зимой моржует. Приезжает на дачу и ныряет в прорубь. Во дворе обтирается снегом. После войны, когда ему было двадцать лет, он женился. Бабушку я помню плохо. Она умерла от рака легких, когда мне было пять лет. Дедушка не очень горевал. Или горевал так, что я этого не замечала. Или у него не было времени на горе. Начиналась эпоха приватизации. И дедушка не растерялся. Он продал кое-какое бабушкино золото, купил автобус, получил права и начал развозить людей. Через полгода у него было уже пять автобусов. Сейчас их тридцать восемь плюс компания по перевозкам всего, что под руку попадется. Ему восемьдесят лет, но никто не дает ему больше пятидесяти пяти-пятидесяти семи. Да он и сам не позволил бы. Отличные гены мне от него достались. Я очень похожа на него внешне. Даже не на отца, а именно на деда. У него такие же глаза как у меня и почти такое же лицо. Мое лицо — это дедушка в женском варианте. Немного помягче, а в остальном — один в один. И характер в него. Или это воспитание сказывается? Не знаю. Но воспитывал меня в основном дедушка. Отца застрелили в девяносто втором году, и я его тоже плохо помню. Папа для меня скорее фотография, чем живой человек. Убийцу так и не нашли. Мама решила второй раз не выходить замуж. У нее оставалось двое детей — я и мой старший брат. Леоверенские Юлия Евгеньевна, то есть я и Станислав Евгеньевич, то есть он. Старше меня на девять лет. Тоже не способствует взаимопониманию. Но о брате я почти ничего не знаю. Так вышло. Не слишком аппетитная подробность, но факт. Не знаю когда моя мать и мой дед начали спать вместе. Меня это мало волновало. То есть совсем не волновало. Подумаешь! Они же ни с какого боку не родственники! А дед до сих пор может дать фору многим молодым. Если на то пошло, я бы сама в него влюбилась, если бы он не был моим дедушкой. Об их связи с мамой мы узнали совершенно случайно. У брата пропали лекции, а у меня уроки. Брат подумал и потащил меня на дачу, где мы и застали маму с дедушкой в интимной обстановке. Реакция у нас была разная. Брат сперва психовал, потом решил дождаться деда и получить объяснения. Дед вышел из спальни, застегнутый на все пуговицы. Так ему, наверное, было легче. Брат попытался устроить скандал, а потом ударить дедушку, но дед быстро пресек истерику ударом в челюсть. Не знаю. Наверное, деду не стоило его бить. Брат психанул еще раз и вылетел из дома. Вечером, когда мы вернулись домой, я узнала, что он вылетел еще из института и из нашей жизни. Забрал все деньги и все золото, что было дома, собрал вещи, забрал документы из института — и ушел. Куда? Зачем? Что с ним? Жив ли он? Я и до сих пор не знала. Наверное, дед знал, но мне никогда не говорил. Я не настаивала. Меня никогда ничего не интересовало. Даже кража. Деньги у нас были, а золото… я никогда не любила его. Предпочитала серебро. И лучше — с камнями. Тогда, когда брат вылетел с дачи, как ошпаренный, дед повернулся ко мне. Наверное, единственный раз он боялся, что я неправильно пойму их. Разговор я помнила до сих пор.

— Ты тоже считаешь, что я неправ? Юля?

— Вы с мамой неправы, — машинально поправила я. — Нет. Меня это не касается.