Блаженная Ксения Петербургская… Блаженная и святая — удивительное сочетание, как кажется на первый взгляд. На Руси блаженными издавна называли юродивых. Для современного человека юродивые сродни сумасшедшим. Но это заблуждение, сложившееся, быть может, из-за того, что мало кому доводилось встречаться, с ними в жизни.

Однако эти люди обладали истинной мудростью, недоступной простому человеку.

Всего в русских святцах имена около сорока юродивых. Женщин среди них почти нет! Женское юродство — это чудо из чудес, даже в сказке нет аналогии.

Ксения из Петербурга — пока единственная канонизированная юродивая XVIII века.

Шли бои за Прагу. В подвале одного из домов, откуда ни возьмись, около солдат оказалась женщина в белом платке и с посохом в руке и по-русски сказала, что они немедленно должны уйти, ибо сюда попадет снаряд и они неминуемо погибнут… Солдаты опешили и удивленно спросили: «Кто ты?» «Я Ксения блаженная, пришла спасти вас», — последовал ответ. После этих слов она вдруг исчезла. Солдаты ушли из подвала и спаслись, потому что действительно в то место угодила бомба.

Эту историю рассказала Л. Шпаковская. Спасенный солдат через сорок лет увидел телевизионную передачу о Ксении блаженной и приехал поблагодарить спасительницу на Смоленское кладбище к ее часовне.

«Во время блокады, — поведала Марфа, певчая Смоленского храма, — часовня была закрыта. Мало у кого хватало сил приходить сюда. Но память о Ксении хранили свято. К ней мысленно обращались в самые трудные минуты. Считаю, что меня она просто спасла. Было это в самый тяжелый период девятисотдневной блокады. Она явилась мне ночью в неизменном своем белом платочке, с посохом в руке. Молвила: «В следующую ночь не ночуй дома» — и исчезла так же внезапно, как и появилась.

Вечером я отправилась на ночлег к родственникам, в другой район. А мой дом фашисты в ту ночь разбомбили до основания. Даже убежище, в котором пытались укрыться люди, рухнуло под напором смертоносного огня».

Уверяют, что, даже когда часовня была закрыта, из-за ее стен слышалось церковное пение, нет-нет да и светился огонек за закрытыми дверьми. И женщину в белом платочке и с посохом, легкой поступью обходящую Смоленское кладбище, видели прихожане не раз. Являлась Ксения и в окошке часовни, нередко с Евангелием в руках. Впрочем, образ свой светлый позволяла лицезреть далеко не всем…

Известно, что родилась Ксения Григорьевна в Петербурге между 1719–1730 годами. Народная память не сохранила никаких сведений о том, кем была блаженная по происхождению, кто являлся ее родителями, где она получила воспитание и образование. Скорее всего, Ксения принадлежала к дворянскому званию, так как мужем ее был полковник Андрей Федорович Петров, служивший придворным певчим.

Ксения Григорьевна прожила в супружестве с Андреем Федоровичем три с половиной года. Детей они не имели. Отношения супругов были идеальными. Ксения Григорьевна очень любила своего «глаголемого» супруга. Это было родство душ, они не могли жить друг без друга.

Андрей Федорович продолжал свою полковничью службу, пел в придворном церковном хоре, а Ксения Григорьевна заведовала хозяйством, помогала бедным, читала с мужем духовные книги и нередко совершала настоящие подвиги любви и милосердия по отношению к ближним. Жизнь их текла тихо и мирно в небольшом домике на Петербургской стороне, купленном Андреем Федоровичем на приданое своей жены.

Поскольку в дальнейшем Ксении суждено было проходить свои земные мытарства именно на Петербургской стороне, имеет смысл дать этому району столицы Петровой подробную характеристику, чтобы понять, какого рода народ жил там в середине XVIII века.

Вначале XIX века в Петербурге проживала богатая вдова генерал-лейтенанта, принадлежавшая к хорошей фамилии. Эта вдова очень уважала память Ксении блаженной, много сделала для сооружения на ее могиле первой часовни — той самой, которая спасла святыню от разрушения во время страшного наводнения 1824 года.

У этой вдовы была взрослая дочь-невеста. Вскоре после сооружения часовни со вдовой и ее дочерью познакомился один полковник. Он стал часто бывать в их богатом доме, сблизился с девушкой и сделал ей предложение выйти за него замуж. Предложение было принято, назначен день свадьбы. В связи с предстоящим событием мать и дочь съездили на могилу блаженной Ксении, отслужили по ней панихиду и долго молились, чтобы она помогла в столь серьезном жизненном шаге.

Все, знавшие вдову и дочь, искренне радовались будущему счастью молодой девушки. И действительно: обрученные — и жених, и невеста — оба были молоды, красивы, обладали значительными средствами. Все сулило им безмятежное счастье.

— Должно быть, по молитвам рабы Божией Ксении, которую они так любят и почитают, Господь послал девушке такого видного жениха, — говорили все знавшие вдову. — Видно, молитва Ксении угодна и сильна пред Богом, и за любовь к себе вдовы она платит своей любовью…

Чтобы получить такое прозвище как символ духовного преемства от святого Серафима, Саровского чудотворца, нужно было пройти путь подвижничества сродни ему. «Вторым Серафимом» современники называли Христа ради юродивую Пелагею Ивановну Серебренникову.

Пелагея Ивановна родилась в 1809 году — в ту пору, когда блаженной Ксении уже несколько лет не было на свете.

Родина Пелагеи Ивановны — город Арзамас, родители — купец Сурин и его жена Прасковья Ивановна. Семья была зажиточная, отец хорошо торговал, имел кожевенный завод и был человеком умным, добрым и благочестивым. Но он рано умер, оставив сиротами трех малолетних детей: двух сыновей и Пелагею.

Вдова вышла вторично замуж за купца Королева, тоже вдовца, у которого от первой жены осталось шестеро детей. Королев был суров и строг; он внес раздор в семью Суриных — его дети невзлюбили детей Прасковьи Ивановны. Жизнь маленькой Пелагеи сделалась невыносимой в доме отчима, и ей всегда хотелось уйти от родных.