Русскому об Азербайджане и азербайджанцах

Горянин Александр Борисович

Севастьянов Александр Никитич

У Азербайджана сложная многовековая история, мы не сможем здесь пересказать ее даже вкратце. Ограничим свою задачу: расскажем лишь о том, каким образом судьба связала наши страны, раскроем логику событий, которая сделала в свое время Азербайджан частью Российской империи, а затем и СССР. Мы уделим особое внимание незаслуженно (или намеренно) преданным забвению страницам истории.

ПРЕДИСЛОВИЕ

На улицах и рынках русских городов за последние 20 лет стали часто встречаться характерного облика черноволосые люди, в основном мужчины, говорящие по-азербайджански. Сколько их, подсчитать невозможно, т. к. многие живут нелегально, от учета населения ускользают, но можно уверенно сказать, что удельный вес азербайджанцев среди нерусских диаспор России оказался велик настолько, что местами стал конфликтогенным фактором (как показали, например, летние события 2008 года в Екатеринбурге). Местное население, обеспокоенное обвальной полиэтнической миграцией с Востока и воспринимающее ее как нашествие, а то и оккупацию, уже четко выделяет азербайджанский компонент из всей массы приезжих. Возможно, еще и потому, что большинство азербайджанцев локализуется в сфере торговли, ежедневно плотно контактируя с автохтонами. В результате в уличных столкновениях с молодежью, следующей инстинкту защиты территории, нередко достается гостям из солнечного Азербайджана (но бывает и наоборот), да и вообще климат русско-азербайджанских отношений оставляет желать много лучшего, как на уровне подобной «народной дипломатии», так, увы, и на самом ответственном уровне.

Объяснить такое положение вещей легко, все причины на поверхности. Оправдать — трудно. А одобрить и вовсе невозможно. Что же делать? Необходимо тщательно, бережно распутать весь узел, затянувшийся между нашими народами, разобраться, в чем состоят наши не сиюминутные, а глубинные, стратегические интересы, отделить их от рефлексов и аффектов, вызванных злобой дня, найти выход, устраивающий обе стороны, гарантирующий дружное совместное будущее. В котором заинтересованы как азербайджанцы, так и, в не меньшей степени, русские.

Последнее утверждение может вызвать у русских читателей некоторое непонимание. Несмотря на то, что Азербайджан провел в составе Российской империи и СССР без малого два века, он остался для большинства наших соотечественников малознакомой страной. Хотя изрядное число русских переселилось туда еще до революции, а еще большее — при Советской власти, но это число было изрядным для Азербайджана, для России же оно всегда оставалось незначительным. В собственно России азербайджанцев знали лишь в считаных нефтедобывающих регионах да в Москве, они поехали к нам в массовом порядке уже после распада СССР.

В отличие от армян и грузин, всегда имевших мощное лобби в российских столицах что при царях, что при генсеках, у азербайджанцев своих заступников ни в Зимнем дворце, ни в Кремле в достатке не было никогда. В чем состояли знания об Азербайджане, которые получал типовой школьник в российской глубинке? Что-то о 26 бакинских комиссарах, какие-то стихи Есенина («Прощай, Баку! Тебя я не увижу…» и др.), несколько строк о нефти в учебнике «Экономическая география СССР» — вот, пожалуй, и все. Теперь к ним прибавились улично-рыночные впечатления.

Пора исправить это положение, заполнить досадный пробел в нашем образовании. Это не терпящая отлагательства задача, имеющая серьезное значение для русского будущего.

ГЛАВА 1. КАК АЗЕРБАЙДЖАН ОКАЗАЛСЯ В СОСТАВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

«Где огнь горит неугасимый»

На вопрос о том, почему Азербайджан (в переводе «огненная земля») оказался в составе России, правильно ответят немногие. Хотя взаимная диффузия Руси и Кавказа началась около одиннадцати веков назад, со времен русского Тмутораканского княжества (которое, напомним, было одним из кавказских государств), Византия и Орда отодвинули наше более близкое знакомство на столетия. Но любые столетия проходят.

Когда купцы двух народов вновь освоили великий торговый путь по Волге, Каспию и каспийскому берегу, контакты стали неизбежны. Кто-то из купцов и путешественников, как и сегодня, оставался жить в далекой земле. Как пишет Афанасий Никитин, когда судно с товарами русской купеческой компании при посольстве Василия Папина, в составе которой следовал Никитин, разбилось о берег близ Дербента, из его спутников одни вернулись на Русь,

«иные осталися в Шемахее, а иные пошли роботатъ к Баке»

. Сам же Афанасий

«пошел к Дербенти, а оттоле к Баке, где огнь горит неугасимый»

, но не «роботать» там, а двигаться дальше в Индию. Было это в 1468 году: еще не открыли Америку и не родился Васко де Гама. В те времена не было государства «Азербайджан», было несколько ханств, населенных предками нынешних азербайджанцев. Значительную часть территории нынешнего Азербайджана тогда занимало Ширванское ханство. Оно же было и наиболее развитым. В разные времена здесь было до полутора дестяков государственных образований (наиболее известны Шекинское, Карабахское, Гянджинское, Иреванское, Кубинское, Нахичеванское, Талышское ханства), которые, как и везде в мире, могли дробиться, воевать друг с другом и объединяться. Помимо ханств, существовали также более мелкие феодальные образования — султанаты, меликства и магалы. Баку был одним из городов Ширвана, но не столицей. Столицей была Шемаха. Никитин называет шаха Ширвана «татарским ширвашином». Имя «татар» держалось в русском обиходе за азербайджанцами вплоть до 20-х годов XX века.

Во времена Никитина Шемаха и Москва начали обмениваться посольствами, вести речи «о дружбе и согласии», слать друг другу подарки: посол Василий Папин вез от Ивана III ширваншаху Фаруху Ясару 90 кречетов. Но, положа руку на сердце, большого значения все это не имело, и мы с азербайджанцами так и остались бы отдаленными знакомыми, если бы не христианские соседи азербайджанцев — православные грузины и грегорианцы армяне. Находясь под постоянным (армяне) или периодически возобновляемым (грузины) игом то персов, то турок, они всегда искали христианских заступников. Самым понятным в то время способом получить заступничество был вассалитет.

Движение России на юг: самозащита и исполнение обета

Первое грузинское посольство, принесшее присягу русскому царю, прибыло в Москву в 1491 году, однако реально великая грузинская мечта сбылась лишь через три века, на протяжении которых челобитные и присяги многократно обновлялись.

Защита закавказских христиан стала считаться в Москве святым, не подлежащим обсуждению долгом, и хотя выполнить этот долг было затруднительно — тысяча верст, отделявшая русские пределы от Кавказа, контролировались воинственными кочевниками, — установление опеки над Грузией и Арменией было воспринято как государственная задача России, которая рано или поздно должна быть выполнена. Важным политическим фактором на протяжении столетий оставалась грузинская эмиграция в Москве, а затем в Петербурге, постоянно лоббировавшая интересы Грузии. В число эмигрантов нередко входили грузинские цари и царевичи, иногда с двором, — как живое напоминание о взятом на себя Россией обязательстве. Именно здесь главный ключ к войнам Российской империи на Кавказе.

Об этом у нас постоянно забывают, приписывая экспансию России на юг исключительно «врожденному русскому империализму». Правда, мессианский мотив не был в этом движении главным. Прежде всего, век за веком строя засечные линии, Россия последовательно теснила своих исторических врагов, живших набегами и грабежом — Большую орду, Ногайскую орду, Крымское ханство и его союзницу Астрахань. После сотен их набегов, порой до самой Москвы, потеряв счет сожженным и разграбленным городам и угнанным людям, Россия была просто обязана устранить угрозу радикальным образом.

Но не следует представлять дело и так, будто продвижение на юг (как и на восток) совершалось государством помимо или даже вопреки народным устремлениям. Вольные люди, сильно опережая государство, вели собственный натиск на юг. Начиная с 1534 г. гребенские казаки селятся в предгорьях Восточного Кавказа и в устье Терека. Казаки не были имперскими агентами царизма, более того — московские власти видели в них преступников. Но двинув свои полки по их следам и разобравшись с Астраханским ханством, Россия вышла на Каспий, после чего «простила» гребенцев, поручив им нести пограничную службу на новых рубежах.

Именно здесь Россия впервые стала соседствовать с лезгинами, аварцами и азербайджанцами (в Дагестане их всегда было много), после чего ее продвижение на юг здесь прекращается на 150 лет.

Азербайджан между трех огней

Что из себя представляли тогда эти владения? Ширван давно утратил самостоятельность — еще в 1538 году его поглотила персидская империя Сефевидов. Поначалу азербайджанцы были в ней на особом положении: в середине XVI века из 74 эмиров империи 69 были азербайджанцами, в основном из азербайджанцев набиралась и армия Сефевидов. Потом азербайджанские земли на полвека захватила Турция, потом их вновь вернули себе персы — но уже не как привилегированную область, а как одну из окраин персидского государства. Лучшие времена остались позади.

Сам Петр во время Персидского похода до Азербайджана не дошел, из Дербента он вернулся в Астрахань. Но 15(26) июля 1723 года, после четырех дней артобстрела, десант под командованием генерал-майора Михаила Афанасьевича Матюшкина все же взял Баку.

Как нам и азербайджанцам относиться к этому обстрелу и штурму сегодня, почти триста лет спустя? Ясно, что не по нынешним меркам. Ни одно событие в истории нельзя судить по более поздним, не имеющим обратной силы, законам. С момента появления человечества все воевали со всеми, с кем только позволяла география, большие страны завоевывали страны поменьше либо хуже вооруженные, и в этом отношении Россия была не хуже и не лучше Персии, Турции или Англии. Как раз перед Персидским походом Петра Англия оттяпала у Франции побережье Гудзонова залива, у Испании — Гибралтар, а в Индии готовилась к завоеванию Бенгалии, Австрия отняла у Испании остров Сардинию и так далее. Таковы были нравы эпохи.

В полной гармонии с этими нравами вслед за Петром на персов напали турки. Персидский шах Тахмасп тогда решил, что три фронта (с востока наседали афганцы) это чересчур и отправил в Петербург посольство для заключения мира. Тем временем турки быстро захватили как раз те земли, освободить которые собирался Петр — Восточную Грузию (с Тифлисом) и Армению. Это отодвигало для России достижение поставленной задачи: тут же начинать следующую войну было невозможно, да и турки представляли из себя в тот момент более сильного врага, чем персы. 12 (23) сентября 1723 года в Петербурге был подписан договор, закреплявший за Россией западный и южный берега Каспия от устья Терека до устья Атрека в Туркмении. Так впервые Баку и Ленкорань (но не Шемаха, не Нуха, не Гянджа, не Шуша) оказались в составе Российской империи. Оказались в ней также персидские провинции Гилян, Мазандеран и Астрабад.

Вскоре Россия поняла, что решительно не знает, как ей быть с этой относительно узкой (от 40 до 100 верст), но бесконечно длинной полосой побережья. Заводить колониальное хозяйство южного типа она, в отличие от Испании или Англии, не стремилась, а защищать здесь было некого: компактно живущие христиане в этих местах отсутствовали. Один маленький христианский народ, удины, правда, обнаружился, но он жил в мире со своими мусульманскими соседями.

Исполнение грузинской мольбы и последствия

Среди азербайджанских государственных деятелей появились свои «западники», сторонники модернизации. Тогда это означало русскую ориентацию — для Азербайджана Россия была в XVIII веке главной западной страной. Речь идет о таких фигурах, как хан Кубинский Фатали, как Ибрагим Халил-хан Карабахский. И тот, и другой отправляли в Россию посольства с заверениями, что не прочь перейти под русское покровительство. Они надеялись таким способом окончательно избавиться от персов (у Фатали-хана были, вдобавок, свои гегемонистские планы в регионе, и он надеялся осуществить их с помощью России), но присоединения к России не хотели.

В Грузии видели вещи иначе. В конце 1782 года царь Картли и Кахетии Ираклий II засыпал Екатерину Великую письмами с мольбой о полном протекторате. Он решил, что время пришло. После очередной победы над Турцией и взятия Крыма Россия утвердилась на Черном море, а на Северном Кавказе была завершена линия укреплений от устья Дона до устья Терека — от моря до моря. Россия стала главной военной силой в регионе. Теперь отказ от покровительства единоверцам со стороны Екатерины выглядел бы клятвопреступлением — слишком много раз это покровительство было торжественно обещано. Понимая это, императрица пошла на заключение в 1783 году Георгиевского трактата, по которому Ираклий со своим царством и народом переходил под опеку и защиту России, отказывался от самостоятельной внешней политики, а грузинское дворянство, духовенство и купечество уравнивалось в правах с русским.

Исполнение грузинской просьбы (и старинного русского обета) обошлось России дорого. Для того, чтобы договор не остался на бумаге, было необходимо разместить в Грузии русские войска. Горцы Северного Кавказа поняли, что Российская империя решила переступить Кавказский хребет, в результате чего они автоматически окажутся в ее составе, лишаясь независимости. Первое большое антирусское восстание возглавил в 1785 году шейх Мансур. В его войско вошли отряды чеченцев, аварцев, даргинцев, кумыков, кабардинцев, черкесов, абазинов. Так началась шедшая до 1864 года (правда, с большими перерывами) Кавказская война.

Появление России в Закавказье стало постоянным раздражителем также для турок и персов. Опередив появление русских гарнизонов, персы в 1795 году ворвались в Грузию и Карабах, разграбили Тифлис. Лишь полгода спустя на защиту грузин смог выступить из Кизляра русский Каспийский корпус во главе с Валерианом Зубовым. Зубов занял (почти без применения силы — инструкция императрицы предписывала действовать «ласками и уговорами») Дербент, Кубу, Баку, Шемаху, Гянджу. Когда он достиг слияния Аракса и Куры, пришла весть о смерти Екатерины. Вступивший на престол Павел I, который ненавидел мать и стремился сломать любое ее начинание, сразу же дал приказ всем войскам вернуться в Россию. Забавен образец черного пиара того времени — объяснение, данное персидским шахом Ага Мохаммедом внезапному уходу русских войск. «

Присоединение азербайджанских ханств к России

Зубов оставил в Тифлисе только два батальона — для охраны царя Ираклия. Вскоре тот умирает, а новый царь Георгий XIII обращается к императору Павлу с просьбой принять Грузию под прямое управление России. 18 (30) декабря 1800 года Павел подписывает соответствующий манифест. 28 декабря 1800 года (9 января 1801 года по новому стилю), не дождавшись возвращения послов с радостной вестью, умирает и Георгий.

12 сентября 1801 года Грузия перешла под российское управление. Так начался на Кавказе XIX век.

Новую губернию, названную поначалу Грузинской, следовало надежно связать с внутренней Россией. Военные саперы спешно обустраивали древний караванный путь в Грузию через Крестовый перевал, но об уверенном сообщении через него мечтать было пока рано. Гарантировать сношения с Закавказьем в любое время года мог лишь путь вдоль каспийского берега — не зря корпус Зубова двигался именно так. Азербайджан (вместе с прибрежным Дагестаном) стал коридором в Грузию, а затем и Армению.

Более всех сделал для приобретения этого коридора Павел Цицианов, генерал и князь. Между 1803 и 1806 годами он где угрозами, где уговорами добился перехода в русское подданство нескольких владык Прикаспия. Их присоединение происходило на фоне очередной войны России с Персией (1804–1813), которая старалась ни в коем случае этого не допустить. Но персы с задачей не справились. Свою роль сыграл и юный возраст персидского главнокомандующего, наследника престола Аббаса-Мирзы, и то, что английские военные советники, реформировавшие персидскую армию, оказались ни на что не годны. Но главное было в другом. Мало кого из азербайджанцев вдохновлял возврат персидского доминирования, а ведь в условиях войны выбор у них был только между Россией и Персией, третьего в то время не было дано.

Вообще люди прошлого думали и рассуждали явно не так, как считается политкорректным приписывать им сегодня. Простой народ был бесконечно далек от политики, современное понятие национальности отсутствовало. На протяжении веков это понятие заменяла для высших слоев во всем мире присяга тому или иному правителю. Высшим слоям азербайджанских ханств было отлично известно: в случае добровольного присоединения к России они будут уравнены в правах с русским дворянством, и многие увидели здесь для себя интересный шанс. Кстати, этот простой механизм более чем что-либо другое обеспечил конечную победу России на Кавказе.