Впервые ужас принял совершенно кошмарные очертания посреди самого расплывчатого из состояний – грез, внушенных гашишем.

Я отправился в путешествие вне времени и пространства, посещая неведомые страны, принадлежащие этому состоянию бытия, за миллионы миль от нашей земли и от привычной обстановки; и все же смутно осознал, как что-то безжалостно разрывает нависшую надо мной вуаль иллюзий и тянется за мной сквозь неизведанные пустоты, вторгаясь в мои видения.

Полностью я еще не очнулся от грез, но уже понял, что вижу и ощущаю нечто неприятное, находящееся вроде бы в границах сна, которым я наслаждался.

Тому, кто ни разу не испытал даримых гашишем радостей, мои объяснения могут показаться бессвязными и неправдоподобными. Но все-таки я ясно ощущал, как меня вырывают из тумана и в поле моего зрения вторглось это лицо.

Сначала мне привиделся только череп, потом я разглядел черты лица – не белого, а ужасающе желтого, и какая-то жуткая форма жизни угадывалась в нем. Глубоко в глазницах поблескивали глаза, а челюсти двигались, как будто существо говорило. Туловище было расплывчатым, словно не в фокусе, я различал только высокие узкие плечи, а еще руки, плывущие в тумане перед черепом, – они выглядели до ужаса живыми, у меня даже мурашки пошли по спине. Руки, точно у мумии, – длинные, тонкие и желтые, с узловатыми суставами и страшными кривыми когтями.

Чья-то рука грубо тряхнула меня, когда я в истоме расставался со своими последними видениями.

– Тебя Хозяин требует! Поднимайся, свинья!

– Пошел он ко всем чертям, твой хозяин! – Хассима я ненавидел и боялся.

– Вставай, не то больше не получишь гашиша. – Эта угроза заставила меня содрогнуться и вскочить на ноги.

Я следовал за громадным негром по комнатам в задней части здания, где на полу валялись жалкие одурманенные люди; он едва не наступал на них.