В одном из самых знаменитых словарей русского языка слову "книга" придается три значения. Первое — "сшитые в один переплет листы бумаги или пергамена" (то есть формальный образ книги как материального предмета), второе — "писание, все, что в книге содержится" (то есть, выражаясь современным языком, смысловая сторона понятия). И, наконец, третье — "раздел, отдел в обширном письменном сочинении". Если не принимать в расчет не научных толкований, весь основной смысл слова "книга" так или иначе, связан с ученостью, с информацией и распространением сведений среди себе подобных, то есть, распространением знаний и образов.

Исторически сложилось так, что в европейских и переднеазиатских языках содержание термина (его понятие, смысл) одинаково. Греческое "библио", латинское "либер", семитическое "сефер", арабское "китаб", подобно славяно–балтийскому "книга", трактуются одинаково: 1) предмет, 2) произведение, 3) часть сочинения. Раз появившись, как бы давно это ни было, термин этот сохраняет свою корневую неприкосновенность и до наших дней.

В русской письменности слово "книги" встречается впервые в Остромировом Евангелии (1056/1057), самом раннем из датированных рукописных памятников, и употребляется во множественном числе, что позволяет давать ему расширительное толкование — скорее знание вообще, чем просто книга. Употребление слова "книга" в единственном числе зафиксировано у нас значительно позже, в 1263 г., у одного из монастырских писцов.

Бытует, однако, и мнение о неславянском, даже вообще неевропейском происхождении слова "книга". Термин выводили из древнекитайского, угрофинского, ассирийского, тюркского языков, не затрудняясь доказательствами.

Нам представляется, что не позже 863 г. (времени знаменитого путешествия св. Кирилла в Корсунь, после чего он взялся за изобретение алфавита), в языках славян и прибалтов уже имелся древнейший, устойчивый и совершенно определенный термин "книга". Удивляет здесь только то, что наши отдаленные предки не использовали с этой целью лексику ближайших культурных народов, которая им, конечно, была знакома: "библио", "либер", "манускрипт", "хартия", "грамота", а предпочли словообразование от праславянского "кнети", то есть "знать". Впрочем, упомянутые термины активно применялись и применяются в качестве синонимов.

Книга есть продукт труда и результат общественного развития. Однако при всей сложности, а подчас и противоречивости составляющих ее философских, понятийных, этимологических особенностей, книга сама есть предмет, не просто отражающий действительность. Она выступает как фактор диалектики, потому что благодаря своим содержательным и вещным свойствам может влиять на развитие общества. Более того, без предмета, который мы привыкли называть книгой, в истории современности нет развития вообще.

Очевидно, что в данном случае речь идет не столько о привычной нам бумажной книге в переплете, сколько о понятии, гораздо более абстрактном. Философ говорит, что если мы не хотим наши ощущения воспринимать как простую копию окружающего мира, мы должны предполагать наличие некоторого фактора–посредника, который сам, являясь продуктом исторического бытия и имея индивидуальный опыт развития, будет влиять на отражаемые и ощущаемые через него реальности. Такой посредник и есть книга — неразрывная часть всей системы, то самое субъективное средство, через которое воспроизводится образ объективного мира. Подобных предметов–посредников множество в окружающей нас действительности, и не только то, что мы привыкли именовать книгой. И даже не столько искусство и литература (например: зрелища, изображения, фольклор и т. д.). Здесь и факторы природы: электромагнитные волны (свет), колебания воздуха (звук), радиомагнитные средства, используемые для передачи информации.

Книга как средство исторического воздействия есть результат такого уникальнейшего свойства человеческого организма, как чтение, и всего, что психологически связано с этим, в том числе шрифт, алфавит, тираж. Это позволяет рожденную мысль почти одновременно сделать доступной для каждого потребителя и не просто сообщить, а обеспечить ее длительное творческое усвоение. Книгу можно не только читать, но и просматривать, пролистывать, разглядывать, изучать полностью или выборочно, просто хранить и т. д.

Проблема еще более усложнится, если представить себе, что потребление книги, его формы и способы изменялись из века в век. Потребление книг — папирусных свитков, естественно, происходило по–иному, чем, скажем, потребление книг — глиняных табличек. Примерно до Крестовых походов (X‑XII века) люди читали только вслух, чтение "про себя" есть одно из завоеваний раннего Возрождения. Потребление церковных книг, когда диакон, например, читал громко, а остальные вне зависимости от своей грамотности слушали, внимали, никак не сравнить с потреблением современных бестселлеров или комиксов, например, при содействии аудиовизуальных средств.

Любая вещь, добытая из природы, изготовленная человеком и обладающая для него полезностью, рассматривается как 

Наука со всеми своими атрибутами — системой доказательств, внутренней соподчиненностью, внешними связями — оформилась в самостоятельный род человеческой деятельности сравнительно недавно, в эпоху Просвещения. От древнейших времен ее функции исполняли другие сферы умственной жизни: вера (не только религия, но и просто суеверие), практический опыт. Наука и выросла из них, претерпев драматическую историю непонимания и гонений, однако заставила уступить себе место. Но и опыт не исчез бесследно, он служит науке, а вера пользуется научными выводами. Наука в принципе едина, но состоит ныне из сплетения направлений, отраслей, дисциплин, имеющих свои самостоятельные цели, но так или иначе обеспечивающих общее движение.

Все действия для каждой науки специфичны: физик, скажем, или языковед разрабатывает приемы, способы, доказательства, присущие только его предмету. Но общая закономерность распространяется на всех: ничто не принимается на веру. Любой обнаруженный факт (изобретение, анализ, эксперимент) должен быть сопоставлен со всем достигнутым уровнем знания, объяснен, обоснован. Подобно всем другим ответвлениям науки, история книги выполняет следующие функциональные действия: устанавливает общую философскую платформу, находит источники, определяет сферы, где будут происходить изыскания, разрабатывает систему методов и затем приступает к исследованиям.

Метод

 в науке есть подчиненная исследовательской цели совокупность, последовательность действий и суждений. Методы отражают общее мировоззрение исследователя, степень познания им реальной действительности, наконец, — особенности, частности предмета изучения. Число методов неограниченно, как неограниченно число теорий, гипотез, школ и учений. Сложилась иерархия методов, в основе которой —

всеобщий метод познания

, затем методы фундаментальных наук и, наконец, конкретные и индивидуальные методы специальных дисциплин.

В истории книги выбор и соподчинение методов определяются факторами, которые заложены в названии этой дисциплины: книга как предмет исследования.

Всеобщий метод познания в современной науке есть диалектика — философское единство противоположностей, непрерывность развития, отрицающего всякий застой или движение вспять. Даже регресс рассматривается как этап прогресса, когда устаревшие факторы обновляются, перерождаются в силы, разрушающие прежнее и созидающие новое. В классической философии это именуется отрицание отрицания.

Всемирная историческая наука с течением времени разбилась на неисчислимое множество как фундаментальных, общих, так и специальных, частных наук и дисциплин. Состав их и число, согласно законам диалектики, непрерывно меняются. В особую группу выделились так называемые 

вспомогательные науки

, каждая из которых имеет собственные установочные принципы и присущие ей методы. Такова, скажем, археология — традиционнейшая из наук. При посредстве раскопок в местах древних поселений она находит материальные свидетельства, которые могут служить всем другим наукам для их выводов и заключений. Для истории книги археологи, находя остатки застежек, переплетов, деталей печатного оборудования, предоставляют данные о грамотности населения, обеспеченности его книгами. Для историка книги важна также геральдика, изучающая гербы, символы, родовые знаки, сопоставляя которые можно датировать, атрибутировать издания, устанавливать их историческую принадлежность. Нумизматика (наука о монетах и медалях) и сфрагистика (наука о печатях и других знаках владения), казалось бы, далекие от задач и методов истории книги, предоставляют ей сведения о датах жизни, царствования, деятельности лиц, участвовавших в книгоиздании, уровне цен, различных событиях. Определенную ценность для историков книги представляет археография — важнейшая наука о местах и способах хранения, о методах публикации исторических документов, письменных памятников.

Среди вспомогательных исторических наук существуют и такие, которые непосредственно исследуют форму и содержание книги, однако своими собственными, присущими им методами. Такова кодикология (от лат. "кодекс" — книжный блок, том, книга из страниц, в отличие от книги–свитка). В течение Х1Х–ХХ веков она понималась как наука о рукописях (папирусах, манускриптах). Теперь под кодикологией понимается все, что связано с содержанием, типологией, формой книги — от существенных ее признаков (объем, формат, постраничная структура, титульные и библиографические данные) до самой подробной маргиналистики. Современная кодикология методологически объединяет и другие вспомогательные дисциплины: например, 

К вспомогательным наукам относятся эпиграфика (наука об отдельных надписях), маргиналистика (наука о записях, заметках и знаках на полях), филигранология (наука о водяных знаках на бумаге), текстология (раздел филологической науки, изучающей рукописи с целью их критической проверки и воспроизведения документов и письменных источников).

Чрезвычайно важный комплекс методологических вопросов в истории книги связан с ее научной периодизацией, а через это с 

Наука об изменении времени (хронология) подразделяется на хронологию астрономическую и историческую. Первая занимается соответствием человеческих представлений о времени, различных системах летосчислений. Историческая хронология на основании источников — письменных, археологических, книжных и других — определяет даты событий и процессов, помогает датировать и атрибутировать документы, издания, книги.

Источниковедение

 — термин, обозначающий совокупность знаний об исторических источниках и их изучении. При этом под "историческим источником" понимается буквально все, что может свидетельствовать о свершившихся фактах, событиях, процессах и явлениях. Источники могут быть устные, письменные, вещественные, изобразительные, в связи с чем строится и научная классификация исторических источников. В зависимости от задач изучения источников выделяются научные специальности источниковедения. Применяются классические методы лингвистического и исторического источниковедения. Так, лингвистическое источниковедение анализирует письменные источники с целью найти в их текстах свидетельства об истории языка. Историческое источниковедение анализирует источники по истории какого‑либо государства, народа. Историко–книжное источниковедение имеет целью отыскание и исследование источников, раскрывающих историю книги. Это могут быть письменные источники и памятники материальной культуры, например, средства изготовления рукописных и печатных книг. Самостоятельным историческим источником выступают книги. Предметом науки в источниковедении истории книги является поиск свидетельств о возникновении и развитии письменности, средств и форм ее фиксации и распространения, о способах потребления, особенностях чтения и т. д. Историко–книжное источниковедческое исследование выработало особые приемы, которые применяются при историческом изучении книжных знаков (экслибрисов), типографских шрифтов, способов гравирования и печатания, оборудования типографий.

Одним из основных приемов источниковедения является внешняя и внутренняя критика исторического источника.

Внешняя критика источника

 — это его характеристика со стороны атрибуции и датировки, то есть происхождения, привязки к определенным историческим обстоятельствам, изготовителю (автору), времени и месту создания.

Внутренняя критика

 — характеристика структуры, содержания источника, сравнительный анализ сведений, данных, которые исследователь рассчитывает получить. Указываются пути проверки их достоверности. Намечаются группы вопросов, на которые могут дать ответы источники. Устанавливается, в чем их ценность и значение для конкретных результатов исследования. Существуют две разновидности источников: 

Периодическими и продолжающимися изданиями

Архивный фонд Российской Федерации входит богатейшее собрание всевозможных по характеру и содержанию документов. К ним относятся письменные источники (документальные, повествовательные), вещественные, иконографические, кино–фоно–фотодокументы и прочие. Достойное место занимают историко–книжные источники — книжные издания, книги.

Любое архивохранилище представляет собой собрание различных архивных фондов. Это совокупность документов, образовавшихся в результате деятельности так называемых фондообразователей — организаций, учреждений, обществ, отдельных лиц. Примерами могут служить фонды Центропечати (1918–1922), Госиздата РСФСР (1919–1930), Научно–исследовательского института книговедения (1920–1933), фонды многочисленных отечественных издателей, книговедов, библиографов, отложившиеся в различных архивохранилищах. В архивах, особенно отделах рукописей различных библиотек и музеев, нередко встречается архивная коллекция — комплекс отдельных документов различных сообществ и лиц, объединенных чаще всего по тематическому признаку. Так в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки содержатся уникальные коллекции рукописных и старопечатных изданий и документов, собиравшихся историками, филологами, книговедами, антикварами на протяжении почти двух веков.

В каждом фонде (коллекции) первоначальным структурным комплексом является дело, то есть отдельная единица хранения, которая объединяет документы, относящиеся к определенному вопросу или владельцу. Практически в каждом архивохранилище имеется научно–справочный аппарат (картотеки, каталоги, обзоры), облегчающий поиск дел, а в путеводителях — именные и тематические указатели.

Неизданные архивные документы регулярно публикуются в специальной печати. Порядок их опубликования регламентируется "Правилами издания исторических документов". Достаточно часто архивные источники публикуются в продолжающихся сборниках "Книга. Исследования и материалы", "Альманах библиофила", "Букинистическая торговля и история книги" и др. В основном это переписка деятелей книги, их мемуары, различные акты и свидетельства, в том числе хранящиеся в архивах.

Исследователи, занимающиеся историей древнерусской книжности и книги в России по XVIII век обращаются в Российский государственный архив древних актов (РГАДА) в Москве, в котором представлены документы по истории книгописания и книгопечатания, сами памятники рукописных и первопечатных изданий. В составе РГАДА заключаются фонды Приказа печатного дела, Московской Синодальной типографии, московской и петербургской Сенатских типографий.

Историография

 — буквально описание истории, исторических событий. Понятие произошло от греческого "historia" — рассказ о прошедшем. Первым, кто, пожалуй, соединил историю с книгой, был великий Геродот. В своем сочинении "Евтерпа" (445 г. до н. э.), посвященном Египту, он рассуждает о бывших там папирусных книгах, табличках, предлагает классификацию письмен, сохранившуюся и поныне (иератические и демотические). Эти термины предложены именно Геродотом.

Сообщения по истории письма, книг, библиотек встречаются у древних и средневековых авторов. Это Гекатей и Плиний, писавшие о происхождении папирусных книг. Это один из отцов христианской церкви Климент Александрийский, изучавший историю письма. Это византийские писатели — патриарх Фотий ("Тысячекнижие"), Свида, Хрисолор. Составляя перечни книг, они старались сообщать их историю.

В европейских странах книга изучалась в первую очередь библиографами. В капитальном труде Г. Ф. Де Бюра "Наставительная библиография" (Париж, 1763–1782) есть глава, посвященная книгам с самых древних времен. В эпоху Великой французской революции по декрету Конвента всем желающим читались лекции, в том числе по истории книги. Судя по сохранившимся программам, там не просто излагалась история книг, там серьезно рассуждалось о принципах и методах их исторического изучения.

История книги, рассматривавшаяся в первое время как собирание сведений о судьбе различных изданий, постепенно превращалась в отрасль знания общественно–гуманитарного плана с характерной методологией и предметом науки. Французский библиограф Ш. В. Ланглуа в 1896 г. отмечал, что необходимо говорить "об истории книги с точки зрения ее материального изготовления", а немецкий библиотековед Ф. Эйхлер в 1923 г. писал, что "должно изучать не только историю книг… но и влияние, оказываемое ими на политическую жизнь общества и пути регулирования этого влияния". В разное время в разных странах появились капитальные труды: Альберт Сим "Книга" (Франция), Свен Даль "История книги с древнейших времен" (Дания), Фридрих Капп "История книжной торговли" (Германия), Ежи Бандтке "История краковских типографий" (Польша), Карл Дзяцко "История книг".

Содержание термина "историография" со временем изменялось. Так, знаменитый русский историк XIX века Н. М. Карамзин был первым придворным "историографом". В дальнейшем историография служила синонимом истории исторической науки и истории научных концепций. Под историографией понимается и совокупность исследований, трудов, посвященных определенной проблеме, теме, эпохе. При изучении того или иного вопроса по истории книги исследователь знакомится со всей известной по теме литературой. Устанавливает сильные и слабые места в существующих концепциях и вырабатывает собственный концептуальный взгляд на проблемы. Чем глубже ученый овладел историографией, тем вернее он найдет направление для своего научного поиска. Производится разыскание недостающих источников, книжных изданий, материальных объектов. Речь идет не только об отыскании совершенно новых, неизвестных свидетельств, а о дополнительном изучении, источниковедческом пересмотре уже известных документов, сведений.

После победы в революции 1917 г. идеологи партии большевиков требовали "всю историю изучать заново". Основная установка — на оправданность революционных мер и советского строя. Все прежние концепции небольшевистских историков объявлялись искажением. Для подготовки общественного сознания к безоговорочному принятию марксистских доктрин выделялись средства, создавались коллективы ученых, несмотря на труднейшее социально–экономическое положение.

Капитальный труд "

Книга в России

" (Т. 1–2, 1924–1925), созданный коллективом виднейших ученых — не только книговедов, но и историков, стремился подвести итог всему, что в этой области было наработано до революции, и дать этому марксистскую оценку. Здесь же были сформулированы методологические задачи на будущее. Инициатором выступил выдающийся русский ученый, признанный авторитет в области книговедения А. А. Сидоров, который впоследствии оценивал мероприятия послереволюционной эпохи так: "Подлинная история… была зачастую заменена навешиванием "этикеток", спорами о классовости…". Еще более непримиримо с точки зрения марксизма выступил историк П. Н. Берков. В работах "Развитие истории книги как науки" (1931) и "Предмет и объем истории книги как науки" (1936) он подверг критике многих ученых, особенно таких, как А. М. Ловягин ("Основы книговедения", 1926), чьи историко–философские идеи, независимые от марксизма, были охарактеризованы им как "психобиологический метод с социологическим гарниром". Исследователь М. И. Щелкунов, был разгромлен за "попытку мелкобуржуазной аполитичной трактовки проблем истории книги". Между тем М. И. Щелкунов, которого другой сторонник марксистского взгляда на книговедение характеризует восторженно, "выходец из низов, в прошлом типографский рабочий, практик, автодидакт", очень своеобразно подходит к структурному построению своей науки. В капитальных трудах "Искусство книгопечатания в его историческом развитии" (1923) и "История, техника, искусство книгопечатания" (1926) М. И.Щелкунов разрабатывает схему "Классификации библиологии". В ней он перечисляет 52 научные дисциплины, по его мнению, выделившиеся из прежней традиционной истории книги. В их числе он называет "Историю антикварного дела", "Историю расстановки книг", "Историю регистрации книг" и т. д. Вместе с тем единой теоретической базы у него нет.

Господство марксизма привело к самоустранению многих, в том числе талантливых ученых (М. В. Муратов, Г. И. Поршнев и другие). Между тем обвинять марксистскую историческую теорию в огульном давлении на науку тоже нельзя. Марксизм так или иначе учил осмысленности, созданию системы исследований. Стоит вспомнить хотя бы гегелевский принцип всеобщего единства в его марксистской интерпретации: "Не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь". К сожалению, бюрократическое давление привело к забвению этих простых истин, и история книги, подобно и другим историческим наукам, превратилась в отфильтрованную и надуманную партийную дисциплину.

Прогрессивную роль в развитии отечественной историографии книги сыграл 

Возрождение отечественной историко–книговедческой науки, как и в целом книговедения, произошло в период празднования 400–летия выхода в свет первой русской датированной печатной книги в Москве — "Апостола" Ивана Федорова (1564). Это событие в свою очередь совпало с крушением культа личности и некоторой демократизацией советского строя.

В древнейшие времена человеческая память была единственным средством сохранения и передачи общественного опыта, информации о событиях и людях. История знает так называемые бесписьменные цивилизации, где огромное количество необходимых сведений просто заучивалось наизусть жрецами, законоведами, учителями, а на дальние расстояния посылались "живые письма" — гонцы.

Путешественники рассказывали о племенах аборигенов дальних стран, в которых старейшины примерно раз в году уводили подросших юношей в джунгли или в пустыню и там из уст в уста передавали им весь опыт племени, который должен быть усвоен ("мужская тайна"). Правда, тогдашний опыт был еще примитивен, и первобытные педагоги для скорейшего запоминания сопровождали его усвоение ритмическими танцами и пением. Так было на протяжении сотен веков.

Если перелистать историю мировой литературы, то окажется, что все народы так или иначе прошли период "устной книги" прежде, чем стали фиксировать информацию на каком‑либо материале. Бессмертные поэмы "Илиада" и "Одиссея" впервые были записаны в Афинах на свитках около 510 г. до н. э. Легендарный слепец Гомер воплотил в них весь духовный и материальный мир древнего человека, включая, например, тактику воинского строя архаической эпохи и технологию изготовления бронзового оружия. До этого в течение веков поэмы распространялись устно. Аэды и рапсоды — древние певцы, сказители — пели их наизусть на народных празднествах. Запоминать многотысячные строки было трудно, и первобытные сказители использовали ленточки или узелки, которые помогали им. У индейцев Южной Америки такая вещь называлась квипу (кипу) — узелковое письмо. По мере того как расширялся кругозор древнего человека и усложнялась его деятельность, у памяти появлялись другие помощники: разного рода зарубки, заметы, узелки, наконец, рисунки.

Ученые находят в пещерах и на скалах изображения, сделанные рукой первобытного человека, отразившие его впечатления от окружающего мира, жизни, природы. Это начатки искусства, но одновременно и начатки письменности; здесь человек впервые выразил в изображении свою мысль. Древнейшим из пещерных и наскальных рисунков в нашей стране — 15–20 тысяч лет.

Первобытное искусство было явлением синкретическим. В нем просыпающаяся потребность в прекрасном сливалась с наивной верой в сверхъестественное и со стремлением закрепить, сохранить воспоминания о происходящем. В Иране на скале Бегистун над караванными тропами изваяна целая картина: персидский царь в короне, над ним распростер крылья бог Ормузд, тянутся вереницы пленных с веревкою на шее. Здесь запечатлена победа Дария I Гистаспа над мятежниками (521 г. до н. э.). Царь повелел высечь это руками побежденных, чтобы проходящие караваны разнесли весть о его победе по всему свету.

Наиболее древним материалом для книг была, вероятно, глина и ее производные (черепки, керамика). Еще шумеры и эккадяне лепили плоские кирпичики–таблички и писали на них трехгранными палочками, выдавливая клинообразные знаки. Таблички высушивались на солнце или обжигались в огне. Затем готовые таблички одного содержания укладывались в определенном порядке в деревянный ящик — получалась глиняная клинописная книга. Ее достоинствами были дешевизна, простота, доступность. К ящику с табличками прикреплялся глиняный ярлык с названием произведения, именами автора, владельца, богов–покровителей — своеобразный титульный лист. Из глины же делались каталоги — клинописные перечни хранящихся книг.

В XIX веке европейские археологи раскопали на берегах реки Тигр столицу ассирийских царей Ниневию и обнаружили там целую клинописную библиотеку, учрежденную царем Ассурбанипалом (VII век до н. э.). Там хранилось более двадцати тысяч глиняных книг, каждая из которых имела на себе клинописный штамп: "Дворец царя царей". Поскольку ассиро–вавилонский язык был языком международного общения, библиотеки клинописных книг и целые архивы табличек имелись и в Египте (Тель–Амарна), и в Малой Азии и т. д.

"Египет — дар Нила" — приводит историк Геродот древний афоризм. Всецело даром великой реки является и тростник–папирус, давший возможность возникновения и расцвета величайшей цивилизации Древнего мира.

Египтяне очищали стебли срезанного тростника от коры и из пористой сердцевины нарезали тонкие ленты. Их укладывали слоями, один поперек другого; сок папируса обладал свойствами клея. Засыхая, он спрессовывал папирус в сплошную массу, эластичную, достаточно ровную и прочную. Высушенный папирус полировали пемзой и морскими раковинами, подкрашивали и белили. Так описывает изготовление писчего папируса естествоиспытатель Плиний Старший.

Папирус, однако, был хрупок, и нарезать из него листы и переплетать их было нецелесообразно. Поэтому папирусные ленты склеивались или сшивались в свитки, которые скручивались, завязывались, укладывались в специальные футляры — капсы или капсулы, к которым прикрепляли этикетки с названием книги, получался свиток — одна из первых известных форм книги в мировой цивилизации.

Восстание рабов, кризис и падение рабовладельческого строя привели к оскудению центров культуры и к уничтожению массы книг. В эпоху раннего Средневековья Европа вернулась к временам первобытной дикости. Сохранились немногочисленные монастырские центры, где велась переписка книг. Произведения античных авторов в большинстве известны нам только по названиям (таков размах гибели книг), но, несмотря на это, до нас дошли замечательные памятники книжного искусства. Это рукописи времен Каролингов, эпохи Ирландского Возрождения. Во времена Крестовых походов потребность в книгах уже не уступала потребности в них в античный период и наряду с молитвенниками, библиями, трактатами Блаженного Августина и Фомы Аквинского переписывались книги Цицерона, Вергилия, Тита Ливия. Создавались героические эпосы (наиболее известный — "Песнь о Нибелунгах"), различные сказания, песни. Литературное наследие античности сыграло огромную роль в развитии книжной культуры Средневековья. Произведения Гомера, Эсхила, Еврипида, Платона, Аристотеля не только переписывали, но и обогащали собственными комментариями. Византийские ученые, философы создавали антологии, словари, грамматики, высокохудожественные произведения житийного жанра. Литературные труды Ефрема Сирина, Иоанна Дамаскина составляли энциклопедию знаний для православных христиан.

Особого расцвета достигла и арабская культура, распространившаяся от Инда до Пиренеев. Арабские ученые преуспели в области математики, истории, философии, медицины, астрономии и оказали влияние на европейскую культуру. Арабы дали Европе дешевый писчий материал — бумагу. Это привело к увеличению производства рукописей. Только в Кордове в период расцвета арабского халифата ежегодно создавалось по 16–18 тысяч книг.

Высокого мастерства достигли арабы и в искусстве книгописания. Внешний облик вязеподобного арабского письма способствовал его декоративности. Заголовки сур выделялись цветом и орнаментом, внизу строк помещался сторож ("хафиз"). В арабской книжности различают два вида почерков: "куфи" (монументальное) и "насхи" (беглое).

В Европе подъем книгописания связан с распространением христианства.

Большое значение имели монастырские скриптории, которые являлись центрами по переписке и распространению книг на протяжении всего периода Средневековья. Первым таким центром был монастырь 

В эпоху Средневековья почти во всех странах развитие духовной и материальной культуры происходило в рамках так называемых книжных религий. Догматизм, идеология, обрядность этих религий воплощались в священных, "богодухновенных" текстах, канонических книгах.

На протяжении тысячелетий была и остается книгой книг Библия (по–гречески la biblia, то есть "книги", во множественном числе). Это собрание священных книг, различным образом ниспосланных людям, по преданию, самим Богом. Библию почитают иудейская (иудаистская, еврейская) религия, все христианские церкви, вероучения и секты, хотя каждая по–своему и в своем составе. Заимствуют некоторые положения из Библии, ссылаясь на нее, также и другие религии. За несколько тысяч лет Библия сделалась самой читаемой книгой.

При передаче священных текстов требовались подлинность и точность. Отсюда и та роль, которую сыграла Библия в выработке практики редактирования, перевода, комментирования, текстологии, книгоиздания в целом.

Библия как произведение разделяется на отличающиеся друг от друга части: Ветхий Завет (в славянском переводе слово "ветхий" может означать "старый", "прежний", "древний"), сочиненный первоначально на семитских языках, и Новый Завет. В Библии собраны мифы о Сотворении мира, исторические повествования, различные предания, легенды, элементы фольклора. Единый канонический текст получил название по–еврейски "тора" — закон.

В III‑II веках до н. э. по желанию царя Птолемея Филадельфа в знаменитой Александрийской библиотеке комиссия из более чем семидесяти ученых и переводчиков, пересмотрев имевшиеся там еврейские и арамейские рукописи, перевела их на греческий язык, разговорный диалект — койнэ.

Возрождение, великие открытия, научно–техническая революция, капиталистическое промышленное развитие — эти всемирно–исторические процессы требовали разнообразнейших знаний и сведений, распространявшихся убыстряющимися темпами, все полнее и нагляднее.

Решающую роль здесь сыграло появление книгопечатания. Кроме создания материальной базы для закрепления и быстрого распространения наук, новой информации, возникающих ремесел и производств, книгопечатание способствовало развитию грамотности в целом, становлению и совершенствованию национальных и международных литератур, а это в свою очередь привело к формированию системы образования и воспитания человека.

Преимущества книгопечатания по сравнению со всеми существовавшими ранее способами передачи языковой и речевой информации заключаются, во–первых, в значительном облегчении изготовления печатной формы, которая составляется из заранее подготовленных технических элементов и деталей, во–вторых, в возможности неоднократного повторного их использования, в–третьих, в общем упрощении и облегчении всего процесса накопления и передачи информации.

Первое, что содействовало возникновению книгопечатания, была бумага, изобретенная в Китае и попавшая в Европу. В XII‑XIII веках первые "бумажные мельницы" появляются в Испании. К началу европейского книгопечатания не менее двух третей рукописных книг изготовлялось уже на бумаге, которая была разного сорта, различного качества.

С появлением бумаги связано и введение такого понятия, как филигрань, то есть "водяной знак". Это стандартное, видимое на просвет изображение, которое наносилось на лист бумаги. Первая европейская книга с филигранью появилась в 1282 г. в Болонье (Италия).

Вторая половина XV века была временем триумфального шествия книгопечатания по Европе — Италия (1465), Швейцария (1468), Франция, Венгрия, Польша (1470), Англия, Чехословакия (1476), Австрия, Дания и т. д. Книги, изданные по 31 декабря 1500 г., принято называть инкунабулы, по–латыни — "в колыбели", то есть в колыбели книгопечатания. Европейские книги, напечатанные с 1501 по 1550 г. включительно, обычно именуются палеотипы, то есть старинные издания.

К 1500 г. в Европе было издано более десяти миллионов экземпляров книг, в том числе и на славянском языке.

Бродячие печатники посещали монастыри, университеты, замки феодалов и жили там, удовлетворяя потребность в печатной продукции. Подсчитано, что за период инкунабул всего существовало 1099 типографий. Они, правда, быстро разорялись, и к началу XVI века в Европе осталось двести типографий. Уцелели те из них, что пользовались поддержкой богачей и знати.

Любовь к печатным книгам распространилась в обществе. Стало модно быть библиофилом, герцоги и архиепископы в качестве развлечений занимались книгоизданием или переплетным искусством. "Книгопечатание — сестра муз!" — восклицали поэты.

Эпоха инкунабул и палеотипов — это время совершенствования печатного мастерства. В книге появились печатные иллюстрации. Стали применять ксилографию — гравюру на дереве. Одна из первых иллюстрированных книг — С. Бранта "Корабль дураков" (Базель, 1494) — была украшена гравюрами Альбрехта Дюрера. В Италии была изобретена гравюра на меди, которая стала родоначальницей глубокой печати. Гравюру различной техники стали применять для печатания заставок, инициалов, иллюстраций и прочих украшений книги.

Для эпохи первоначального накопления в Западной Европе было характерно образование наследственных фирм.

Во Франции семья печатников по фамилии 

Этьенн

 выпускала книги на многих языках, привлекала к редакционно–издательской работе писателей и ученых. Робер Этьенн младший (1503–1559) имел обыкновение вывешивать корректурные листы у дверей с объявлением о том, что всякому, кто найдет хотя бы одну опечатку, выплачивается золотой.

Высоким качеством отличались издания 

Христофора Плантена

 (1514–1580) в Антверпене. Он ввел гравюру на меди, использовал фронтиспис — красиво выгравированное изображение или портрет перед титульным листом. Плантен несколько раз разорялся и вновь энергично восстанавливал фирму. Не страшась риска, он пускал капитал в многократный оборот. Его дело достигло такого размаха, что Плантен пользовался кредитом в крупнейших банках Европы, а испанский король пожаловал ему почетное звание "архитипографа". Пользуясь этим, впоследствии он открыл свои типографии и книжные лавки во всех владениях испанской короны, в том числе впервые в Африке и Америке.

Важную роль в развитии книгопечатания в Англии сыграл 

Джон Дей

 (1522–1584). В 1557 г. он получил право на книгоиздание и в 1563 г. выпустил книгу "История деяний и памятников церковных". Ее объем две тысячи страниц. Впоследствии она переиздавалась трижды и более известна под названием "Книга мучеников". Издатель Дей, пользуясь покровительством высокопоставленных лиц, одним из первых в Англии стал печатать книги не распространенным готическим, а латинским шрифтом.

Первые типографы зачастую выступали одновременно и издателями и торговцами. Четкого разделения между ними не было. Для поощрения их деятельности правящие монархи выдавали привилегии и монополии на издание книг. Но одновременно союзы, объединения, Гильдии служили каналом, по которому власти осуществляли надзор за печатью. В Англии, например, эти функции выполняла "Звездная палата " — Высший Королевский суд (1487 -1641).На протяжении XVI века было принято несколько регламентирующих актов, ограничивающих количество издателей–членов гильдии печатников (1586), а также тиражи (1587). Все книги, предназначенные для печати, проходили государственную регистрацию, а издатель получал лицензию — разрешение.

XVII век с его усилением политической борьбы, век надвигающихся революций и демократизации общества потребовал выпуска большего количества дешевых изданий.

Если в XVI веке основную массу книг составляли религиозные издания, рассчитанные на немногих образованных людей, то в XVII веке поток политических книг, брошюр и листовок увеличился во много раз. XVI век был временем господства книг на латинском языке, а в XVII веке преобладают книги на народных языках — французском, немецком, итальянском, голландском, английском.

Этот процесс ранее всего начался в Нидерландах (Голландии), где победила революция, установившая господство буржуазной демократии. Из голландских издателей прославилась семья Эльзевиров, одни из которых были торговцами, другие типографами в разных городах Нидерландов и Англии.

Фирма Эльзевиров, основанная Лодевейком старшим, просуществовала с 1581 по 1712 г. Многочисленная династия: Лодевейк (ок.1540 — 1617), Матиас (1564 — 1640), Бонавентура (1583 — 1652), Абрахам (1592 — 1652) — прославилась во всех странах Европы изданиями научной и учебной книги. У них было предприятие огромного размаха, и оно сыграло выдающуюся роль во всей дальнейшей истории книжного дела.

Красивый и простой шрифт для малоформатных изданий, разработанный в их типографии и получивший название эльзевир, применяется и до настоящего времени. Они ввели в употребление и необычно малые для того времени форматы в 1/16,1/24 долю листа. Особенно интересно введение Эльзевирами формата 1/12, который выходит за пределы пропорции, кратной двум, является как бы вытянутым, удлиненным. Он так и именуется: формат–эльзевир.

XVIII век — время торжества идей буржуазно–демократических революций, победы капиталистических отношений в социальной и экономической сферах жизни стран Европы и Северной Америки. Непременным условием общественного развития стали свобода информации, доступность образования для всех, в том числе и для широких масс потребителей. Эпоха требовала опережающего развития науки, техники, практических знаний. Для реализации этих исторических условий была необходима книга технологически совершенная по исполнению и универсальная по содержанию. Отрасли деятельности, непосредственно связанные с книгой, в частности, с книгопроизводством и книгораспространением, начинают играть все более решающую роль в истории человечества.

В 1793 г. Конвент революционной Франции, провозгласив литературный труд высшим интеллектуальным благом, объявил "священным и непрекосновенным право каждого гражданина сочинить, издать, распространить, наконец, приобрести любую книгу." Не следует, однако, полагать, что крушение феодальных порядков автоматически приводило к абсолютной свободе печати. На деле тот же Конвент, затем диктатура первого консула, а впоследствии императора Наполеона Бонапарта и других правительств Франции разных политических направлений приняли ряд жестких мер и законодательных актов, направленных на ограничение свободы печати.

В начале XVIII века на книжном рынке господствовали аристократические книги, в моде была легкомысленная чувственность, пристрастие к разнообразным "красивостям", вычурности, манерности. В оформлении этих изданий преобладал стиль рококо. Издатели любили выпускать книги миниатюрные, причудливо обрезанные в виде овала, цветка, сердечка и т. д. Все это были книги эротического или сентиментального содержания. Роскошь издания и крошечные тиражи делали эти книги очень дорогими.

Характерной особенностью содержания аристократических книг был так называемый евфуизм — термин, произошедший от названия модного в то время романа Дж. Лили "Эвфуэс, или Анатомия ума". Это искусственный, манерный, перегруженный выспренными сравнениями, метафорами и прочими литературными украшениями язык салонов.

В XVIII веке появились 

Капиталистическое книгоиздание в XIX веке было решительным шагом в движении вперед по сравнению с феодально–абсолютистскими порядками предыдущей эпохи. В первую очередь надо отметить прогресс в области технического перевооружения книгопечатания. Речь идет о введении механических двигателей в основные процессы производства книг. Из истории техники широко известны имена Дж. Уатта, Дж. Стефенсона, Дж. Фультона и многих других, буквально подвижников парового двигателя, в корне изменившего всю производственную обстановку XIX века, а за этим и весь образ жизни человечества.

В книгопечатании изобретателями были немцы–эмигранты — типограф и книготорговец Фридрих Кениг и математик Андрей Бауэр. В 1811 г. в Лондоне они построили первую в мире

скоропечатную машину

, связанную с паровым двигателем. Технически идея ее заключалась в том, что вместо прежнего пресса, движущегося вверх–вниз, как в станке Гутенберга, талер–плита, на которой устанавливается печатная форма, двигался вперед–назад (возвратно–поступательно). Были одновременно изобретены и валики, наносящие краску, и большой механический цилиндр, прижимающий к форме лист бумаги. Станок Кенига и Бауэра представлял собой технически совершенное для того времени сооружение, предельно исключившее ручной труд и колоссально повысившее производительность труда (3 — 5 тыс. листов–оттисков в час). Впервые она была пущена в ход в 1814 г. для печатания газеты "Таймс". Характерно, что с некоторыми усовершенствованиями (самонаклад листа, автоматическая подача краски, электрический мотор) эта машина работает и в современных типографиях.

Однако для времени "бешеных газет" (так их называл Альфонс Доде) и коммерческих книжных изданий этого было недостаточно. Поиски новых технических идей тиснения привели к мысли о ротаторе. Внедрение вращательного механизма явилось следующим шагом на пути прогресса. Новая машина была сконструирована англичанами А. Эплгейтом и Р. Хоэ в 1846 — 1848 гг. и названа 

ротационной

. Она давала 12000 оттисков в час. Специально для этой машины стали применять бумагу не в нарезанных листах, а в виде непрерывно наматывающегося рулона. На этих машинах печатали с наборной формы, и отдельные литеры быстро изнашивались, что являлось существенным недостатком ротационных машин. Кроме того, они были громоздки, неуклюжи и не совсем удобны в эксплуатации. Для того, чтобы разместить ротационную машину в здании типографии, пришлось сломать перекрытия, а рабочие назвали ее "Мамонт". Эти недостатки стали особенно заметны с появлением более экономичных рулонных машин, которые постепенно почти полностью вытеснили из газетного производства листовые машины.

Листовые ротационные машины начали снова строить лишь в конце XIX века и более интенсивно в начале XX века, после того как была успешно завершена автоматизация наклада листов. К этому времени относится появление листовых ротационных машин глубокой и офсетной печати.

Первую литографскую ротационную машину для замены малопроизводительных плоскопечатных машин построила во Франции в 1868 г. фирма "Маринони", которая после изобретения офсетного способа печати и в связи с расширением объема печатных работ на жести на ее базе создала первую литоофсетную машину, которая стала выпускаться в США лишь с 1904 г.

В течение ста лет со времени победы Великой французской революции в ходе социальных и экономических перемен в развитых странах число печатаемых изданий выросло более чем в десять раз. На книжном рынке господствовал демократический читатель: интеллигент, грамотный рабочий, служащий. В конкурентной борьбе одерживали верх те издатели, которые ориентировались на его спрос.

Львиную долю ассортимента книг в XIX веке занимала религиозная, церковная, богословская литература, которая переживала процесс обновления в соответствии с потребностями образованного потребителя.

Стремительно развивалась научная литература, особенно та, которая была необходима для развития техники и промышленности. Правда, это были книги, малодоступные для широкого потребителя, не разбиравшегося в научной терминологии. Они находили сбыт в среде узкого круга специалистов. Вместе с тем продавалась и такого рода "серьезная" литература, как имевшие баснословный спрос в 1830–х годах "Естественная история попугаев", "Истинное научное объяснение снов, что они означают".

Большим спросом пользовались разнообразные энциклопедии, словари, справочники. В соответствии с характером всей культуры они, с одной стороны, были переполнены статьями и заметками религиозного содержания, а с другой — в подготовке принимали участие виднейшие политики, инженеры, техники. Энциклопедии способствовали распространению знаний в массах. Наибольшую известность получили "Британская энциклопедия", энциклопедические словари Брокгауза (Германия), Ларусса (Франция) и другие.

Если XVIII век именовался веком брошюры, то XIX век с полным правом можно назвать веком газет. Число названий и тиражи достигают колоссальных размеров. Периодическая печать ("пресса") становится огромной политической силой — "четвертой властью".

Издатели XIX века сыграли выдающуюся роль в развитии общей культуры человечества. Они выступают как талантливые организаторы производства книги, часто не имея собственных типографий и книготорговой сети, они развивают чисто рыночные, договорные отношения во всех структурах книжного рынка. Принципиально новое в их деятельности то, что в условиях жесткой капиталистической конкуренции они опираются на поддержку банков, финансового капитала. В 1857 г. парижский банкир Оппенгейм помог книгоиздателю П. Лакруа (1806–1884) основать новую фирму, скупить на десять лет вперед у многих знаменитых писателей право издания их трудов, экономически подчинить себе многих конкурентов.

Фирмы стремились к некоторой специализации, разделу сфер влияния на книжном рынке. Издатели покупали у государства исключительное право на печатание официальных изданий, поставку учебников, справочников. В эпоху широкого строительства железных дорог владелец небольшой типографии 

Наполеон Шэ

 (1807–1865) стал монополистом в области издания и распространения книг на транспорте. Но не всегда издатели стремились извлечь только прибыли, зачастую ими двигала настоящая любовь к литературе и книге. Многие из них стремились создать красочные и доступные по цене книги, решали просветительские задачи.

Старейшая немецкая 

фирма Котта

 была основана еще в 1639 году небогатым книготорговцем в г. Тюбинге. Ее представители богатели, обзаводились знакомствами в литературной среде. Издатель барон Иоганн Котта фон Коттендорф (1764–1832), получивший титул за участие в освободительной войне и заседаниях Венского конгресса, в молодости дружил с Шиллером и Гете. Термин "Буря и натиск", обозначавший литературное течение, был обязан ему своим появлением. "Он стоял у истоков нового буржуазного века, — писал о нем историк, — он уловил задачи развития книги в свою эпоху и был этим образцом".

Фридрих Брокгауз

 (1772–1823), бывший офицер освободительной армии, вернувшись после войны, приступил к изданию справочной и энциклопедической литературы. Его знаменитое издание — энциклопедический словарь "Конверсационс Лексикон" (первое издание — 1808 — 1811 гг., с 15–го издания — "Большой Брокгауз" в г. Лейпциге) — стал образцом изданий подобного рода. Брокгауз и его наследники не скрывали, что они рассчитывают на солидного "буржуазного" покупателя. Их издание было отлично оформлено, добросовестно подготовлено в научном и редакционном отношении. Брокгауз совершенно исключил из своего словаря политические и корпоративные оценки, для него все одинаково должно быть предельно описано и объяснено,. Этим он и прославился у миллионов читателей .

Филипп Реклам

В древнейшее время на Руси так же, как в других славянских странах, по–видимому, издавна существовала практика записи речи греческими буквами. От Х века сохранились некоторые памятники, свидетельствующие о возможности знакомства славян с письменными записями и византийской нумерацией до принятия христианства в 988 г. Они написаны греческим письмом, письмом типа кириллицы (греческими буквами с добавлением знаков для выражения специфических славянских звуков) и 

кириллицей

. Древнейшей, относящейся к Х веку, считается кириллическая запись одного слова на корчаге из Гнездова, которое читается по–разному, один из вариантов прочтения — "гороухша".

Факт употребления кириллицы на Руси до 988 г. подтверждается находкой в Новгороде

деревянных цилиндриков

 (70–е годы Х века и позже) для запирания мешков. На цилиндриках делались краткие буквенные и цифровые записи. Они характеризуют содержание мешков, его стоимость, согласуясь с нормами и юридическими формулами "Русской Правды". Сферой деятельности, породившей надписи на цилиндрах, является существовавшая в Х веке на Руси система государственного (княжеского) фиска, определяющая механизм сбора, хранения и транспортировки материальных и денежных средств, взимаемых в качестве налога, и других сборов. Глаголицу славяне также знали, но она не получила широкого распространения. К этому времени, по–видимому, уже существовала древнерусская практика записи чисел, связанная с употреблением византийской "буквенной" цифровой системы.

Следующими по времени являются надписи на 

золотых и серебряных монетах

 князя Владимира конца Х — начала XI века, которые стали чеканить сразу после введения христианства. Графика кириллическая, язык болгарский. Формула легенд на монетах однотипна: "Владимир, а се его злато (сребро)". Она отражает атрибутику государственной (княжеской) принадлежности знаков оплаты. Традиция чеканки монет продолжалась недолго, от конца 980–х годов до 1018 г.

Еще одна категория надписей представлена 

легендами на металлических печатях

, принадлежавших русским князьям и церковным иерархам. Они привешивались к официальным документам, посланиям (язык греческий, время распространения конец Х–ХI век). Древнейшая печать содержит имя князя Изяслава Владимировича (ум. в 1001 г.) в греческом начертании "Изас[лав]ос". По типу к ней примыкает печать, приписываемая князю Святославу (ум. в 972 г.), но надпись на ней неразборчива (по языку и виду письма). К XI веку принадлежат два устоявшихся массива печатей: 1. Киевских митрополитов (с 1037 г.). Содержат легенду на греческом языке типа: "Господи, помоги Феопемпту, митрополиту России". 2. Русских князей (с сер. XI века). Содержат легенду на греческом языке типа: "Печать Василия, благороднейшего архонта России, Мономаха".

Привеска печатей к официальным документам относится к одной из старинных и устойчивых традиций в Европе. Обычай вислой печати и многие особенности ее оформления на Руси были заимствованы из Византии. Сведения об использовании вислых печатей русскими князьями встречаются в договорах Х века Игоря (944 г.) и Святослава (971 г.) с греками. Сохранившиеся древнейшие печати и письменные сведения говорят о том, что печати, как аксессуары письменных посланий, возникли на Руси в дохристианское время и связаны с княжеским (государственным) делопроизводством. С принятием христианства эта традиция расширилась за счет печатей церковных иерархов. Русские печати Х–ХI веков свидетельствуют о существенной роли греческого языка и греческой буквенной графики в ранний период древнерусской письменности. Традиция вислой печати на Руси охватывает период Х–ХV веков. Наиболее устойчивым употребление греческого языка в них было в X‑XII веках, включая печати новгородских посадников и епископов различных епархий. Затем греческий язык на печатях даже духовных лиц вытесняется русским.

Наиболее важной категорией памятников древнерусской книжности являются 

книги.

Древнейшие славянские рукописные книги известны с Х–ХI веков. Они написаны двумя видами письма —

кириллицей и глаголицей

. Количество и звуковой состав знаков в них примерно одинаков, хотя графически, по начертанию букв, они очень непохожи. Кириллическое, более простое и явно происходящее от алфавита греческого — международного языка той поры, стало родоначальником современной письменности большинства славянских и многих других народов, их книжных почерков, шрифтов и стилей. Глаголическое, вычурное, как бы нарочито старающееся не походить на греческое, дальнейшего развития не получило.

Около 863 г. произошло событие исключительной культурно–исторической важности: была изобретена славянская азбука. В борьбе за свое преобладание среди других государств и народов Византия опиралась на помощь православной церкви. Византийские дипломаты и православные миссионеры активно насаждали христианскую культуру, содействовали переписке и распространению книг на греческом языке, а там, где это было возможно, переводу священных книг на родные языки обращаемых в христианство народов. На Западе интересы Византии и православного патриарха сталкивались с соперничеством германских феодалов и папского престола в Риме. Великая Моравия — славянское княжество — обратилась в Константинополь с просьбой прислать миссионеров для проповеди христианства на родном языке славян.

Для выполнения этой исторической задачи выбор пал на двух братьев: Константина — монашеское имя Кирилл, а мирское прозвание "философ" (ок. 827–869), и Мефодия (815–885). Они родились в греческом городе Солуни (совр. Салоники), поэтому в литературе их часто называют "Солунские братья". К 863 г., когда началась их миссия в Великой Моравии, они служили при Константинопольском дворе, зарекомендовав себя как люди высокообразованные и способные к дипломатическим поручениям.

По замыслу византийских властей Кирилл и Мефодий должны были выступать проводниками греческой политической и духовной экспансии в среде славян. Однако их деятельность приобрела характер борьбы за права славян на духовную самостоятельность. Они выступили с утверждением равенства славянского языка трем основным языкам, на которых велось изложение церковных догматов: греческому, латинскому и еврейскому. Это подрывало позицию адептов триязычия в лице представителей немецкого духовенства, которые стремились не допустить богослужения на славянском языке.

Кирилл и Мефодий изобрели славянскую азбуку. По свидетельству Черноризца Храбра Кирилл создал алфавит, состоящий из 38 букв, 24 из которых были подобны соответствующим буквам греческого алфавита. Другая азбука — глаголица, во многом совпадающая с кириллицией по алфавитному составу, отличалась формой букв. Глаголические буквы благодаря обилию закругленных деталей по внешнему виду напоминают грузинские или армянские. Как и в этих видах письма, каждая буква глаголицы играла роль цифры. По–видимому, первоначально было 36 букв–цифр: девять обозначали единицы, девять — десятки, девять — сотни и последние девять — тысячи. В дальнейшем развитие шло по пути модификации протокириллицы (термин В. А. Истрина), существовавшей в виде попыток записи речи греческими буквами. Графическую основу протокириллицы составляли 24 буквы греческого классического алфавита. Эти буквы были дополнены глаголическими графемами, выражавшими славянские звуки типа ж, ч, ц, ш, щ, ы, ь, ъ, "юсы" (малый и большой) и др. Так произошла первокириллица (термин болгарского академика Ивана Гошева). Первокириллица как вид славянского письма, на который стали в Болгарии перелагаться глаголические тексты и переводиться греческие произведения, ведет свой отсчет после 893 г. В кириллицу она сложилась окончательно в первой половине Х века.

Специфику развития книги в ХIII–ХV веках определяло несколько обстоятельств.

Во–первых

, стремление к возрождению погибших книжных богатств: вначале как необходимость воссоздания книжных фондов храмов, монастырей, без которых невозможно богослужение, затем, уже с конца XIII столетия, как подражание древней традиции Руси и Византии, то есть как отражение идеи былой славы Руси.

Во–вторых

, в восстановлении книжных фондов отобразился процесс упорядочения церковной жизни и борьба с католичеством, особенно в XIII веке, когда разгромленная монголами Русь испытывала пристальное внимание католиков (способствовала этому Лионская уния 1274 г., по которой византийский император Михаил VIII Палеолог признавал главенство папы, причины ее заключения были чисто политическими), В 1252 г. один из самых блистательных русских князей Даниил Галицкий принимает королевскую корону от папского нунция, незадолго пред тем рассорившись с митрополитом Кириллом (ум. 1280 г.), который, переехав из Галиции во Владимиро–Суздальскую Русь, привез туда галицкие книги и книжников. Кириллу принадлежит важная роль в истории церкви и книги. По его просьбе на Русь из Болгарии был прислан Номоканон в переводе св. Саввы Сербского (первая половина XIII века) с толкованиями Аристина (XII век), а в результате созванного им Владимиро–Суздальского собора (1274 г.) были заново переписаны толстые кодексы Кормчих книг (сборники церковных установлений). Многие из них сохранились до наших дней (Новгородская 1282 г., Рязанская 1284 г. Устюжская рубежа ХIII–ХIV веков, Владимиро–Волынская 1286 г. — в списке XVII века).

В–третьих

, несмотря на разорение и физическое уничтожение книг и книжников на Руси, не исчезают библиофилы, определявшие создание многих книжных собраний и книжных центров, конечно, в основном при состоятельных домах русских князей, архиереев, монастырях.

Книголюбие рассматривалось как одна из христианских добродетелей. "Слово о почитании книжном" св. Ефрема Сирина, "Слово…" Иоанна Златоуста были широко распространены в русской книжности. Идея необходимости чтения добрых книг ("подобающих") для духовного самосовершенствования развивалась в "Поучении игуменом, попам и диаконам" св. Петра, митрополита Московского. Отношение к книге в церкви во многом определило характер книжного производства в XIII‑XV веках. От этого времени до нас практически не дошли документальные сведения о книгописных мастерских, об организации работ в них, подобно сохранившимся в Западной Европе, поэтому наши представления о создании книг на Руси в ХIII‑XV веках основываются на записях писцов, палеографическом анализе рукописей. Некоторые сведения о книжном деле сохранили литературные памятники Древней Руси (жития, поучения, летописи). В житии св. Кирилла Белозерского автор Пахомий Логофет рассказывает, что в период жизни святого в Симонове монастыре (до 1397 г.. ныне на территории Москвы) "помысли архимандрит некую книгу писати и сего ради блаженному Кирилу повелевает от поварни изыти в келию и тамо книгу писати, якоже услыша Кирил, отиде в келию… и тамо… подвизашеся в писаниих…" Описанный Пахомием способ "келейного", то есть усилиями грамотного инока, без специально устроенной для этого палаты–скриптория, создания книги в одном из крупных монастырей XIV столетия, видимо, был широко распространен в монастырском книгописании Руси ХIII–ХIV веков. В Москве, например, 

Возникновение книгопечатания в Московском государстве совпало с эпохой Ивана Грозного. Это было время упрочения государственности и окончательного утверждения монархического централизованного государства.

Прежде всего Грозный решал политические проблемы Руси на Востоке. В 1552 г. он покорил Казанское царство, чуть позже Астраханское. Огромные просторы, населенные неправославными народами, оказались под властью Московского царя. Органическое включение их в государство требовало христианского просвещения, и вскоре появилась Казанская епархия, которой требовались богослужебные книги. Казалось бы, проблема могла быть решена традиционным рукописным производством, но в Европе уже был изобретен печатный станок.

Книги кирилловской печати — польские, белорусские, югославянские — стали известны на Руси. Сведения о работе европейских печатников были также известны москвитянам. Ученый богослов, публицист и переводчик Максим Грек познакомил русских с деятельностью Альда Мануция. Легенды о венецианских мастерах–издателях, видимо, настолько возбудили стремление Московского царя быть не хуже "фрягов", что сведения о том попали в послесловие "Апостола" 1564 г. Царь стремился выглядеть не хуже иностранцев (Грозный был первым венчан на царство, первым из русских царей стал открыто выставлять свою персону вселенским царем — наследником Рима и Византии) и требовал вести просветительскую работу. Митрополит Макарий, продолжая традицию новгородских владык и московских митрополитов, выразил просветительские стремления ХV–ХVI столетий, вылившиеся в обширную программу — идеологическую основу реформ эпохи Ивана Грозного, превращавших Русь из Великого княжества в Царство (монархию).

В русле этих реформ, очевидно, находилось и 

введение книгопечатания

— решающего средства в исправлении церковной жизни, уничтожении ересей и своеволия в толковании Священных текстов — неизбежного и типичного следствия церковных смут при создании нового государства. Одна из причин ересей, как было отмечено, на Стоглавом соборе, — неисправность текстов. Причина неисправности состояла не столько в ошибках писцов, сколько в проникновении в разное время разных текстов, различных традиций. Отследить их поручалось церковной власти, но практически, при преобладании "келейного" способа переписки книг, задача оказалась невыполнимой и могла быть решена лишь при явном преобладании проверенных книг, их одновременном массовом распространении, делавшем ненужным переписывание книг на местах. В этом, очевидно, и было преимущество книгопечатания, одобренного митрополитом Макарием и утвержденного его окружением.

Введение книгопечатания стало возможно и благодаря тому уровню знаний русских людей, техническим умениям, которые позволили быстро создать "неведомый до того" печатный стан.

Из Москвы Иван Федоров и Петр Мстиславец отправляются в Великое княжество Литовское. Они обосновались в 

Заблудове

 у гетмана Г. А. Ходкевича, который принадлежал к числу сторонников автономии Великого княжества Литовского и ревнителей православия. Он предложил Ивану Федорову под его покровительством печатать книги на церковнославянском языке.

Первым заблудовским изданием стало 

Учительное Евангелие

 (17 марта 1569 г.). В отличие от московских изданий его украшал титульный лист, в нем имелось предисловие Г. А. Ходкевича с его гербом. Заставки и шрифт соответствовали московским изданиям. После выхода этой книги Петр Мстиславец расстается с Иваном Федоровым и переезжает в Вильно, а Федоров продолжает выпускать книги с 26 сентября 1569 г. по 23 марта 1570 г. Он готовит одно из лучших своих изданий —

Псалтырь с Часословцем

, которую так же, как и московский "Апостол", украшала фронтисписная гравюра на дереве с изображением песнопевца царя Давида.

В 1569 г. заключается Люблинская уния, объединяющая Литву и Польшу. Г. А.Ходкевич попадает в сложную ситуацию и вынужден отказаться от поддержки изданий Ивана Федорова, которому он взамен предлагает имение и труд земледельца. Первопечатник так передает свой ответ: "Еже не удобно ми бе — ралом ниже семен сеянием время живота своего съкращати, но имам дел съсуды, въместо же житных семен — духовная семена по вселенней разсевати и всем по чину раздавати духовную сию пищу". Слова Ивана Федорова не столь оригинальны и повторяют (перефразируют) текст из Жития св. Кирилла — изобретателя славянской письменности. В послесловии к львовскому "Апостолу" Иван Федоров уподобил себя святому, подвиг которого он, видимо, стремился повторить своей жизнью

Эти слова Ивана Федорова увековечены в его издательской марке с изображением перевернутой сохи (ибо вспахивает ниву духовную), стрелы и семян.

После Заблудова наступает львовский период деятельности Ивана Федорова. Здесь он основал первую на территории Украины типографию, где в 1574 г. был выпущен "

Апостол

Традиции, заложенные первопечатниками и успешно развивавшиеся их последователями, прервались бурными политическими и военными событиями, происходившими в Русском государстве в начале XVII века. Московские типографы вынуждены были перенести свою деятельность в Нижний Новгород, где за непродолжительное время (1611 — 1612) успели напечатать на средства, собранные по призыву К. Минина и Д. Пожарского, одну 12–страничную брошюрку, так называемый "Нижегородский памятник". С момента возвращения типографии в Москву начинается новый этап в деятельности Печатного двора, игравшего главную роль в развитии политической и историко–культурной жизни страны, в формировании общественного сознания на протяжении целого столетия.

Московский Печатный двор

 размещался в здании, построенном в 1620 г. на Никольской улице близ Кремля. После большого пожара в 1636 г. были возведены двухэтажные каменные палаты, состоящие из четырех изб–печатен, а также нескольких мастерских — словолитни, рисовальни, рудни, кузницы. В 70–е годы ХУП в. стали использовать стан глубокой печати для изготовления гравюр. Таким образом, во второй половине XVII века Печатный двор становится мануфактурой с четким разделением труда.

Всей деятельностью Печатного двора распоряжался патриарх — без его высочайшего дозволения книги не выпускались из печати. На титульных листах содержались слова: "Царь великий государь указал, патриарх святейший благословил". С годами менялись только имена патриархов. Перед началом печатания каждой книги служили торжественный молебен, на котором присутствовал сам церковный владыка. Организационные функции возлагались на руководителя типографии и его помощников. Контроль осуществлялся со стороны духовного ведомства (до 70–х годов XVII века Монастырским приказом).

Первоначально оборудование Печатного двора состояло из четырех печатных станов, но уже в 1629 г. здесь работало 9, а в 1634 — 14 станов. Для обслуживания одного печатного стана требовались мастера различных специальностей: 2 наборщика, 4 тередорщика (печатника), 4 батырщика (тот, кто наносит краску), 1 разборщик. С ростом количества печатных станов увеличивался и штат типографии. В 30–е годы ХУП в. на Печатном дворе трудилось сто двадцать человек, а в середине века их число увеличилось до ста пятидесяти. Во главе каждого печатного стана стоял мастер, вокруг которого группировались рабочие и ученики. В штате трудились столяры, кузнецы, резчики и др. Ближайшими помощниками мастеров были наборщики, как правило, грамотные люди. Попасть в штат работников типографии было непросто. В основном он пополнялся за счет "новоприбылых" — выходцев из окрестных слобод. При поступлении на работу говорилось "быть ему у государева книжного печатного дела в наборщиках, и никаким воровством не воровать и государевой казне хитрость не чинить и не бражничать". Работа в типографии считалась престижной: известны случаи, когда новичок соглашался уплатить оставшийся от его предшественника "кабальный долг". Тем не менее работа в типографии была организована недостаточно хорошо и шла медленно, о чем свидетельствовали современники. Один стан давал 2400 листов односторонней печати в день. Чтобы отпечатать книгу в двести страниц, нужно было потратить около двух месяцев (при условии, что книга печаталась на одном стане). Тираж книг в среднем составлял 1200 экз., хотя могли напечатать и 1070 и 1065 экз. Реже печаталось 500, еще реже 2400 экз.

Особое место в деятельности типографии занимала переплетная мастерская. Сюда поступали отпечатанные листы, которые частично переплетались сразу, частично хранились в тетрадях. В основном книги переплетались в доски, обтянутые кожей, украшались наугольниками и застежками. Книги, предназначенные для дарения членам царской фамилии и знатным особам, оформлялись с особой роскошностью. Их золотили по обрезу, на переплетной крышке делали украшения, снабжали дорогими застежками. Вместо обычной кожи применяли сафьян. Книги, предназначенные для массового употребления, облекали в простенькие переплеты или продавали по–тетрадно. Помимо штатных переплетчиков, к этой работе привлекались священники московских церквей, жители посадов. С Печатного двора отпускались необходимые расходные материалы. Одновременно велся учет выданных отпечатанных тетрадей. Работа оплачивалась после возвращения готовых книг. Зачастую оплата велась не деньгами, а готовой продукцией — книгами.

Религиозное мировоззрение, главенствующее в умах русских людей, обеспечивало доминирующее положение церкви в производстве и распространении книг. Отсюда преобладание литературы церковно–догматического и духовно–нравственного содержания. Знание книг, чтение текстов, прослушивание их на литургиях являлось неотъемлемой частью жизни людей, а недостающие сведения светского содержания восполнялись рукописной книгой. Вместе с тем на протяжении нескольких десятилетий шел процесс проникновения в церковную книгу элементов светскости, что выразилось в появлении 

первых печатных книг светской тематики

, привнесенных украинской и белорусской книжными культурами. Это были первые азбуки, учебные псалтыри, сборники поучительных чтений на год (прологи), календари. Многие из этих книг переиздавались неоднократно. Так, например, Псалтырь на протяжении XVII века выпускалась 44 раза, Часовник — 27 раз, Азбука — 8 раз. Всего за столетие было напечатано 750 названий книг, из них в первой половине века 27 процентов от общего количества. На долю литургических текстов, предназначенных для богослужения, приходится около 85 процентов. Сюда входят служебники, требники, октоихи, триоди, шестодневы.

Появление первых светских книг потребовало иного подхода мастеров к изготовлению изданий, выработке новых форм организационного и творческого характера. Создатели книг впервые знакомились с новыми приемами и способами конструирования книги, её оформления. Привнесение западноевропейской книги на русскую почву побуждало печатников и организаторов производства печатной продукции искать новые решения и новые подходы к формированию облика книги. Не случайно XVII век — это век зарождения "типографского художества", когда приемы старых русских мастеров сочетаются с элементами новаторства.

Наряду с титульным листом, привнесенным украинской книжной культурой, появляется наборный орнамент. Вместе с тем убранство московских книг отличается большей скромностью и простотой. Наметились тенденции и к переменам в издательском репертуаре типографии. В 1630–е годы 

На протяжении последующих двадцати лет это был единственный учебник, пришедший на смену традиционным псалтырям, по которым обучались грамоте и чтению. Издание азбук стало постоянной частью деятельности Печатного двора.

Распространением книг занималась 

Книгохранительная палата

— своего рода книжный склад, где собирались отпечатанные книги. Отсюда производился отпуск книг, пока в 1640–х годах не была открыта книжная лавка. Отсюда же рассылались книги по торговым рядам. Из Книгохранительной палаты небольшая часть книг бесплатно раздавалась в виде подарков государю, патриарху, приближенным вельможам.

Основная масса книг московской печати рассылалась по российским городам. Зимой по санному пути снаряжались обозы, груженные осиновыми коробами с упакованными в них книгами. Груз сопровождали специально выделенные люди, которых называли "трубниками". Книги везли в Ярославль, Казань, Псков, Владимир, Енисейск и другие города. Всего их насчитывалось восемьдесят. Часть книг в принудительном порядке рассылалась по монастырям и церквям по присланным заранее "памятям" — заказам.

Книги продавались на 

московских рынках

— Арбатском, Никитском, Покровском, Сретенском, Чертольском. Отпущенным книгам велся учет в специальных приходно–расходных ведомостях. Зачастую наряду с наименованием книги и количеством экземпляров указывали имена покупателей. Уже в 30–е годы XVII века встречаются 

частные торговцы

. До нас дошли имена Ивана Данилова, Варфоломея Семенова, Василия Макарова, Силы Никитина и др.

Книги раздавались для продажи торговым людям в 

ряды

— свечный, овощной, суконный, рыбный, шубный. Всего насчитывалось пятьдесят торговых рядов, где можно было купить книги. Во главе каждого стоял староста, который собирал деньги за проданные экземпляры и сдавал их на Печатный двор. Иногда расчет велся в рассрочку.

В середине XVII века появился особый 

Книжный ряд

. Он состоял из примыкавших друг к другу рундуков, ларей, шкапчиков. Книги для обозрения развешивались на веревках и хранились "в рундуках" — специальных коробках.

Естественный ход развития книгоиздания на рубеже XVII‑XVIII веков нарушился радикальными мерами, направленными на перестройку общества, на формирование нового светского мировоззрения. Книгоиздание в этот переломный период начинает развиваться по двум направлениям —

гражданскому и церковному

. Для распространения новых идей использовался печатный станок, выпускавший сотни названий книг, ранее известных очень ограниченному кругу лиц. Только за первую четверть XVIII века было издано 600 названий книг светской тематики тиражом полмиллиона экземпляров. При этом книг церковной печати выходило около одиннадцати названий в год, что составляло только 14 процентов от общего объема книгоиздания.

Первый опыт издания книг нового типа по решению Петра I был предпринят в заграничной

типографии Я. Тессинга

 (? — 1701). В 1698 г. в Амстердаме была открыта типография, в которой согласно указу Петра предписывалось издавать "земные и морские картины и чертежи, и всякие печатные листы и персоны…, математические, архитектурные и иные художественные книги". Возглавлял деятельность типографии И. Копиевский (1651–1714), под руководством которого было выпущено несколько книг, напечатанных по заказу русского царя. Это "Введение краткое во всякую историю" (1699), "Краткое и полезное руковедение во арифметику" (1699), "Краткое собрание Льва Миротворца" (1700)и др. Эти книги не отвечали тем требованиям, которые выдвигал Петр I, и типография распалась. И. Копиевский самостоятельно продолжил выпуск книг для России и напечатал свыше двадцати изданий, наиболее примечательными из которых являются "Книга учащая морского плавания" (1701), "Символы и эмблемата" (1705), "Руковедение в грамматику славяно–российскую" (1706), первые переводы древних писателей. Книги печатали кириллицей, иногда в сочетании с латинскими шрифтами.

Решая поставленную Петром I задачу, чтобы "русские подданные много службы и прибытка могли получить и обучиться во всяких художествах и ведениях", заграничные издатели стремились выдержать русские традиции создания книг. Так, в частности, они используют прием русских мастеров, когда набор в конце книги приобретает форму треугольника, используют гравированные инициалы. Вместе с тем в оформлении титульных листов наблюдается господство европейского стиля, а именно, строгий текст без каких‑либо излишеств и украшений. В книге "Символы и эмблемата", выпущенной типографией Генриха Вестстейна в 1705 г., впервые появляется список опечаток.

Несмотря на старание голландских типографов, книги, изданные в Амстердаме, не нашли в России оживленного спроса и расходились медленно на протяжении нескольких лет. Даже роскошное издание "Эмблемат", богато иллюстрированное эмблемами и аллегорическими картинками, продавалось в течение всей первой четверти XVIII века.

Для изготовления гравюр с 1698 г. при Оружейной палате была открыта 

Важную роль в создании нового типа книги сыграл 

гражданский шрифт

. Идея его разработки принадлежала Петру I. По его эскизу под личным руководством военный инженер Куленбах выполнил рисунки, которые были одобрены царем и отправлены в Голландию для отливки. Новый шрифт был создан на основе бытовавшей деловой скорописи. По своему начертанию он напоминал лучшие латинские шрифты Эльзевиров. Шрифт, сделанный в Голландии и усовершенствованный русскими мастерами, окончательно был утвержден в 1710 г. Указ о его введении гласил: "Сими литерами печатать исторические и манифактурные книги". Церковнославянская кириллица была оставлена для богослужебных книг, хотя иногда продолжала использоваться в целях широкого обнародования законодательных, политических документов, указов, ведомостей.

Первая книга, напечатанная гражданским шрифтом, "Геометрия славенски землемерие" (март 1708 г.) представляет собой перевод распространенного на Западе учебника по геометрии (тираж 200 экз.). Следом за ней вышла книга "Приклады, како пишутся комплименты разные" (апрель 1708 г.). Она представляла собой пособие, излагающее правила поведения в обществе.

Новым шрифтом

 печатались книги, содействующие распространению светских знаний. Книги и другие печатные материалы, которые требовали широкого бытования, например, многочисленные указы и регламенты, зачастую продолжали печататься старыми литерами.

Книги церковной тематики

 наиболее полно представлены традиционными евангелиями, минеями, прологами, шестодневами, псалтырями, часословами. Над их изготовлением трудились те же мастера, что и над светскими изданиями. Поэтому нередко наблюдается взаимопроникновение элементов оформления этих двух групп книг, особенно в первые годы деятельности светских типографий.

В 1703 г. была создана газета "

Ведомости

" — первый орган российской печати, задуманный как средство массовой информации. Она пришла на смену рукописным "Курантам" и стала более доступной широкому кругу потребителей. За один только 1703 г. было выпущено 39 номеров. В газете помещался материал из иностранных источников, донесений дипломатов. Первоначально доминировала информация военного характера, особенно подробно освещались военные действия против шведов. Постепенно страницы газеты заполнились сообщениями о строительстве кораблей, каналов, о лунных и солнечных затмениях, об открытии новых заводов и мануфактур. Начиная с 1719 г. в "Ведомостях" все больше отражались события внутренней жизни страны. Материал черпался из сообщений с мест: из губерний, от различных государственных учреждений. Петр I постоянно заботился о том, чтобы в газете находило отражение все, "что потребно для ведения в народ".

В первой четверти XVIII века книжная торговля развивалась по трем направлениям — как государственная, ведомственная и частная. Крупнейшим государственным центром была

Книжная лавка

 Московской типографии. Средний годовой оборот её составлял 7000 рублей. Книги отпускались оптом и в розницу. Применялась практика обязательной продажи книг, особенно церковных. Иногда книги отпускались государственным учреждениям бесплатно.

Для продвижения печатной продукции на рынок составлялись реестры книг, списки публиковались в газете "Ведомости". В основном пропагандировались издания гражданской печати. Книги, посылаемые в другие города, продавались на местах с наценкой, что в значительной мере снижало темпы их реализации.

В 1714 г. в Гостином дворе открылась 

лавка Санкт–Петербургской типографии

. Работа в ней была организована по образцу московской. Между книжными лавками регулярно происходил обмен книжными товарами. Темпы реализации в Петербурге были ниже, годовой объем продажи составлял 4000 рублей.

Самостоятельно вели книжную торговлю ведомственные типографии. 

Сенатская типография

продавала издания, оставшиеся после рассылки в государственные учреждения, губернии и провинции. 

Типография Морской академии

 распространяла свои издания среди учащихся специализированных учебных заведений Москвы и Петербурга. Трудности с реализацией особенно остро испытывала типография Александро–Невского монастыря. Связано это было с тем, что там издавались светские книги, напечатанные кириллическим шрифтом.

Продажей книг занимались купцы различных торговых рядов. Они брали из книжных лавок небольшое количество книг для продажи, деньги за них отдавали либо сразу, либо в рассрочку.

Дальнейшее развитие гражданское книгоиздание получило в деятельности 

Академии наук

, созданной по проекту Петра I в 1725 г. При ней в 1727 г. была открыта типография, задуманная как центр научного книгоиздания. Для его становления решающее значение имел указ Верховного Тайного Совета от 4 октября 1727 г., упразднивший петровские типографии. Этим указом новоучрежденной Академии было предоставлено монопольное право в сфере гражданского книгопечатания.

За первый год существования типографии было напечатано одиннадцать книг, в последующее десятилетие выпускалось в среднем по двадцать книг в год. Всего за период 1726–1736 гг. в России было издано 175 названий, из них 50 академических.

Академические издания подлежали цензурному контролю со стороны церкви и государства. Однако строго это положение распространялось только на календари. Светские книги академическая администрация допускала к печати без цензуры. В 30–е годы цензурные ограничения распространялись на законодательную литературу, картографическую продукцию, исторические документы.

Состав печатной продукции определялся академическим собранием, состоявшим из ученых. Они намечали сочинения для перевода, рецензировали рукописи. Основными принципами оценки рукописей и допуска их к печати были коллегиальность обсуждения, высокие критерии научной новизны, аргументация идей и экспериментов.

Типография Академии состояла из двух отделений: русского и иностранного. Техническое обеспечение осуществлялось специализированными мастерскими — словолитной, пунсонной, переплетной. Для изготовления гравюр была создана 

Гравировальная палата

— крупный художественный центр производства иллюстраций и гравюр вплоть до середины XVIII века. Сначала она представляла собой небольшую мастерскую, в штате которой был один художник и один гравер. В помощь им были приняты ученики и подмастерья. Из Санкт–Петербургской типографии перешли граверы А. Ростовцев и А. Зубов. Постепенно штат Гравировальной палаты пополнялся за счет прибывавших в русскую службу иностранных мастеров, которые сформировали свою школу гравирования. Они воспитали выдающихся русских граверов Е. Г. Виноградова, Л. В.Васильева, М. И.Махаева.

Вторая половина XVIII века характеризуется относительным подъемом науки и культуры, успехами в книгопечатании и книжной торговле. Расширяется деятельность казенных типографий, перед которыми была поставлена задача "стараться переводить и печатать книги гражданские различного содержания, в которых бы забава и польза соединены были".

В этой связи осуществлялось техническое переоснащение типографий, отливались новые шрифты, обогащался запас типографских наборных украшений. Значительно пополнился ассортимент изданий, улучшилось их качество. Открылись новые издательства, например, при Военной коллегии, Горном училище, Медицинской коллегии.

Значительно возросло производство книг. Если в течение всего XVIII столетия было выпущено одиннадцать тысяч книг, то в последнюю четверть века — 6585 названий. Почти в три раза возрос ежегодный объем книгоиздания. Так, в 1761–1765 гг. издавалось в среднем 110 названий книг в год, а в 1786–1790 гг. — 362.

Во второй половине XVIII века создаются новые типографии государственного и частного характера. Так, в 1779 г. только в Петербурге их насчитывалось двенадцать.

25 апреля (8 мая) 1756 г. состоялось открытие 

типографии Московского университета

, располагавшейся на углу Моховой и Б. Никитской улиц. По замыслу основателей университета было решено "зделать типографию и книжную лавку, в которой происходимые университетских писателей книги печататься и продаваться в общую пользу могли".

"Ревнитель русского просвещения" — так называли 

Николая Ивановича Новикова

 (1744–1808) за его заслуги в развитии русской культуры. Детские годы и значительную часть жизни он провел в имении Авдотьино, что в 50 километрах от Москвы. Фамилия Новиковых известна с XVI века и происходит от слова "новик".

Отец Новикова — Иван Васильевич — был корабельным капитаном и службу нес еще при Петре I. Семья Новиковых была патриархальная, и первые уроки Николай получил от своего отца. В начале 1757 г. он был принят в университетскую гимназию, но вскоре был отчислен "за нехождение в классы". В дальнейшем всю жизнь Н. И Новиков занимался самообразованием. Большое влияние на формирование его личности оказали друзья по университету и литературно–издательской деятельности.

Неудачный опыт работы в Комиссии по составлению нового Уложения привел к тому, что в 1769 г. Новиков оставил государственную службу и посвятил свою жизнь делу просвещения.

За время своей издательской деятельности Н. И. Новиков выпустил около десяти с половиной сотен названий книг — это в полтора раза больше, чем выпущено за всю первую четверть XVIII века. Он популяризовал произведения отечественной словесности, печатал учебно–воспитательную литературу. Под его руководством была основана бесплатная библиотека, а в благотворительных целях он открыл больницу и аптеку.

Начал свою издательскую деятельность Новиков с 

выпуска сатирических и познавательных журналов

. "Многие книгу взяв в руки уже зевают, а листочку навстречу с улыбкой бегут", — рассуждала Екатерина II, учреждая свой журнал "Всякая всячина". Понимал это и Новиков, основывая в 1769 г. журнал "Трутень".

Развитие светского книгопечатания в XVIII веке не уничтожило традиционного рукописного способа создания книги. Сохранение и развитие рукописной книги было обусловлено официальным характером книгоиздания, не зависящим от читательских интересов. Кроме того, печатная книга по–прежнему была недоступна значительной части населения России из‑за высокой цены и неразвитости сети распространения, поскольку торговля печатной продукцией сосредоточивалась в крупных городах. В связи с этим рукописная книга в виде разнообразных сборников, тетрадей и отдельных листов продолжала служить массовым чтением для широких слоев русского общества, особенно в провинции. При этом, по выражению академика М. Н. Сперанского, она охватывает "почти все виды и жанры старинной и новой литературы".

Тематически рукописную книгу XVIII века можно разделить на несколько групп. Во–первых, это, как и в предшествующие века, религиозная книга, остававшаяся любимой и читаемой в низших и средних слоях общества. Гораздо меньше переписываются теперь библейские и богослужебные книги, поскольку именно они наиболее активно тиражировались печатным способом начиная с XVI века. В рукописях XVIII века чаще встречается религиозная "четья" литература: сочинения отцов церкви, сборники житий святых, сказания о чудотворных иконах, поучения и т. д. Они представляли собой, в основном, старую литературную традицию, известную еще в XI‑XVII веках. Из новых церковных писателей переписываются, причем часто с печатных изданий, проповеди Стефана Яворского и Феофана Прокоповича, "Четьи Минеи" и полемические произведения Дмитрия Ростовского.

Следует отметить, что монастыри теряют свою роль основных производителей рукописной книги. Ее создание становится делом частного интереса. Центрами переписки церковно–учительных книг были духовные учебные заведения (семинарии и академии), в которых обучалась значительная часть населения России. Переписывалась церковная литература и священнослужителями по всей стране.

Значительно больший интерес представляет активно развивавшаяся 

Из исторических сочинений предшествующих веков активно копировались от руки "Казанская история", "История" Авраамия Палицына о Смутном времени, различные редакции русского хронографа, летописные тексты, причем последние часто дополнялись записями о текущих событиях. Интерес к современности — одна из отличительных черт светской рукописной книги, делающая ее явлением новой русской культуры. Одна из самых популярных тем рукописной книжности этого периода — описание жизни и деяний Петра I. В сотнях экземпляров по всей России переписывались "Сказание о зачатии и рождении императора Петра Великого" П. Н. Крекшина, "Записки о стрелецких бунтах" А. А. Матвеева, "Журналы" походов и путешествий преобразователя страны.

Продажу книг осуществляли государственные, ведомственные и частные типографии, каждая из которых имела свои книжные лавки и склады. Оптовую торговлю в основном вели столичные предприятия. Процесс продажи шел медленно, и многие издания, выпущенные даже небольшими тиражами, "на вкус мещан не попавшие спокойно лежат в хранилищах". Дворяне, на которых было ориентировано столичное книгоиздание, не очень охотно покупали книги или подписывались на журналы. Общественных библиотек для чтения не было. Наиболее активными покупателями выступали студенты, учащиеся, профессора университета, ученые.

Оживление частной инициативы содействовало изданию книг, рассчитанных на более широкий круг читателей, а зарождающаяся конкуренция вынуждала искать новые способы книгораспространения. Постепенно пришло понимание того, что без привлечения новых потребителей печатной продукции в дальнейшем не обойтись.

Начинают внедряться в практику 

активные формы книжной торговли

: подписка, рассылка по почте, продажа непосредственно со складов типографий. В провинции, где торговая сеть была развита слабо и практически не использовалась, в распространении книг участвовали местные власти. Они привлекали чиновников, учащихся, мелких служащих.

Однако даже самые передовые приемы не могли приблизить книгу к массовому потребителю — крестьянству. Разрыв между самой простой "единотипной" или серийной новиковской книжицей и сельским покупателем был велик.

Новиков, организуя свою книжную торговлю, понимал, что "надлежит располагаться по вкусу читателей", но ориентировался на вкусы читателей избранных — дворян, помещиков. Для них в газете "Московские ведомости" помещалась реклама "Известия о новых книгах".