Если бы некий путник, не успевший попасть до закрытия ворот в город Лангедок, остался дожидаться утра в близлежащем лесочке, возможно, он стал бы свидетелем любопытного происшествия.

Невдалеке от дороги, прикрытые лишь редкими зарослями боярышника, предавались любовным утехам двое. Ничего особенного в этом, конечно же, не было — и мужчина, и женщина выглядели достаточно молодо, чтобы не беспокоиться о здоровом и регулярном сне. И если уж их угораздило опоздать в город, не было ничего удивительного, что они решили провести ночь столь приятным способом.

Только одно могло задержать на этой паре внимание — необычная внешность мужчины.

И дело было вовсе не в его развитой мускулатуре, не в его отсутствующем правом глазе, из-за чего временами казалось, что он подмигивает, и даже не в его короткой и вечно вздыбленной стрижке, напоминавшей пылающий ореол вокруг головы.

Дело заключалось в его железном левом предплечье. Это была не пустая болванка, способная создавать лишь видимость руки. Нет, это была довольно удобная металлическая рука, мало чем уступавшая настоящей. Во всяком случае каких-либо неудобств в обращении с девушкой молодой человек не испытывал.

Какое-то время Пак кружил над городом, не уверенный, что ему стоит лететь за этим грубым и неблагодарным человеком, но природное любопытство вскоре победило.

Он догнал Гатса на лесной дороге.

— Привет! Это снова я! — жизнерадостно прокричал эльф.

— Привет, мелкий! — буркнул Гатс.

Все его тело корежило от боли, раны кровоточили, но Гатс шел и шел дальше, крепко стиснув челюсти.

— … Вина обвиняемой полностью доказана, она признана виновной в ереси и заключении сделки с Дьяволом. Суд Инквизиции приговаривает ее к смерти через отсечение головы, — зачитав приговор, священник свернул и аккуратно перевязал свиток.

— Это ложь! — забилась в руках палачей молодая девушка. — Это ложь…

Пришедшая поглазеть на казнь толпа загалдела на разные голоса. Глаза

людей заполнял страх. Страх перед инквизицией, страх перед богом и страх перед дьяволом. Но где-то в глубине взглядов скрывалось кое-что еще. Там пряталась радость. Маленькая подленькая радость оттого, что сегодня казнили вовсе не его, оттого, что он еще поживет какое-то время. И потому люди избегали смотреть друг другу в глаза. Они смотрели на эшафот.

— Я не еретик! Пожалуйста, поверьте мне! — по лицу осужденной катились слезы. — Клянусь!..

Было уже темно, когда в коридоре замка появился граф, сопровождаемый священником и слугами. Один из них нес птичью клетку, в которой сидел Пак. Эльф заливался слезами.

— Варгас… — причитал он. — Я ничего не мог сделать… Я бесполезный…

Выплакавшись и немного успокоившись, Пак огляделся и его тревожный

взгляд остановился на графе.

— И что будет теперь со мной? — пролепетал он.

Пришли все пятеро. Пятеро королей демонов. Пятеро апостолов Божественной Длани.

Слэн — обнаженная и улыбающаяся женщина, прикрытая лишь своими черными кожистыми крыльями, с распущенными волосами, похожими на змеи. Конрад — хмурый толстяк, с раздутыми щеками и свернутым трубочкой ртом. Убрик — еще один толстячок, низенький, улыбающийся и все время кружащийся в воздухе. Войд — высокое существо в наглухо закрытом плаще, с высоким стоячим воротником, над которым вздымался череп с обнаженным и непомерно распухшим мозгом. Фемто — стройный и широкоплечий, в лилово-черной облегающей одежде, похожей на доспехи, и шлеме, напоминающем голову хищной птицы.

— Это они и есть, апостолы Божественной Длани? — прошептал Пак.

— Гриффис!! — с ненавистью процедил Гатс, не отрывая взгляда от Фемто.

Тот улыбнулся Гатсу почти добродушно. А потом его взгляд упал на

Трупы повешенных щедро усеивали одинокое дерево. Многие висели не один день и были уже изрядно изъедены воронами, но были и совсем свежие.

Невдалеке застучали копыта, и сытые вороны нехотя поднялись с ветвей. Отряд наемников поравнялся с деревом, но никто из воинов не удостоил его и взгляда. Уже который год продолжалась война, и висельники встречались едва ли не чаще живых людей.

— Эй, Гамбино, глянь-ка! — воскликнул кто-то.

Командир отряда, могучего сложения воин с резкими, точно вырубленными из камня чертами лица, нехотя повернул голову. Под одним из тел, судя по всему, принадлежавшего некогда нищенке, белело тельце новорожденного.

— О, черт! — вскинул бровь Гамбино.

Атака захлебнулась. Пробив тараном ворота, наемники ворвались в замок, но там их поджидал неприятный сюрприз. Огромного роста рыцарь, вооруженный тяжелой секирой, застыл поперек пути несокрушимой преградой. За его спиной сгрудились последние защитники замка. Их было не так много, но проблема была вовсе не в них.

Проблема заключалась в гиганте Базусо. Его имя было хорошо известно обеим враждующим сторонам. Однажды он в одиночку перебил вражеский отряд из тридцати человек, за что и получил кличку Убийца Тридцати Человек.

Несколько смельчаков уже попытались проверить так ли могуч Базусо на самом деле. Их мертвые тела валялись неподалеку.

Барон Тарн, возглавлявший штурм, оглянулся.

— Где лучники? — крикнул он.

— Их основная армия, тысячи две мечей, расположилась за лесом на холме. По ту сторону холма у них продовольственные и оружейные склады. Они-то и будут нашей целью, — напутствовал воинов Гриффис.

Отряд Ястребов, в полной боевой готовности, застыл перед воротами замка. На дворе стояла глубокая ночь, идеально подходившая для вылазки во вражеский стан.

— Мы спустимся к реке и вдоль берега зайдем им в тыл, — продолжил Гриффис. — А после этого рванем прямо через их лагерь, это самый короткий путь в замок.

— Как насчет того чтобы усилить отряд? — спросил кто-то. — Нас довольно мало.

— Больше никого брать нельзя, — покачал головой Гриффис. — Остальные должны остаться в замке, на случай внезапной атаки.

Многоголосый храп нарушал ночную тишину. Упившиеся Ястребы заснули вповалку, там же где и пили. До палаток и уж тем более до постелей нашли силы добраться считанные единицы.

Осторожно обойдя заснувших прямо на лестнице, Гатс поднялся на крепостную стену и вновь устроился на прежнем месте. Голова гудела, но больше не от вина, а от впечатлений.

Такого с Гатсом еще не случалось. Нет, он и раньше пил в компании с наемниками, но все это было как-то не так… Никогда не было этого ощущения покоя и тепла, испытанного сегодня. Притом, что все эти Ястребы были совершенно незнакомые ему люди. Более того, совсем недавно они так страстно желали его смерти. А тут вдруг все это…

Если бы у Гатса была семья, он мог бы сказать, что банда Ястребов напоминала одну большую семью. Но семьи у него никогда не было и понять эти странные чувства, посетившие его этой ночью он просто не мог.

Он заснул под утро, так и не поняв, понравились ли ему эти чувства или нет.

Прошло три года, но столетняя война все еще продолжалась. С каждым годом сражения между Мидландом и Тюдором становились все более ожесточенными.

Ресурсы некогда могучих государств были основательно подорваны, в боях принимало участие все меньше и меньше воинов, а те, кто сражались, зачастую брали оружие впервые в жизни. Особенно неудачным последний год выдался для Мидланда…

На вершине холма, у подножия которого кипела битва, расположился со свитой король Мидланда — высокий, черноволосый человек, с густыми бровями, острой бородкой и пронзительным взглядом. Глядя как отряды империи теснят его солдат, король мрачнел все больше и больше.

— Что там происходит? — глаза его полыхнули гневом, руки крепко стиснули поводья лошади. — Не могу поверить, что три тысячи наших лучших рыцарей загнаны в угол?! Чем занимаются наши генералы?!

— Простите, мой лорд, — на колено упал один из рыцарей. — Нас атаковали Рыцари Черного Барана, они невероятно сильны.

Гриффис стоял на вершине холма, с которого хорошо просматривался осаждаемый замок. Все шло по плану, внешние и внутренние стены были уже захвачены, замок вот-вот должен был пасть, защитники, возможно, уже готовились выбросить белые флаги, но…

Непонятная возня возле главной башни затягивалась все дольше и дольше. Донжон штурмовали рейдеры Гатса, и такая долгая задержка была непонятна.

Подъехал гонец и, спешившись, припал на колено.

— Командир Гатс обрушил двери, но…

— Как насчет их генерала? — нетерпеливо перебил его Гриффис. — Его нужно захватить!

Ярким солнечным днем по наружной галерее королевского замка в Уиндаме неспешно прогуливались двое придворных.

— Вы уже слышали о том, что случилось с Ястребами? — спросил один из них. — Вроде бы Гриффис был серьезно ранен?

— Они сказали, что во время осады замка появился некий огромный монстр, который перебил почти целый отряд!

— Несомненная ложь! Они явно что-то скрывают…

— Однако, несмотря на полученные раны, Гриффис все-таки захватил этот замок…

Король в окружении свиты наблюдал за охотой с вершины невысокого холма. Внизу промелькнула лисица, преследуемая стаей гончих, следом промчалась группа охотников.

— Ваше величество, почему вы не хотите принять участие в охоте? — обратился к королю один из придворных.

— Я уже стар… Да и не хочу лишать удовольствия наших молодых охотников!

— Вы так добры, ваше величество.

Спасительные заросли были уже рядом, когда навстречу лисице выметнулся Гатс. Свесившись с лошади, он рявкнул страшным голосом, и лисица шарахнулась прочь от леса.

— Как это возможно!

Юриус отшвырнул кубок с вином.

— Прошу меня простить, — незадачливый убийца склонился в низком поклоне. — Но…

— Я не хочу слышать твоих оправданий!

— Я пустил слух, что там был убийца из Тюдора, посланный чтобы убить принцессу!

К приезду короля Мидланда все было готово. Место для королевского шатра выбрали на вершине холма, с которого хорошо просматривались окрестности. Холм обнесли глубоким рвом, усеянным кольями, выстроили частокол с дозорными вышками. Внутри расположили палатки для рыцарей королевской гвардии, остальные войска устроились вокруг частокола.

Едва прибыв, король немедленно распорядился созвать военный совет, на который был приглашен и лорд Гриффис…

— Ваше величество, если вы помните, замок Долрей некогда был нашим пограничным замком, но после вероломного нападения Тюдора он перешел к ним и с той поры является важнейшим опорным пунктом для их продвижения на наши земли.

Генерал Тиан, новый командующий Рыцарями Белого Дракона, назначенный после смерти Юриуса, сделал паузу и обвел глазами всех собравшихся на военный совет. Его взгляд как обычно споткнулся на Гриффисе. Новообращенный граф уже несколько раз присутствовал на таких советах, но привыкнуть к нему Тиан так и не смог.

И дело было вовсе не в его происхождении. Насчет этого у Тиана особых предрассудков никогда не было. Гриффис принес много побед Мидланду, так что игнорировать его заслуги было глупо. Не причем была также его молодость и изящность, хотя и непривычная взгляду грубого вояки, каковым себя считал Тиан, но вполне терпимая.

Перейдя речку, армия Ястребов замерла в нескольких милях от стен Долрея. Взбитое копытами облако пыли и песка медленно поплыло к замку. Воцарилась тишина, только позвякивало снаряжение, да нетерпеливо всхрапывали кони.

Даже с такого расстояния Долрей выглядел угрожающе опасным. Замок закрывал единственный проход через горы, и его строители в свое время постарались на славу, превратив его в неприступную цитадель. Двойной ряд стен, каждая — втрое толще обычного, производил тяжелое впечатление.

Над вершинами гор, выступавшими из-за замка, выскользнуло утреннее солнце, лежавшие на Долрее тени сделались глубже и темнее, и он показался гигантской глыбой мрака.

— Как раны?

К Гатсу подъехал Джедо.

— Гриффис одерживает успех за успехом! А его амбиции и высокомерие просто безграничны!.. И теперь, когда Долрей пал и война наконец будет закончена, я уверен, он начнет активно вмешиваться в нашу внутреннюю политику!

Поздней ночью, в одном из многочисленных двориков Уиндама сошлись несколько человек. Лица всех были глубоко упрятаны под надвинутыми капюшонами плащей

— Мы не можем доверить управление Мидландом этому обнаглевшему рыцарю, умеющему только воевать!

— Но ведь он чрезвычайно популярен среди народа!

— И ему доверяет король!

Стоило Гриффису переступить порог, зал разразился аплодисментами и приветственными криками. Обычно распущенные волосы Гриффиса в этот вечер были связаны в короткий хвост на затылке, отчего он выглядел особенно изысканно и торжественно.

— Граф Гриффис!

Забыв о приличиях и церемониях, дамы едва не визжали от восторга и обожания. Прошло время, когда своих чувств к нему не скрывали лишь простые служанки. Теперь даже самые знатные при каждом удобном случае не забывали подчеркнуть, что питают к нему самые нежные чувства.

Вслед за Гриффисом в зал вошли его ближайшие соратники. Гатс, Джедо, Коркус, Пиппин и Рикерт двигались медленно и важно, как и подобало героям сегодняшнего вечера. Все были одеты в роскошные камзолы и кафтаны, блиставшие золотой и серебряной отделкой.

— Теперь я понимаю, куда уходят налоги, — пробормотал Джедо, щурясь от блеска золота и драгоценных камней.

Это случилось месяц спустя. Осень только-только начала входить в силу как выпал первый снег. Той же ночью Гатс собрал свои вещи.

Его глаза пробежали по спящим товарищам. Несмотря на дворянские титулы и высокое жалованье, большинство Ястребов до сих пор не приобрели себе отдельных жилищ и продолжали жить вместе, под крышей огромного особняка, пожалованного королем Гриффису.

Было не очень-то хорошо уйти вот так, не попрощавшись, но Гатс думал, что так будет легче. Для всех.

Он бросил прощальный взгляд на обломок меча, оставленный на столе. Это был тот самый клинок, сломанный ударом Боскона. Меч Зодда исчез в ту же ночь, но Гатс отнюдь не расстроился. Сразу после взятия Долрея он заказал себе новый. Как обычно, немного потолще и подлиннее.

А этот обломок он хранил все это время только с одной целью. Чтобы однажды оставить его здесь.

Привалившись спиной к поваленному дереву, Гатс сидел у костра, вглядываясь в скачущие языки пламени. Заснуть он не мог, звуки ночного леса то и дело будоражили его внимание. Где-то совсем рядом сердито ухал филин, в палой листве испуганно шуршала мелкая живность, время от времени доносился волчий вой.

В подлеске мелькнула чья-то тень, Гатс подхватил меч и разглядел силуэт волка. Блеснули желтые глаза и зверь поспешно скрылся в зарослях орешника.

Гатс проводил его внимательным взглядом, затем откинулся на валежник и закинул руки за голову.

— Дьявольщина! — проворчал он. — Чего я так испугался?

«Опять один… — подумал Гатс. — Все правильно, я так давно не ночевал в одиночестве, целых три года… Я уже забыл, каково это. Я забыл как длинны и глубоки такие ночи. Я забыл как это, когда надеешься только на себя и свой меч… Те, кого я оставил… Коркус, Пиппин, Рикерт, Джедо, Гриффис, Каска… Каска… Возможно, я никогда больше их не увижу… Правильно ли я поступил?»

После полудня воздух разогрелся, и снег стал таять, растекаясь по Уиндаму грязными лужами. А к вечеру на столицу обрушился дождь.

Шарлотта стояла у окна, глядя на потоки воды, заполнявшие королевский парк. Ее с самого утра преследовало стойкое ощущение, что что-то должно случиться. Нечто очень важное, нечто значительное. Она не могла понять доброе или злое, но что-то определенно должно было произойти.

День близился к концу, однако ничего знаменательного так и не случилось. И сейчас, разглядывая растекающиеся за окном ручьи, у Шарлотты мелькнула мысль, что может быть в этом все дело. Может быть именно этот дождь, этот тающий снег и должны что-то изменить. Как именно — она не знала. Может быть, наводнение, может еще что.

— Ваше высочество, вы можете простудиться, — обратилась к ней служанка.

— В такую погоду лучше пораньше лечь спать, — подхватила другая.

Дверь натужно заскрипела и в пыточную ступил король. Гриффис висел посреди подземелья, подвешенный за руки. Когда король приблизился, Гриффис едва узнал его. Король, казалось, постарел лет на двадцать.

— Гриффис, — в голосе короля слышалась скрытая боль. — Я относился к тебе как будущему лорду-защитнику Мидланда и главнокомандующему нашими армиями. Я возлагал на тебя огромные надежды. Когда мне говорили, что ты и твои Ястребы всего лишь банда воров, я не верил этому. Каждый раз, когда ты выигрывал одну битву за другой, я проникался к тебе все большим доверием. Я думал, что ты имеешь представление о чести… Но…

В руке короля щелкнул кнут, и Гриффис стиснул челюсти.

— Но вор всегда остается вором! Она — всего лишь глупая девчонка! Ее положение… Важность королевского происхождения… Она не понимает ничего этого! Принцесса этой страны поступила как дешевая уличная девка! Но даже если она глупая дешевка…

Кнут прочертил еще одну кровавую полосу на теле Гриффиса.

Ежегодный Катбергский турнир подходил к концу. Правитель Катберга герцог Тайлер довольно потирал руки. Невысокий, полноватый и миролюбивый от природы человек, герцог, тем не менее, просто обожал воинские турниры.

Вот и сейчас он буквально ел глазами двух сильных бойцов, застывших на арене напротив друг друга.

Один из них — высокий, могучего сложения воин, прикрытый тяжелыми доспехами и вооруженный двуручным мечом. Это был хорошо известный боец из Тюдора по прозвищу Безумный Убийца. Говорили, что в одном из сражений столетней войны он уничтожил больше ста тридцати воинов Мидланда.

Второй — стройный смуглый воин, в легких латах и одежде кочевника. Нижнюю часть лица его закрывала повязка и, похоже, он не собирался ее снимать даже во время боя. Это был кушанец, ничего более о себе он не сообщил. В каждой руке он сжимал по короткому мечу с тройными клинками.

— Наш турнир с каждым годом становится все известнее! — важно изрек герцог. — К нам приезжают все больше сильных воинов! Смотрите, на этот раз нас посетил боец Кушана! Думаю, это будет отличный поединок!

Двое воинов осторожно выглядывали с уступа скалы, нависшей над лесом. Внизу, на большой прогалине горело с дюжину костров, возле которых расположилось несколько десятков вооруженных людей.

— Наконец-то, — прошептал один из воинов. — Наконец-то мы нашли их!

— Да, это они, — откликнулся второй. — Несомненно, это Ястребы!

— Поспешим! Мы должны успеть до рассвета. Иначе они снова куда- нибудь уйдут.

Никогда раньше банда Ястребов не находилась в более плачевном состоянии. Более половины всех людей были тяжело ранены и практически непригодны для боя. Остальные, впрочем, были немногим лучше. В отряде не хватало еды, денег, лекарств, вооружения. Но самое ужасное заключалось в другом — людям не хватало уверенности.

К утру они разбили лагерь на новом месте. Конечно, это нужно было сделать как можно дальше, хотя бы на два-три дневных перехода от старого, но Ястребы слишком устали и Каска решила дать людям отдых.

Здесь Гатс и узнал о том, что случилось с Гриффисом еще год назад. Впрочем, Ястребы знали немного. Знали, что Гриффис был арестован как изменник, знали, что его бросили в подвалы Башни Возрождения — древней тюрьмы, построенной много веков назад. Но ничего больше, как они не старались, разузнать не удалось.

Известие потрясло Гатса и он далеко не сразу обрел дар речи.

— Невероятно, — наконец пробормотал он. — Почему? Как это могло случиться?

— Когда ты ушел, Гриффис выглядел подавленным, — опустив голову, тихо сказал Рикерт. — Думаю, он переживал из-за того, что случилось между вами в тот день.

«Когда я был ребенком, мы с друзьями частенько устраивали драки с другими детьми. Все отбитые трофеи казались сокровищами. Каждая победа повышала престиж нашей банды.

Мы играли на узких улочках, в окружении борделей и трактиров, так что солнечные лучи редко достигали моих глаз. Но однажды я поднял голову и увидел возвышавшийся на утесе замок, залитый ярким солнечным светом. И тогда я понял, что я хочу получить это… Любой ценой.

Тьма… Полное отсутствие света… Как много времени я в этой тьме… Вечность? Миг? Я ничего не чувствую. Мое тело словно плывет по воздуху. Не сошел ли я с ума? Быть может, я уже давным-давно потерял рассудок.

Среди всех смутных образов, мелькающих передо мной, только один — чистый и ясный.

Гатс…

Над землей возвышалась лишь самая верхушка башни, большая ее часть уходила глубоко в землю. Но древним строителям не пришлось слишком уж надрываться. Вся подземная часть была выстроена вокруг глубокой дыры в скале. Людям оставалось только пристроить лестницу, да продолбить повсюду камеры.

Они все спускались и спускались, а узкая лестница все никак не кончалась. Слева тянулась стена, время от времени перемежаемая тяжелыми дубовыми дверьми, справа зиял бездонный провал. Тут и там над пропастью висели в железных клетках останки заключенных.

Услышав за одной дверью неясные звуки, принцесса не удержалась и бросила взгляд в небольшое зарешеченное окошко. В камере лязгнули цепи и к окошку с криком припало ужасное существо, в котором с большим трудом можно было узнать человека. Выбитые зубы, вырванные ноздри, изуродованные губы, слезящиеся глаза…

Принцесса в страхе отшатнулась, и Гатс с Анной едва успели поймать ее на краю пропасти.

— Принцесса, вы в порядке? — Гатс ободряюще улыбнулся. — Вот видите, вам было бы лучше остаться наверху!

Их было пятеро. Высокого роста и мощного сложения здоровяк, на плече которого лежала увесистая связка копий. Длинный худосочный парень, со стальными крючьями, закрепленными на запястьях. Низенький толстячок с трезубцем в руках. Карлик с духовой трубкой, восседавший на плече здоровяка. И женщина, лицо которой пряталось под капюшоном.

Перед королем стояли Бакирака.

— Что это за твари, капитан? — шепотом поинтересовался один из стр ажников.

— Точно не знаю, — капитан пожал плечами. — Вроде бы банда, выходцы из какого-то пустынного племени на юге. Промышляют убийствами, но делают это не только ради денег, вроде как вера у них такая. Больше, собственно, о них ничего и не известно. Говорят, эти парни уже убили сотни людей.

— Неужели существует такая религия, заставляющая людей убивать?

Капитан дворцовой стражи ничуть не преувеличивал. Глава отряда Черных Псов Вайлд действительно походил на животное. Во всех смыслах этого слова.

Длинные вытянутые вперед челюсти с крупными зубами и тяжелые надбровные дуги придавали ему бесспорное сходство с обезьяной. Однако шутить над этим не осмеливался никто. О его невероятной физической силе и жестокости ходили легенды. Также, как и о его пристрастии к женскому полу.

В тот день Вайлд находился в своей спальне, предаваясь излюбленному занятию. Здесь не было окон, факелов и светильников он не зажигал никогда, поэтому тут всегда царила тьма.

Вайлд сидел на краю постели, на нем, обняв его могучий торс ногами, стонала от сладострастия молодая женщина. Еще с полудюжины обнаженных девушек извивалось на полу у его ног.

Входная дверь со стуком отворилась и на пороге, залитый дневным светом, вырос низкорослый и кривоногий силуэт.

К утру Ястребы добрались до близлежащего села. Выбрав подворье побогаче, они попытались купить повозку, но стоило крестьянину узнать кого они везут как он наотрез отказался от денег.

— Мы не можем взять деньги, — сказал он. — Гриффис — герой нашей страны, и мы все в большом долгу перед ним и Ястребами. Для нас честь — оказать ему помощь.

Каска не стала тратить время на уговоры. Они быстро запрягли в повозку двух своих лошадей и перенесли в кузов Гриффиса. Со двора выскочила дочка хозяина, девушка лет семнадцати и, смущенно улыбаясь, поднесла Гриффису букет цветов. Из-за ее спины таращился восторженными глазами десятилетний мальчик, судя по всему, родной брат.

— Я не верю тому, что говорят о вас, это все ложь. Сэр Гриффис и его друзья не изменники. Я верю вам…

— Сестра, я знаю, ты давно влюблена в Гриффиса, — мальчик хитро подмигнул.

Ястребы остановились недалеко от границы, на высоком холме. Место для лагеря подходило идеально — во все стороны тянулась бесконечная равнина, покрытая каменными россыпями, никакой враг не мог подобраться незаметно.

Едва лошади были расседланы и накормлены, как воины стали собираться на вершину холма. Никто ничего не говорил, не объяснял, никто никого не звал. Все происходило само собой. Все знали, что разговор давно назрел. Все знали, что сейчас будет решаться судьба Ястребов. И все знали, что после слов Вайлда ничего хорошего ожидать не приходилось.

Каска забралась на камень и пробежалась глазами по затихшим воинам. Пришли все, помогли добраться даже тяжелораненым. В первых рядах находились Пиппин, Джедо и Коркус. За спиной Каски хмурился Гатс, время от времени он косился назад, туда, где дремал в фургоне Гриффис.

Каска знала, что должна рассказать Ястребам все, но… Стоило заглянуть в глаза этих людей, глаза, переполненные тоской и безысходностью, как горло будто сдавили чьи-то пальцы и она не смогла вымолвить ни слова.

Опустив взгляд, Каска стояла в полной растерянности. Она не могла сказать им правду и лишить тем самым последней надежды. Это было выше ее сил.

По степи тянулась длинная цепь фургонов. В одной из повозок, завернувшись в плащ, подремывал Рикерт.

— Эй, мальчик! — повернулся к нему возница.

— Это пограничье? — встрепенулся Рикерт.

Возница кивнул и остановил повозку.

— Спасибо, я перед вами в долгу, — Рикерт спрыгнул на землю.

— Что происходит? — Гатс огляделся. — Что за дьявольщина?

Сзади послышались крики Ястребов, испуганно заржали кони.

— Что мы здесь делаем?! Мы только что ехали по полю! — завопил, обливаясь потом, Коркус. — Этого не должно быть! Это нам что — сниться? Или я что?.. Я умер?!

— Успокойся! — прикрикнула Каска.

— Как я могу успокоиться?! — взвизгнул Коркус.

Ястребов пожирали с лошадьми и доспехами. Заглатывали целиком и рвали на куски. Под зубами демонов равно трещало железо и кости людей. Многие пытались сопротивляться. Но мечи лишь бессильно скользили по роговым пластинам и толстой шкуре чудищ, а если и задевали мягкую плоть, то оставляли лишь легкие царапины.

Боя не было и не могло быть. Только резня и бойня. Лучшая армия Мидланда, громившая отборные отряды врагов, одержавшая множество побед на полях войны, теперь превратилась в мясо. В пищу для демонов. В главное блюдо на этом безумном пиршестве.

Кровь хлестала рекой. Сыпались откусанные головы и конечности людей и лошадей. Отчаянные вопли умирающих и перепуганных Ястребов временами заглушали рык голодных чудищ.

Парализованная ужасом, Каска не двигалась с места. Вокруг падали окровавленные куски плоти, но она смотрела и смотрела, распахнув глаза, не в силах даже пошевелиться. «Что это? Реальность?.. Но почему? Почему мы здесь?»

Застывший на краю исполинской ладони Гатс бросил взгляд вниз. Туда, где один за другим умирали Ястребы.

На теле Гатса не осталось живого места. Многочисленные раны хлестали кровью от каждого движения, но Гатс не останавливался ни на секунду. Его рог бил и бил без остановки, воздух то и дело оглашался криками монстров, оказавшихся недостаточно ловкими…

Очередной удар швырнул Гатса прямо в пасть. Он вывернулся и, оттолкнувшись руками от верхней челюсти, кувыркнулся через голову. Внизу мелькнули еще чьи-то зубы, Гатс ударил ногами по фасеточным глазам, прыгнул и неожиданно вылетел с исполинской ладони.

Перед глазами понеслась стена из лиц, Гатс с рычанием вонзил перед собой рог и заскользил вниз, оставляя за собой кровавый рубец. Преодолев больше половины пути, рог неожиданно выскочил, Гатс извернулся и воткнул

в стену каблуки. Пятки пронзила резкая боль, но Гатс лишь крепче сжал зубы. В ушах завыл, засвистел ветер.

Уже в самом низу его занесло вперед и остаток пути он преодолел, кувыркаясь и цепляясь за стену чем попало.