«Добро пожаловать в Ньив-Дармун — город, восставший из руин. Город, где стекло и сталь соседствуют с нищетой трущоб, а наука соперничает с магией, что вернулась в этот мир десятилетия назад. Где чудеса подчинены воле элементарных частиц, а по улицам разгуливают гайсты, проникающие сквозь прорехи в истончившейся Вуали. Здесь, на туманных мостовых и в узких переулках, сплетаются в единое кружево судьбы столь непохожих на первый взгляд людей. Для того, чтобы очистить город от затаившегося зла, им придётся пройти нелёгкий путь и, прежде всего, избавиться от призраков прошлого.»
ПРОЛОГ
Последний в году октябрьский вечер выдался ненастным. В лицо летели мелкие назойливые капли, и Гёделе то и дело морщилась, шагая вдоль Хафдорп-штрат. В прохудившихся башмаках вовсю хлюпала вода. Осенний сумрак потихоньку проглатывал город: здесь, вдали от Норберт-плаатс, уже не горели фонари — только тусклый свет масляных ламп лился из окон жилых домов да мигали через одну вывески лавочек и мелких контор. Многие из них закрывались пораньше в честь завтрашнего праздника, и служащие в серых костюмах, натягивая шляпы до самых бровей, спешили разойтись по домам.
Шмыгнув под навес ближайшей закусочной, Гёда едва не столкнулась с тучным господином в очках. Тот только что приобрёл в автомате свежую газету, дабы прикрыть от дождя лысеющую макушку. Пробормотав извинения, девочка протиснулась мимо него, успев взглянуть на заголовок, что красовался на первой странице. Очередное расследование, в которое вовлечён ДМБ. А значит, без магии дело не обошлось. Почувствовав, как свело живот тревожным спазмом, Гёделе сглотнула.
Ускорив шаг, она успела перебежать дорогу перед самой «дымопыркой», что везла в своём брюхе немногочисленных пассажиров. Допотопные паровики обычно заменяли собой трамваи при перебоях с электроэнергией и напоминали Гёде неповоротливых чумазых гусениц, что ползли по мостовой, выбрасывая из паровозной трубы сноп копоти и искр.
Сегодня дождь постарался на славу, смывая грязь и смог с бульваров, как прима театра «Маленстад» смывала грим после очередного выступления. Раскаты грома заставляли вздрагивать, испуганно вжимая голову в плечи. Ей бы сидеть сейчас в тепле под крышей да воображать небесные баталии: будто не тучи гремят в закатном небе, а громадные дирижабли, нырявшие сквозь облака…
Легонько потянув носом, Гёделе сжала в карманах кулаки. Замёрзшие пальцы отказывались греться, более того — из-за промоченных ног её начинала бить мелкая дрожь, верный предшественник простуды. Связанный тётей Лейсбет шарф сейчас валялся где-то на свалке Свинцового квартала, а от воротника старого пальто толку было — чуть.
ГЛАВА 1
ЭНЕСС
I
За окном моросило. Рабочий день ещё не перевалил за половину, а Энесс уже вовсю клонило в сон. Кружка с утренним кофе давно опустела, а ровные строки, выскакивающие из-под каретки пишущей машины, ничего кроме зевоты в ней не пробуждали. Унылая статья о замене устаревших единиц городского транспорта тянулась, как тянется за ботинком липкая весенняя грязь. Конца ей пока что не предвиделось: впереди ждало увлекательное интервью с клерком компании «КИТ» о будущем пневматического метро.
Потянувшись, Энесс окинула взглядом пустующий стол напротив. Подлец Гвидо снова где-то прохлаждался. Загляни сейчас Кейпер в их каморку — и ей придётся отдуваться за двоих. А уж брать некрологи Гвидо в довесок к своему материалу она точно не собиралась. И без того оставалось двое суток, чтобы сдать в печать готовый номер.
Поднявшись из-за стола, Энесс сделала пару шагов, оказавшись в углу крошечного кабинета. Включила в розетку старенький чайник, и тот спустя минуту ворчливо зашипел, подрагивая носиком. Хрустнув пальцами в ожидании, она перевела взгляд на запотевшее окно, за которым пыхтел сизым дымом грузовик. Соседство со складскими помещениями мало кому здесь было по нраву, но переезд редакции в многоэтажку рядом с Норберт-плаатс всё откладывался, и «Вести Ньив-Дармуна» продолжали ютиться в некогда просторном особняке Ленартсов, что перешёл в муниципальную собственность после смерти последнего владельца. Зданию сравнялось недавно полтора столетия, и выглядело оно соответствующе. Кое-где кусками отваливалась штукатурка, местами прохудилась крыша, а в окна задувало так, что порой приходилось сидеть за машинкой в пальто.
Не то чтобы Энесс любила жаловаться. Скорее уж наоборот. Сгущала краски она лишь для того, чтобы посмеяться над всеми бедами разом. Да и плюсы тоже находились. Недавно вон шеф принёс ей новенький «Триумф» вместо старой неподъёмной канцелярской машины, что весила как целый гроб вместе с покойником. О тугие клавиши она порой сбивала пальцы, когда кожа под ногтями лопалась к концу дня и приходилось заклеивать ранки, дабы не испачкать отпечатанный экземпляр. Благо, те мрачные времена остались позади.
Глядишь, пройдёт ещё пару десятков лет и ей наконец доверят стоящий материал. А быть может, и собственную колонку — помечтать Энесс любила, чего уж греха таить.
II
В кабинет Энесс поднялась спустя несколько минут. Каждый шаг по лестнице давался с трудом — всё оттого, что мысли витали слишком далеко. Нет, отнюдь не личные обиды она тешила — хоть и было над чем поразмыслить, — гораздо важнее казалась информация. То, что Дитрих дал Кейперу. И то, что выйдет в воскресном номере под видом сухой обезличенной статьи, которую сама Энесс могла бы превратить в конфетку. Беда была в том, что её намеренно затыкали за пояс, и это злило сильнее всего. К сомнениям и шпилькам в свой адрес она давно привыкла, но намеренное сокрытие правды причиняло почти осязаемую боль.
«Дело об исчезнувших принцессах» казалось нетипичным, странным и оттого столь притягательным. Сам факт, что в местах пропажи двух девушек был обнаружен след шрафта, заставлял кровь Энесс бурлить в предвкушении сенсации. Разумеется, Департамент стремился не допустить паники среди горожан, и это было похвально. Однако для Энесс неведение равнялось медленной смерти, в то время как отговорки Ван дер Гасса указывали на то, что ДМБ многое утаивал. Если бы она только могла раскопать чуть больше сведений…
Толкнув дверь, она застала Гвидо качавшимся на стуле. Отпечатанные листы лежали в аккуратной стопке, шаль живописно стекала со столешницы. Надо же, постарался за время её отсутствия.
Взгляд Энесс упал на оставленную впопыхах кружку. Та была пуста.
— Ты что, выпил мой чай? — под её вопросительным взглядом Гвидо как-то враз съежился.
III
Секунды тянулись невыносимо долго. Прижавшись лопатками к холодной стене, она ждала обещанного Гвидо «сигнала». То, как именно он выманит Кейпера из кабинета, оставалось на совести сообщника. Свою часть сделки она собиралась выполнить, от него же требовалась изрядная доля смекалки — только и всего.
Вспомнив недавние предложения, Энесс улыбнулась. Лишь бы и впрямь пожар не устроил.
Прислушавшись, она слегка подалась вперёд, моля о том, чтобы кто-нибудь из сотрудников не застал её за углом коридора в нелепой позе. Наконец дверь с шумом хлопнула, послышались негромкие оправдания Гвидо, и тяжёлые шаги редактора.
— Да хрена им лысого, а не аванс! Бездарности доморощенные, нет чтобы делом заняться!.. — уж что Кейпер умел делать превосходно, так это распекать коллег. Как обладатель десятка премий и дюжины наград в сфере публицистики, он считал, что имеет на то полное и безоговорочное право. Ну а «бездарностям» вроде Энесс оставалось кивать и помалкивать.
Осторожно ступая по ковру, она убедилась, что мужчины спустились вниз, и только тогда потянула на себя бронзовую ручку. Звучный голос Кейпера разносился по всему особняку, что отнюдь не добавляло спокойствия.
IV
Сойдя с переполненного трамвая на своей остановке, Энесс с наслаждением втянула колючий воздух. Ветер бросил в лицо мокрую мешанину из снега и дождя, но это было не страшно. После нескольких часов, проведённых в душном офисе, а затем в тесной людской сутолоке, уличная свежесть казалась благословением. И даже облачко пара, сорвавшееся с губ, расплылось в весёлую кляксу.
Поправив сползшую с плеча сумку, девушка зашагала вдоль проспекта Эйкхазена. Мимо проплывали витрины книжных лавок и неоновые вывески ресторанов. Тут и там кричали зазывалы, с широкими улыбками протягивая цветные буклеты прохожим. Ньив-Дармун жил своей неповторимой жизнью. Трамвайный звонок, шум автомобильных двигателей, лившаяся из подземки мелодия бродяг-музыкантов — всё это сплеталось в единую симфонию, в ритмичный стук сердца, которое неизменно билось чаще в вечерний час-пик.
Энесс нравилось представлять город единым организмом. Мощным, стремительным и не лишённым мрачного очарования. Центр его жидким позвоночником пересекала Хелскё, что делила столицу на два берега, впадая в конечном счёте в воды Багрового залива. Тут и там ровными рядами вздымались рёбра многоэтажек. Тяжело дышали дымом заводские трубы в промышленных кварталах. А над всем этим великолепием гордо реял флаг республики. Пять алых звёзд на тёмно-синем фоне — по одной на каждую провинцию. И только жители, бегущие нескончаемым потоком по улицам-артериям, делали его по-настоящему живым.
Целых пять лет минуло с тех пор, как юная провинциалка ступила на вокзальный перрон, покидая поезд из родного Ивенара. А казалось — прошло всего ничего. Маленький городишко, затерянный в горной долине далеко на севере, был её родиной — чем-то вроде колыбели для неразумного ребёнка. Ньив-Дармун, отстроенный заново после окончания войны, стал домом — крепостью, возведённой на века.
И пусть поначалу им с Эрьеном приходилось туго — жить вдвоём на одну стипендию пожелаешь не каждому, — они справились. Всё потому, что де Ланге не сдаются. Так говаривала ещё бабуля Рози, когда из-за гангрены лишилась обеих рук в свои восемьдесят три. В итоге старушка прожила до девяноста — прошлым летом они ездили на похороны, где собралась почти сотня человек. Родня у Энесс всегда была разношёрстной. И настолько многочисленной, что некоторые знакомые приходили в ужас, стоило им рассказать.
V
— Эй, подруга! — паренёк в повёрнутой набок восьмиуголке негромко свистнул, привлекая внимание. — Кого потеряла? Может, помочь?
— Было бы неплохо, — отозвалась Энесс, изобразив улыбку.
Последние пять минут она бесцельно топталась на месте, сбивая каблуками ледышки с крыльца. Вечерний спектакль отменили, и сухонькая вахтёрша со всей настойчивостью выставила её из фойе. Уж на что Энесс горазда болтать языком, но здесь даже слова не успела вставить. Идти домой не хотелось. После дневной круговерти мартовский вечер был на удивление спокоен. Дышалось легко и думалось так же — словно всё лишнее выдуло из мыслей.
— Работаешь здесь? — она взглядом указала на вывеску над входом. «Маленстад» был одним из новейших зданий Ньив-Дармуна, построенных уже после войны, и отличался особой вычурностью, изящно совмещая в себе элементы старины и современных технологий. Неудивительно, что жители богатых районов любили проводить здесь время.
— Вроде того.
