Парадоксы истории порой так необычны, а тайны так чудовищны, что в них трудно поверить. Одна из таких тайн, свято хранимых в СССР, — подлинная судьба некоторых высокопоставленных участников Гражданской войны.
Вопреки общепринятому мнению, Верховный правитель России адмирал Колчак не закончил свой жизненный путь зимой 1920 г. в проруби реки Ангары, а продолжал еще многие годы служить Советской России и лично товарищу Сталину.
Именно об этом очередная книга О. Грейгъ, которая открывает читателю многие тайны советской истории и секреты кремлевских владык.
Часть 1
УНИЧТОЖИТЬ И САМОЕ ИМЯ РУСЬ
Глава 1
В начале февраля 19… года в кабинет секретаря ЦК КПСС, курирующего международные проблемы, принесли папку с докладом, которую он тактично передал своему ближайшему помощнику, лицу почти опекаемому и почти приближенному. Все время, пока тот изучал материалы, относящиеся к первой половине XX века, хозяин кабинета отрешенно-спокойно рассматривал пространство, не фокусируя взгляд на отдельных предметах, однако, благодаря общественному статусу, привычке и прожитым годам, он видел, не только КАК читал его помощник, но и ЧТО творилось в его душе во время чтения. Благодаря пониманию происходящего и наперед зная, что вот-вот ожидает человека, всецело поглощенного новой информацией, хозяин кабинета испытывал весомое удовлетворение.
Тот, кто держал бесценную папку, часть из ее содержимого знал, частично — предполагал из анализа встреч, ситуаций и сообщений иного рода, но многое — видел впервые; многое — подтвержденное официально документами, которые
не
хранят ни в каких архивах, разве что в сверхсекретных архивах партийной разведки, о существовании которой в стране знает только ограниченное количество избранных, самых-самых, диктующих самому Господу Богу страницы мировой Истории…
Высший партийный босс не торопил сотрудника, он и сам вообще никогда никуда не торопился, но все успевал, — многолик и вездесущ, этот маленький человечек, почтительно прозванный самыми приближенными в своем аппарате «папа Боря», тогда как члены Политбюро и секретари ЦК очень осторожно, с испуганным придыханием звали его «Исчадие ада». А что даст нам имя человека, просматривающего пожелтевшие от времени страницы; у людей, подобных ему, нет имен; ОН — в структуре, но он — не винтик, не цепочка и не гаечка цельного государственного механизма, а ветер, могучий и могущий без помощи других придать механизму центробежную силу… ибо в него заложена почти внеземная энергия, способная — по приказу
папы Бори!
— вздыбить земную ось и оседлать ее, как строптивую жеребицу… Однако, коль его как-то надо звать, то назовем так: Призрак, придав его облику немного скорбной сентиментальности.
Вскоре ответственный сотрудник направился в свой кабинет, вместе с документами и напутственной благожелательной улыбкой босса, таящей зловещий смысл…
Глава 2
Начальник Спецотдела при ОГПУ (на самом деле, как уже указывалось, при ЦК ВКП(б))
Глеб Иванович Бокий
происходил из дворянской семьи, имевшей древние корни. Но вот его мать была еврейкой, причем одной из психопатичных натур, всецело поддерживавших народовольцев, покушавшихся на Императора Александра II. Ее нередко видели на площадях обеих столиц Империи, где она в истерических припадках выкрикивала в адрес проходящих людей: «Всех нас поглотит геенна огненная!» Как правило, ее тут же отвозили в желтый дом; а затем, после прохождения курса лечения муж забирал ее из больницы. Звали эту женщину
Эсфирь-Юдифь Эйсмонт.
ИНТЕРВЬЮЕР: — Но я не встречал этого имени в печатных источниках.
ИНТЕРВЬЮИРУЕМЫЙ, он же — ПРИЗРАК: — И не встретите. Разве что в
не
доступных простому читателю документах… В редчайших советских источниках, где идет рассказ об этой семье, приводится совершенно другое имя, но чаще — речь о матери вообще не ведется. В переделанных документах мать Бокия получила русское имя; документы «выправляли» многим евреям, заполучившим власть в России, и они стали зваться вымышленными именами на русский лад; чтобы закрепить миф о так называемой «русской революции» в России в 1917 году.
ИНТЕРВЬЮЕР: — Хорошо, допустим, я вам верю.
Глава 3
К началу 1920 г. Бокий собрал практически всех выдающихся ученых России во всех сферах науки. Пожалуй, он впервые пожалел (если ему было характерно чувство жалости к себе), что вместо того, чтобы учиться и познавать науки во время студенчества в Горном институте, он занимался далеко не благовидными делами. И он спешил наверстать упущенное, чтоб хотя бы поверхностно разобраться в тех массивах знаний и проектов, которые выдавали ему ученые. Нельзя сказать, что он сплоховал. Глеб Иванович от природы был редчайше одаренным человеком, невзирая на наследственную психопатию.
В процессе работы ему стало известно, что еще в первом десятилетии XX в. некий русский офицер Колчак исследовал часть Северного Ледовитого океана, Кольский полуостров и сделал какие-то уникальные открытия. И что крест на его работах в Русском Географическом обществе поставил известный ученый Семенов-Тян-Шанский.
Бокий затребовал все документы на Колчака.
ИНТЕРВЬЮЕР: — Вы держали в руках те же документы, что и в свое время Бокий?
ПРИЗРАК: — Да. Все документы, связанные с научной деятельностью вице-адмирала Колчака, находившиеся в Ордене, были изъяты и стали достоянием партийной разведки. Все выкрали. И это одна из причин, почему его имя и деятельность как ученого до сих пор остаются неизвестны в истории.
Глава 4
В сентябре 1899 г. «Петропавловск», на котором продолжал службу офицер Колчак, вновь ушел на Дальний Восток, но уже через Средиземное море, далее — через Суэцкий канал и Индийский океан. Во время плавания корабль посетил греческий порт Пирей, где Колчака ждала телеграмма за подписью Матисена с просьбой принять участие в русской полярной экспедиции, которую организовывала Российская Академия наук, определив начальником барона Эдуарда Васильевича фон Толля. Незадолго перед этим Э. В. фон Толль входил в научную группу под руководством С. О. Макарова, плававшую на «Ермаке». И, вернувшись, стал активно вести подготовку к собственной экспедиции к загадочной Земле Санникова, которую, по его словам, он видел с северо-западного мыса острова Котельный еще в августе 1886 г., когда участвовал в экспедиции А. А. Бунге. Определив тогда же ее примерные координаты, он запишет в дневнике: «Мы вправе, следовательно, нанести в соответствующем месте на карту пунктирную линию и надписать на ней: Земля Санникова». В тот раз его проводниками были два эвена (ламута), которых звали Джергели и Омунджа, — знатоки Новосибирских островов. Один из них к большой радости фон Толля подтвердил, что уже не раз с того же острова Котельного видел на севере в отдалении некую землю.
Следующее посещение бароном тех мест в составе научной экспедиции, снаряженной Русской Академией наук, было в 1893 г. В задачу исследователей входили поиски трупа мамонта, обнаруженного звероловами у Святого Носа, а также организация на острове Котельном склада с продовольствием для одной из полярных экспедиций. И вновь барон видит загадочную Землю Санникова! Между прочим, в сопровождении все тех же «старых друзей», как он называл эвенов. На сломе эпох барон, как никогда прежде, мечтал покорить видение…
В начале 1900 г. лейтенант А. В. Колчак прибыл в северную столицу, где Толль предложил ему должность второго штурмана (помощника командира) экспедиционного судна. Одновременно на него возлагались обязанности магнитолога, гидрографа, гидролога. С целью освоения специальности магнитолога, он посещает специальные курсы в Петропавловской магнитной обсерватории и Главной физической лаборатории в Санкт-Петербурге; проходит практику в Норвегии у Фритьофа Нансена. Там, в Норвегии, к талантливому офицеру и подающему надежды ученому начали впервые присматриваться агенты Ордена, которые находились в окружении знаменитого норвежского исследователя.
Для экспедиции барона фон Толля прибрели деревянную трехмачтовую парусно-паровую шхуну грузоподъемностью 450 тонн, названную «Заря». Шхуна была переоборудована с учетом плавания в арктических широтах и, прибыв в первых числах мая из Норвегии в Санкт-Петербург, ошвартовалась у Морского кадетского корпуса. Шхуну перед ее ответственным походом посещали моряки, ученые, специалисты. Подготовка к плаванию широко освещалась в печати.
…О загадочной Земле Санникова немало толковали еще в начале XIX века по всей империи. Молва гласила, что со склонов необитаемых островов Восточно-Сибирского моря кто-то из редких путешественников видел горные вершины далекого острова. Впервые эту землю-мираж увидел сибирский промышленник и исследователь Яков Санников в 1810 г., и с той поры она не давала покоя многим людям Руси, сильным духом и с пытливым умом. Доверие к сообщению Якова Санникова возникло хотя бы потому, что еще в 1800 г. он открыл и описал остров Столбовой, в 1805-м — остров Фаддеевский. В 1808–1810 гг. он принимал участие в экспедиции Матвея Матвеевича Геденштромма (из обрусевших немцев; впоследствии историки умышленно «потеряли» одну из двойных «м», характерных для исконно немецких фамилий, чтобы получить еврейское звучание), проводившейся для съемок и исследований Новосибирских островов. Тогда же Геденштромм вместе с землемером Кожевиным и геодезистом Пшеницыным картировал около 200 км береговой линии.
Глава 5
По высочайшему повелению его Императорского величества Государя Императора Николая II министерством финансов на экспедицию барона Э. В. фон Толля было выделено 240 000 руб. Помимо этого значительные суммы на реализацию национального проекта поступали от различных учреждений, ведомств и состоятельных людей.
В те дни, когда судьба Колчака делала резкий поворот, он посетил дом отца в Петровском переулке. Отец, выслушав его, сказал: «На все воля Божья, сынок. Ты уже сформировался, как морской офицер, так что и своей гаванью с причалом пора обзавестись».
Василий Иванович, выйдя в отставку, по своим земляческим каналам высмотрел сыну невесту. Это была гордая и весьма серьезная выпускница Смольного института благородных девиц
Софья Федоровна Омирова,
отец которой, умерший несколько лет назад, до того работал начальником Каменец-Подольской Казенной палаты. Девушка была сиротой, потому как матери ее также не было в живых. Софья получала после кончины отца достаточно высокое для девушки ее круга пособие. Но, судя по всему, это ее не удовлетворяло, и она стала зарабатывать в качестве домашней учительницы.
Александра Васильевича выбор отца не очень обрадовал. И на предложение родителя он ответил:
Часть 2
НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ВЕРХОВНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ
Глава 11
Окунувшись в российскую и антироссийскую действительность, лучше можно понять многие последующие события.
Наш экскурс в историю отчасти похож на то, чем занимался Колчак, исследуя Север и Ледовитый океан: всесторонне изучал, сопоставляя все новые и новые данные, внимая даже самым казалось бы незначительным вещам, как-то рассказы жителей и местный фольклор… Но он— благодаря своему уму и таланту, благодаря научному познанию, умению сопоставлять и анализировать — делает столь значимые выводы, что вызывает к себе неослабный интерес со стороны черных сил, покушающихся на его Родину. Но еще пройдут года, пока Александр Васильевич сам четко не уяснит это; пока не уяснит и не ужаснется величию Дьявола, действующего через
человеков…
Итак, наше путешествие вместе с судном, на котором плыла экспедиция барона Э. В. фон Толля, остановилось на стыке столетий, а вернее, — в 1902 г. Александр Васильевич Колчак занят теми же важными, много значащими для него исследовательскими работами. Это спустя 13 лет он, вице-адмирал Колчак, уже будет далек от научных дел, занимаясь проблемами Черноморского флота на посту его командующего. Но его исследования, а также высказанные научные предположения во многом подтвердит руководитель русской гидрографической экспедиции, капитан 2-го ранга Б. А. Вилькицкий, который на ледокольных транспортах «Таймыр» и «Вайгач» обследует новый архипелаг, звучно и значимо названный Землей Императора Николая II (при Советах будет переименован в безликую Северную Землю). Весть об открытии этой земли в 1913 г. поразит географов и мореплавателей, ведь большинству из них уже будет мниться, что в этой части Северного Ледовитого океана сколько-нибудь крупной неизвестной суши нет и быть не может. Потому как будет известно о давней неудаче экспедиции, искавшей призрачную Землю Санникова.
…Со дня выхода из Екатерининской гавани судна «Заря» прошло почти два года, а призрачная мечта о Земле Санникова остается недостижимой. Но долг чести для барона превыше всего! И он решается на отчаянный поступок: пройти часть пути пешком, с немногочисленными спутниками, почти налегке…
Глава 12
Русско-японская война оставила неизгладимый след горечи и разочарования не только в сознании фон Эссена, Колчака, но и большинства русских офицеров и матросов, выстрадавших порт-артурскую эпопею, гибель Тихоокеанской эскадры.
Что бы там ни говорили и ни писали впоследствии историки, но для моряков Русского Императорского флота это была ужасающая трагедия, которую не переживали русские с тех пор, как Петр Великий создал флот. Но катастрофу породили не только военные неудачи, но и тайные, сокрытые бои, и оттого более подлые, не принимаемые и не понимаемые русским офицерством. Интриги и подлость — выпячивались позорными штрихами, выпирали из плавного течения событий конца XIX — начала XX веков, пока в 1917 г. не были возвеличены кровавыми победителями над гоями в ранг добродетели. Подличающие лжецы и большевистские фанатики появлялись в геометрической прогрессии.
Один из фанатиков революции, имевший фармацевтическое образование, и подготовит препарат, который умертвит командующего Балтийским флотом адмирала, барона Николая Оттовича фон Эссена.
…тогда как другие, собравшись в дикую стаю, в яростной слепоте своей бросятся вымещать злость, руками разрывая начальника Морского Генерального штаба генерал-адъютанта Его Императорского Величества, вице-адмирала, князя А. А. Ливена.
…а кто-то другой, получив от «товарищей» деньги и материалы, соберет бомбу и швырнет ее в очередного русского человека.
Глава 13
Еще прежде, — двумя годами ранее, когда заканчивалась его служба на Балтийском флоте, Александр Васильевич познакомился с женщиной, занявшей впоследствии значительное место в его жизни. Ее звали
Анна Васильевна Тимирева.
Еще чуть ранее его жена Софья Федоровна, пребывавшая с детьми в прифронтовом городе Либава (ныне Лиепая в Латвии), подле мужа-офицера, испив горестную чашу, с вечно болящей раной в сердце, уедет в Санкт-Петербург. Их совместная жизнь оставит им обоим опыт потери детей: первой умрет двухнедельная Танечка, второй — двухлетняя Маргарита, уже после бегства из осажденной Либавы. На руках у матери останется средний сын Славик, Ростислав Александрович Колчак. А в остальном они — обычная офицерская семья: то переезды, то отъезды, то встречи…
3 июля 1915 года капитан 1-го ранга Колчак, пребывавший уже некоторое время в северной столице, выезжает из Санкт-Петербурга в служебную командировку в Гельсингфорс; вместе с ним едет и давний приятель, соклассник по Морскому корпусу, воевавший с ним и в Порт-Артуре, капитан 1-го ранга Сергей Николаевич Тимирев. На Финляндском вокзале его провожает жена, Анна Васильевна, ей 21 год. «Это Колчак-Полярный», — представил Тимирев стремительно шедшего человека. Почетную приставку к фамилии Колчак получил после северных экспедиций.
Анна Васильевна Тимирева, в девичестве Сафонова, замужем за троюродным братом; в православном обществе это считается инцестом; с точки зрения высшей социологии это дегенерация, или вырождение. У них маленький сынишка. Через короткое время Анна с сыном и Софья с сыном Славушкой приезжают к мужьям в Гельсингфорс.
Известно, что отец Анны Васильевны, родившейся в 1893 г. в Кисловодске, — В. И. Сафонов, пианист и дирижер, одно время работал директором Московской консерватории, а также… директором Нью-Йоркской консерватории. Колчак сопоставит сей факт со временем; о-о! — времени у него на раздумья
тогда уже
будет достаточно.
Он поймет, на кого работал ее папенька;
он припомнит и то, как какие-то полузнакомые личности нашептывали ему, что-с, думается им-с, у г-жи Анны Сафоновой, хоть она и выдает себя за казачку, аристократическое происхождение, и что наверняка — чем черт не шутит! — она княжна. И поймет тогда Александр Васильевич, что ТАК черти шутят только с
Она окончила гимназию княгини Оболенской в Санкт-Петербурге; у гимназии сей сомнительная репутация, — в разветвленной семье Оболенских уже давно наследила
Глава 14
6 июня 1917 г. А. В. Колчак был отставлен от флота. Новым командующим Черноморским флотом стал контр-адмирал В. К. Лукин. 10 июня Колчак прибывает в Санкт-Петербург и вскоре выступает с гневным докладом на заседании правительства, обвиняя его в преступной бездеятельности и нежелании предпринимать меры для спасения флота и армии. Его имя мелькает во всех столичных газетах, ему прочат миссию спасителя Отечества. Но… Колчак без должности, он не у дел. Все это факты известные.
Известно и то, что из Севастополя в северную столицу Колчак ехал в одном поезде с американским вице-адмиралом
Дж. Г. Гленноном,
который прибыл в Россию с правительственной делегацией США для координации совместных союзнических действий. Гленнон был одним из посланцев все того же Ордена, в его задачу входило прощупать настроения среди высшего офицерского корпуса Русского флота и провести соответствующую «разъяснительную» работу.
…Руководитель созданного им Спецотдела Глеб Иванович Бокий, затребовавший все имеющиеся на А. В. Колчака материалы, внимательно перечитывает документы. Время от времени поступают новые сведения, и он знакомится с ними, зачастую оставаясь в своем кабинете до утра. У него много дел, много планов и задумок, много встреч и свиданий. Он деловит, он молод, полон энергии и, помимо всего прочего, дьявольски умен.
Сегодня он также сидит в кабинете, периодически поднимаясь из уютного кресла, чтобы пройти к окну и постоять в глубоком, но коротком раздумье.
Глава 15
«Я оставил Америку накануне большевистского переворота и прибыл в Японию, где узнал об образовавшемся правительстве Ленина и о подготовке к Брестскому миру. Ни большевистского правительства, ни Брестского мира я признать не мог… я обратился через английского посла в Токио к английскому правительству с просьбой принять меня на службу, дабы я мог участвовать в войне и тем самым выполнять свой долг перед Родиной и ее союзниками», — наивно требовал Колчак. «Александр Васильевич, — впоследствии при встрече резонно выскажет ему Бокий, — неужели вы не замечали, что вами играли, как коты мышью? Вы были игрушкой у Ордена и Группы, вашими действиями манипулировали, вынуждали проситься на службу, искать себе применение?» Зачисление Колчака и двух его офицеров на английскую службу было всего лишь фикцией, удержание на коротком поводке, чтобы вбросить в политическую игру в нужный момент.
Он просидел несколько месяцев в Японии в ожидании отправки на фронт, затем еще месяц провел в Китае, в Пекине. И, всякий раз направляясь в незнаемое путешествие, не ведал конечной цели: то его определяли на сухопутный и второстепенный фронт «кондотьером иностранной армии», как он себя называл, и посылали в Месопотамию, то по прибытии туда после долгих мытарств дороги выправляли в обратный путь для применения на внутреннем российском фронте, на Дальнем Востоке.
Даже то, что Колчак вел переписку со своей возлюбленной Анной Васильевной Тимиревой через английское посольство (!), должно было его насторожить! Но, ослепленный любовью и ответственностью, чистый помыслами и открытый душой, он подробно описывал не только впечатления от поездок и встреч с людьми, но и долгие беседы, рассказывая о своих планах на будущее, испрашивая советов. «И вот я со своими офицерами оставил „Динега“ (судно. —
Авт.),
перебрался в Hotel du Europa и жду первого парохода, чтобы ехать обратно в Шанхай и оттуда в Пекин, где я имею получить инструкции и информацию от союзных посольств. Моя миссия является секретной, и хотя я догадываюсь о ее задачах и целях, но пока не буду говорить о ней до приезда в Пекин. Милая моя Анна Васильевна, Вы знаете и понимаете, как это все тяжело и какие нервы надо иметь, чтобы пережить это время, это 8-месячное передвижение по всему земному шару…»— сетует вице-адмирал в одном из писем к Тимиревой.
«…получить инструкции и информацию от союзных посольств. Моя миссия является секретной, и хотя я догадываюсь о ее задачах и целях, но пока не буду говорить о ней…»;