Тьма. Затхлый запах. Я закашлялась.

Черным-черно вокруг. Откроешь глаза — темно. Закроешь — темно. Я будто ослепла.

Кто я такая?

Я поняла, что сижу на полу. Расставила руки в стороны, и ладони уперлись в холодную деревянную поверхность. Я попыталась сделать глубокий вздох, но воздуха не хватило. Глаза заслезились.

Подняла руки вверх — деревянный потолок.

Он нес меня на руках и молчал, как и прежде, а я ничего не спрашивала. Посмотрела вверх и увидела над собой небо, похожее на морскую гладь в жаркий летний день. Оно проглядывало ломтями нарезанного пирога сквозь темный высокий потолок, с ажурной деревянной выделкой. Интересно, а если дождь? Или этим парням все равно? Рваные облака медленно плыли по недосягаемому потолку, и я завороженно наблюдала за ними. Потом я взглянула на человека, который меня нес. Его смуглая кожа и гладко выбритое лицо, мягкие темные волосы, внимательный взгляд вдаль… Мне захотелось прикоснуться к нему. Внезапно он кинул на меня взгляд, и я опустила глаза. Наверное, жутко покраснела. Теперь я рассматривала, что было вокруг нас.

Он шагал над пропастью. Ну, почти. По плиточному, натертому до блеска, полу. Слева возвышались темные, каменные стены громадного дома, которые терялись где-то на небесной глади. А на головокружительной высоте у туманных башен крохотными точками кружили птицы. Не знаю, какие. Эта нескончаемая стена шла и шла, двигалась вместе с нами с левой стороны, со своими бесконечными высокими окнами в витражах, тяжелыми железными и дубовыми дверями. А с правой стороны, огороженная резными узорчатыми посеребрёнными перилами, зияла бесконечная пропасть, которая тянулась до самых дальних гор, коих здесь было в достатке. Далеко внизу можно было увидеть леса и реки, аквамариновыми ниточками тянущиеся к скалистым горным лапам. Я хотела разглядеть получше и выглянула за перила, но он властно меня встряхнул, и я съежилась как котенок, которого несут за шкирку.

Мы прошли еще немного, то есть он, а я-то просто сидела на руках, и он, наконец, отошел от перил и устремился к одной из высоких дверей. Они были настолько высокими, что надо было сильно задрать голову, чтобы увидеть их конец. Интересно, для кого построен такой высокий дом с такими высокими башнями, окнами и дверями? На дверях выгравированы громадные символы пламени. А вот дверных ручек я не увидела. Но, между тем, я снова услышала его голос: он сказал странные и страшные слова. Тишина. А потом я вздрогнула от внезапного грохота. Стальные двери с неприятным жужжанием и тяжелым стуком потащились от середины в стороны. Он шагнул, даже не дождавшись, пока они полностью откроются. И мы с ним попали в очень длинный, ярко освещенный пламенем свеч, коридор. Про высокий потолок и стены я больше говорить не стану, это же ясно как божий день. Я опустила глаза и увидела приглушенного бордового цвета ковер с коротким пушистым ворсом, по которому он ступал в своих черных, блестящих ботинках. Светло здесь было и от окон с левой стороны, с поднятыми шторами и завешенными светло-желтыми гардинами. Нам стали попадаться другие парни в коридоре, которые изумленно глядели в первую очередь на меня, а потом на Мира. Если честно, мне не терпелось узнать, как я выгляжу. Они что-то говорили ему, он или кивал, или отвечал кратко. Его немногословность меня удивляла. Почему он не поговорит хотя бы со мной?

Через какое-то время он завернул по коридору вправо, и толкнул ногой дверь, сбитую из темных лакированных досок. В нос мне ударил запах свежей краски и слабый запах пихты. Дверь тихо закрылась за нами без всякого скрипа. Мы оказались внутри большущей комнаты, ярко освещенной свечами, с высокими книжными шкафами с тысячами книг, красным пушистым ковром, немного более ярким, чем том, что был в коридоре, большой кроватью, аккуратно заправленной, с темно-серого цвета бархатным покрывалом и красными завесями. Недалеко от книжных шкафов горел большой и уютный живой камин, у него стояло два, мягких на вид, кресла с алой обивкой. Но Мир понес меня к кровати. Усадил на нее и встал напротив, глядя на меня пристальным взглядом своих прищуренных ярко-зеленых глаз.

Матрас с покрывалом очень мягкий и пушистый, я буквально провалилась в него. Я взглянула на Мира, а он смотрел на меня. Затем сказал: