1 ноября, местное время 17–30. Камчатка. Учебный корпус мотострелкового полка, три километра к югу от поселка Мильково.

— Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых Сил, принимаю Присягу и торжественно клянусь: быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество, и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.

Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооружённых Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же я нарушу мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.

2 ноября, местное время 07–50. Камчатка. В небе над южной частью Авачинского залива.

Капитан Лысюра, как самый старший из оставшихся пилотов, готовил 865 истребительный авиационный полк в последний бой. Точнее сказать, то, что осталось от полка, десяток разношерстных самолетов. А то, что бой будет для всех последним, капитан не сомневался. Он вспомнил, как два часа назад, на предполетном инструктаже, перед ними выступил полковник Калинин. Полковник был до войны заместителем начальника отдела оперативно-тактической подготовки ВВС КТОФ, а сейчас вместе с этим, занимал должность командующего ВВС Камчатской военной флотилии, прежний командующий погиб вчера вечером вместе со всем руководством 191 зенитной ракетной бригады, когда американцы утюжили позиции ракетчиков. К концу ночи все оставшиеся самолеты полка были собраны в капонирах Елизовского аэродрома, почти все остальные аэродромы были уже неоднократно перепаханы американскими бомбами и ракетам. Да и в Елизово основная бетонка была повреждена, уцелела только длинная рулежная полоса, тянувшаяся почти вдоль всей взлетки. Да и то потому, что какая-то светлая голова додумалась нарисовать на ней серо-черной краской большие круги, с воздуха точь-в-точь, похожие на воронки от бомб. Полковник, собрав пилотов в одном из пустующих капониров, просто сказал:

— Товарищи офицеры! Я, по идее, должен сейчас сказать что-то торжественное и величественное, но не буду этого говорить. Вам предстоит сделать невозможное. Через час все наличные самолеты полка должны обеспечить удар по кораблям американского десанта. Во-первых, связать или отогнать имеющееся воздушное прикрытие десанта. Во-вторых, не допустить американцев к нашей ударной группе. Минимум на десять минут, чтобы им хватило беспрепятственно сделать два захода на корабли.

Капитан Венедиктов, тоже уцелевший в этой ужасной мясорубке, с легкостью лесного пожара, пожиравшей эскадрильи самолетов и десятки пилотов, спросил:

— Ударная группа? А кто будет в ее составе?

Пощипанный, но все равно грозный конвой подошел к берегам Авачинского залива к 10–00 местного времени. К этому моменту неразбериха, вызванная дерзким налетом на десантные суда конвоя, улеглась, и управление было восстановлено. TF-72 получил, наконец, дополнительные самолеты ДРЛО, вдобавок, Корпус морской пехоты теперь держал постоянно свой самолет ЕА-1Е над зоной десантной операции. И теперь «дубленые загривки» горели желание поквитаться с коммунистами за своих бесславно утонувших товарищей. И обе стороны понимали, что наступила кульминация в сражении за этот далекий, казалось, бы, забытый богом и людьми медвежий уголок.

Адмирал Ярошевич, понимая, что успешная высадка американцев в непосредственной близости от базы флота в Вилючинске, это конец Камчатской военной флотилии, бросил на стол последние оставшиеся козыри. Уцелевшие ракетные катера и оставшиеся эсминцы вышли из своих укрытий в бухтах Завойко и Богородское озеро в попытке дотянуться до десанта. Оставшаяся незамеченной батарея номер 501, расположенная к северу от входа в Авачинскую бухту, готовилась открыть огонь на максимальную дальность из двух спаренных установок МБ-2-180. Занимали позиции подвижные артиллерийские и ракетные батареи 294 береговой бригады. Уцелевшие бомбардировщики Ил-28, севшие на аэродром в Усть-Большерецке к вылету еще не были готовы, но оставшаяся горстка МиГов, три из 777 и два из 865 полков, прогревали свои двигатели, готовясь выскочить из уцелевших капониров Елизовского аэродрома. Взлетная полоса была разрушена еще вчера, но рулежка была еще цела. Нарисованные круги по прежнему вводили американских фоторазведчиков в заблуждение.

Но готовились и американцы. На маленький аэродром на острове Беринга была дополнительно переброшена еще одна эскадрилья «Крусейдеров», VMF-334. Кроме того, там находились заправщики, самолеты ДРЛО и пара патрульных «Нептунов». И утром еще туда были переброшены 6 перехватчиков «Вуду» из Канадских ВВС. Самолеты стояли, как сельди в бочке, крылом к крылу, вдоль всей ВПП. Общая численность машин превысила 60 штук. Палубные эскадрильи ТF-72 тоже были пополнены до штатной численности, вдобавок на двух аэродромах, Атту и Адак, расположенных на Алеутских островах, сидело целых четыре эскадрильи резерва. Более того, медики сегодня утром наконец-то закончили свои дезинфекционные процедуры и частично сняли карантин с крупной авиабазы Датч-Харбор. Оставив в карантине два жилых и один административный корпус, но это было уже не критично. Посты РЛС, здание КДП, все технические службы работали, а с жильем и размещением служб авиабазы помогли «Морские пчелы», оперативно установив на территории авиабазы несколько быстровозводимых модулей. Кроме того, к входу в Авачинскую бухту стягивались военные корабли союзников. Три эсминца типа «Гиринг», ракетный эсминец «Мэхан» и восемь фрегатов, включая три канадских типа «Трайбл», нагнавших десантный ордер почти сразу после налета красных. Угроза подводных лодок была признана несущественной, после того, как эскортные силы охранения потопили под утро сразу две подводных лодки, обе типа «Фокстрот».

Камчатка. Авачинский залив, 35 километров к востоку от побережья бухты Безымянная. Местное время 10–06, 02 ноября. Десантный вертолетоносец LPH-2 «Iwo Jima».

Эти позиции командиром 211 полка были признаны второстепенными. За небольшой сопкой, на которой, собственно и вырыл окопы третий взвод, удобного прохода не было. Был лишь узкий низкий перешеек, между берегами озер Большой Вилюй и Пресное. Береговой пляж впереди вроде бы был достаточно протяженный, длиннее даже, чем береговой пляж бухты Малая Саранная, не говоря о бухте Безымянной (или бухте Спасения, как ее еще называли). Но за узкой песчаной полоской пляжа сразу начиналась глубокая и широкая протока, соединяющая озера Малый и Большой Вилюй на южном участке, и озеро Пресное на северном. Так что американцам, попробуй они высадиться здесь, деваться было вроде некуда. Только лезть в лоб на крутой склон сопки, где засел третий взвод, вдобавок склон этот был признан непроходимым для техники. Поэтому было решено, что для обороны этого, протяженного, длиной более 500 метров участка, хватит одного взвода. Вдобавок, на самом пляже накидали мин, большей частью противопехотных. Эти решения, вроде бы тактически грамотные, но не учитывающие некоторые особенности техники и тактики противника, и привели к быстрому прорыву центра обороны второго батальона 211 полка. Американцы, благодаря известным заранее данным разведки, танков на этот пляж не высаживали.

Первая волна высадки состояла из двух рот плавающих бронетранспортеров, в количестве 14 машин LVTP-5. В восьми из них находились по 25 морских пехотинцев, со своим штатным вооружением, два были штабными, в четырех были размещены два минометных отделения, по 4 штуки 60-мм минометов с расчетами и боекомплектом, ровно половина минометного взвода батальона плавающих бронетранспортеров. На пляж выбралось сразу шесть БТР. Один, с бульдозерным отвалом, резво поехал к центру пляжа, но сразу же подорвался на противотанковой мине. Мина, рванувшая под левой гусеницей, вынесла у БТР большой кусок гусеницы, сразу вместе с тремя катками, но БТР не загорелся. У него открылись передние двери, величиной в гаражные ворота, и оттуда, сразу залегая в песок, начали выбегать морские пехотинцы. Остальные пять других вышли из воды, где противотанковых мин не было. Только противопехотные, и сейчас они с негромкими хлопками бесполезно рвались под гусеницами БТР. Олег поудобнее перехватил автомат, пытаясь взять в прицел морских пехотинцев, выскочивших из подбитого БТР, но сзади его за плечо ухватил сержант:

— Ты чё, городской, стрелять команды не было! И вообще, у нас, как это, отсечная позиция. Типа засады. Так что не вздумай палить, сразу нас демаскируешь!

Олег открыл рот, чтобы попытался возразить, но тут в небо у КП роты взлетела красная ракета, и батальон открыл огонь. Весь, кроме их отделения. Его взвод, вернее два отделения, сидевших на маленькой сопке в середине пляжа, тоже начали стрелять. Автоматы и три пулемета выкосили американцев, по которым хотел стрелять Олег, а потом из окопов на сопке рванулись две дымные спицы, которые уперлись в корму еще одного БТР, ехавшего как раз в сторону отделения Олега. Раздался громкий хлопок, и из развороченной кормы повалил черный дым, а потом БТР и вовсе весело заполыхал. Из открывшихся дверей стали выбегать морпехи, некоторые горели и, катаясь по песку, сбивали с себя пламя. Момент для отделения был очень удобный, но оно не стреляло.

— Мы так и будем прятаться? Прямо спросил Олег, глядя в упор на Битора. Олег перевел взгляд на Луту, тоже подползшего к ним.