В рассказе Грэма Грина «Конец праздника» действуют дети — не какие-нибудь бездомные сироты, а отпрыски более чем состоятельных родителей, у мальчиков есть отец и мать, своя комната, игрушки, няня-гувернантка; у них есть все, кроме одного: семьи. Взрослые, которым в литературе, как и в жизни, всегда отводится роль защитников малышей, выступают у Грина палачами ребенка. Такими их делают эгоизм, черствость и обожествление «хорошего тона», этой мнимости, которую они небезуспешно вдалбливают в детские головы. (В.Скороденко)
Питер Мортон разом проснулся в первых лучах света. В окно он увидел голый сук, перечеркнувший серебряную раму. По стеклу барабанил дождь. Было пятое января.
Он приподнялся и поверх столика со свечой, за ночь оплывшей в воду, посмотрел на вторую кровать. Франсис Мортон еще спал, и Питер снова улегся, не сводя глаз с брата. Забавно было играть, будто он смотрит на самого себя — те же волосы, те же глаза, те же губы и закругление щеки. Но скоро это ему надоело, и мысли вернулись к тому, чем сегодня такой особенный день. Пятое января. Просто не верится, что прошел уже год с тех пор, как миссис Хенне-Фолкен устраивала детский праздник.
Франсис рывком перевернулся на спину и закинул руку поперек лица, прикрыв ею рот. У Питера забилось сердце — теперь уже не от радости, а от тревоги. Он сел в постели и громко сказал:
— Проснись!
У Франсиса дрогнули плечи, и он помахал в воздухе стиснутым кулаком, но глаза не открылись. Питеру Мортону показалось, что в комнате внезапно стемнело и будто падает камнем из облаков огромная птица. Он снова крикнул: «Проснись!» — и тотчас вернулся серебряный свет и стук дождя по оконным стеклам. Франсис протер глаза и спросил:
