– Охотники за скальпами! – с отвращением процедила Хэйзел Д'Арк. – После всех великих свершений, всех испытаний, выпавших на нашу долю, мы кончили тем, что превратились в заурядных охотников за скальпами!

– По-моему, наше нынешнее занятие ничуть не хуже прежних, – невозмутимо возразил Оуэн. Высокий, стройный и мускулистый, с темными волосами и еще более темными глазами, он развалился в самом удобном из стоявших в холле кресел. – К твоему сведению, мы охотимся не за скальпами, а за преступниками. А выслеживать военных преступников – более чем важное дело. Мне лично больше нравится быть охотником, чем добычей – по крайней мере не так действует на нервы. Думаю, некоторые перемены и тебе пойдут на пользу. Для разнообразия неплохо встать на сторону закона.

– Это дело принципа! – отрезала Хэйзел. – Мы привыкли к другому. Мы возглавляли армии! Мы сбросили Империю! Вспомни, сколько раз нам приходилось рисковать собственными задницами. И все для того, чтобы в конце концов выполнять самую грязную работу для Парламента...

– Как подумаю об этом, блевать хочется.

«Звездный Бродяга-2» вышел в гиперпространство и взял курс к орбите Голгофы, родины и резиденции Парламента Империи. Однако сейчас заботы власти не волновали Оуэна с Хэйзел. Виримонд отнял у них слишком много сил. После физических и психологических ударов, которые им пришлось вынести за время пребывания в Резиденции Дезсталкеров, они могли лишь сидеть в креслах и время от времени безучастно отвечать на инструкции главного космопорта. Указав координаты посадки, Оуэн предоставил ее компьютерной системе.

Если говорить, положа руку на сердце, Оуэн в некотором смысле побаивался своего звездолета. Конечно, хэйдены, этот загадочный народ, постарались, чтобы «Звездный Бродяга-2» по возможности напоминал своего предшественника. Однако они не могли устоять против искушения его усовершенствовать. Теперь, чтобы открыть или закрыть двери, не нужно было прилагать никаких физических усилий. Достаточно было всего лишь представить, как ты к ним приближаешься, и те срабатывали автоматически. То же самое касалось и синтезаторов пищи. Чтобы поесть, Оуэну не требовалось заказывать определенную пищу – замечательные устройства знали все его желания наперед. Однако то, что управление полетом тоже осуществлялось столь необременительным образом, было уж слишком. В практике Оуэна была пара случаев, когда он пытался посадить космический корабль в состоянии полного смятения, но о них лучше не вспоминать. С тех пор он дал зарок впредь на себя ответственность за посадку не брать. Поэтому выполнить эту задачу он поручил компьютерам, а сам решил посвятить себя более полезному делу. Например, посидеть и помолчать.

Оуэн наблюдал за тем, как меняются краски за окном звездолета. Снизу медленно вырастал темно-синий мир, вид которого навевал почти ностальгические настроения. Последний раз Дезсталкер был на Голгофе, когда на ней пылали страсти. Восстание переживало последние минуты агонии, и на планете невозможно было сыскать человека, который бы не считал Оуэна своим врагом. На этот же раз Дезсталкер прибывал на Голгофу совсем в ином качестве, хотя миссия его была ничуть не менее важной, чем прежде. Между тем Оуэну прежние времена были куда больше по душе. Тогда он твердо знал, кто его враги и где их искать.

Оуэн перевел взгляд на Хэйзел, которая сидела рядом с довольно грозным видом. Даже тогда, когда Хэйзел Д'Арк пребывала в расслабленном состоянии, казалось, что она вот-вот вскочит и разорвет кому-нибудь глотку. Но

– Итак, – бросила Хэйзел, каким-то образом почувствовав на себе его взгляд, несмотря на то что сама даже не подняла глаз. – Куда мы отправимся дальше? У тебя есть планы?

Миновав на украденном корабле свободное пространство, именуемое Запретным Сектором, Дэниэл Вольф направился к груде холодного металла под названием Шаб. В космическом корабле он был один, и неудивительно, что его беспрестанно преследовал страх, однако о том, чтобы повернуть назад, он не хотел даже думать. Ему во что бы то ни стало нужно добраться до Шаба. Там его отец, Якоб. И несмотря на то что тот мертв, все равно он ему нужен.

А возможно, отец нужен ему именно потому, что мертв. Якоб Вольф погиб во время последней схватки между Вольфами и Кэмпбеллами. Эта кровавая междоусобица закончилась полным разгромом Клана Кэмпбеллов. Вражда, продолжавшаяся несколько веков, наконец подошла к концу и обернулась для Вольфов грандиозной победой. Однако Якоб погиб во время решающей схватки от руки неизвестного убийцы. Утешало только то, что он принял смерть как доблестный воин.

Дэниэл долго горевал по отцу, но со временем траур закончился. И все бы ничего, не появись Якоб в один злосчастный день в качестве посланника Шаба к Императрице. Как досталось его тело ИРам из Шаба, никто не знал. Ясно было одно: начинив его телесную оболочку сервомеханизмами и компьютерами, они превратили Якоба в Призрачного Воина. Его устами говорил сам Шаб. Дэниэл все же приметил, что в облике Призрачного Воина остались некоторые следы личности отца, причем те ее особенности, которые стали проявляться в позднем возрасте. Хотя с молодым Вольфом никто не соглашался, он решительно настаивал на своем. В конце концов, передав семейные дела возлюбленной сестре Стефании, он отправился в Шаб собственной персоной, чтобы наконец узнать правду.

В своем решении молодой человек был тверд и неумолим. Не остановило его даже то, что из Шаба еще никто не возвращался. Чтобы добраться до неизвестного, но всеми презренного мира ИРов-отступников, требовалось пройти так называемый Запретный Сектор.

Он был не слишком большим и состоял всего из нескольких необжитых планет, слишком незначительных, чтобы их упоминать, примерно стольких же угасающих солнц и бездны свободного пространства. Холодного, пустого и безмолвного пространства. Прорезая пустоту космической мглы, Дэниэл ощущал себя жутко одиноким, потому что все, что связывало его с жизнью, осталось далеко позади. Это было новое, неведомое чувство, так как прежде ему никогда не выпадала участь ощутить настоящее одиночество. Насколько он помнил, рядом с ним всегда была Стефания, которая заботилась о нем с материнской преданностью. Кроме того, его неустанно опекал отец; дабы оградить сына от излишних неприятностей, он брал на себя наиболее важные дела. Если Стефании и Якоба не было рядом, в распоряжении Дэниэла всегда находились слуги. Они могли составить ему компанию, удовлетворить любой каприз и вовремя напомнить о том, что в ближайшее время ему предстоит сделать. Была у Дэниэла и жена. Но он женился по расчету, поэтому редко проводил время с женой, а когда она умерла, то почти не горевал.

Выйдя из подпространства и замаскировавшись настолько, насколько позволяли возможности корабля, «Звездный Бродяга-2» не спешил приближаться к Брамину II. Сейчас на планете жили хэйдены, и из соображений здравого смысла даже легендарный Оуэн Дезсталкер предпочитал держаться от них как можно дальше. Он сидел один на капитанском мостике и не спускал глаз со смотрового экрана. В любой момент нужно быть готовым к худшему, чтобы успеть унести ноги. Но время шло, а ничего странного не происходило. Постепенно напряжение Оуэна спало, и он откинулся на спинку кресла, продолжая внимательно изучать информацию на расположенных перед ним смотровом экране и сенсорных дисплеях.

Брамин окружала добрая дюжина огромных золотистых кораблей. В свое время они вели войну с Империей и едва не одержали в ней победу. Окажись на месте «Звездного Бродяги-2» любое другое звездное судно – не имперский крейсер, а обыкновенный космический корабль, – разделаться с ним для хэйденов не составило бы никакого труда. Но «Звездный Бродяга-2» был особенным. К его строительству приложили руку сами хэйдены. Они не могли удержаться, чтобы не наделить его по собственной инициативе некоторыми усовершенствованиями. Так, например, судно было снабжено чертовски мощными силовыми экранами. Для самого Оуэна оставалось загадкой, каким образом на космическом корабле довольно скромных размеров генерируется такое защитное поле. Разумеется, это был не единственный вопрос без ответа, однако ИР Озимандия снабдил Дезсталкера практически всеми сведениями, чтобы перехитрить установленные на Брамине II сенсоры хэйденов. Судя по всему, их план должен был сработать.

«Звездный Бродяга-2» не менял курса, а Оуэн, затаив дыхание, ждал сигнала от золотистых кораблей, который свидетельствовал бы о том, что его обнаружили. Например, внезапного открытия огня. Но повсюду было тихо и мирно, и Оуэн позволил себе облегченно вздохнуть. Что бы ни выкинули в ответ на его вторжение хэйдены, бежать прочь он все равно не сможет. Он дал слово Парламенту, что приложит все силы к тому, чтобы вызволить попавших в плен к хэйденам жителей Брамина II.

– Кажется, корабли хэйденов ни сном ни духом не подозревают о нашем присутствии, – протрубил Оуэну в ухо ИР Озимандия. – Оружейные системы не приведены в действие. Все выглядит как обычно. Жаль, мне не понять, о чем они говорят. У них безумно сложный машинный язык.

– И неудивительно, – сказал Оуэн. – Как гляну на эти золотистые корабли, меня просто жуть берет. Проведи тщательное сканирование планеты, Оз. Только очень осторожно. Если встретишь сопротивление, убирайся немедленно.

Джек Рэндом мерил шагами роскошные апартаменты Руби Джорни, нетерпеливо ожидая, когда наконец та соизволит появиться. Опаздывать для Руби – самое обычное дело. Никто и ничто на свете не может заставить ее поторопиться, за исключением разве что хорошей заварушки. С трудом удерживаясь, чтобы ежесекундно не глядеть на часы, Джек смотрел по сторонам, словно его яростный взгляд мог проникнуть сквозь стену и вынудить Руби поспешить.

Жилище Руби представляло собой воплощение комфорта. Полы комнаты устилали толстые пушистые ковры, три стены из четырех были сплошь увешаны аляповатыми живописными полотнами; что касается четвертой, то ее полностью занимал огромный голографический экран. На редкость неуклюжая хрустальная люстра впечатляющих размеров, излишне громоздкая для этой комнаты, так низко свисала с потолка, что едва не касалась пола. Подобные сооружения красовались в каждой комнате квартиры Руби. Она питала слабость к люстрам.

Ветхий антиквариат являл нелепый контраст с новейшими изобретениями. Древние обшарпанные стулья, казалось, готовы были развалиться при одном лишь кощунственном предположении, что кто-то решится на них сесть. Мягкие современные кресла, стоило Джеку опуститься на одно из них, начали массировать его, нимало не считаясь с тем, хочет он этого или нет. Джек вскочил и впредь старательно обходил их стороной. Мебели следует знать свое место, сердито подумал он.

Тут и там виднелись различные бытовые приборы – последние достижения современной техники, некоторые еще не до конца распакованы. Любое изобретение, избавляющее от усилий, любое устройство, делающее быт более удобным, любая безумно дорогая новинка – все это в обязательном порядке попадало в жилище Руби, по большей части для того, чтобы потом пылиться без всякого применения. Казалось, Руби хочет иметь все на свете. Она никогда ничего не выбрасывала, во-первых, не в состоянии добровольно расстаться с собственным имуществом, а во-вторых, допуская, что какая-нибудь из ненужных вещей ей со временем пригодится.

В самом центре комнаты стоял неуклюжий кофейный столик, заваленный модными журналами. Здесь же валялись три последних выпуска «Оружия» и не менее четырех открытых коробок шоколадных конфет, из которых были старательно выбраны конфеты с кофейной помадкой. Джек бросил на конфеты тоскливый взгляд, однако не поддался искушению. Благодаря Лабиринту, независимо от количества поглощаемой Джеком пищи, вес его не менялся. Но стоит только начать, и он не остановится, пока не опустошит по меньшей мере одну из коробок. Руби, конечно, не будет в претензии, однако она, без сомнения, наградит его одним из своих понимающих и насмешливых взглядов, а то и отпустит колкость. Джеку этого вовсе не хотелось.