После развода с мужем-иностранцем Наталью Рагозину ждал страшный удар: суд постановил, что их дочь, шестилетняя Лиза, останется жить в Швеции с отцом. Наталья отчаянно боролась за свою девочку, даже обратилась к адвокату Феликсу Полынникову, но тот не обещал ничего конкретного, хотя между ними проскочила искра притяжения и даже появился намек на роман... Неожиданно Наталье позвонил неизвестный и предложил сделку: если она тайно скопирует файлы из личного компьютера своего бывшего мужа, Лиза вернется к ней – навсегда! Даже не посвятив в эту авантюру Феликса, Наталья вылетела в Швецию…
Я поправила парик. Он был мне немного мал и все время уползал на макушку. И я страшно боялась, что в любой момент он свалится с головы, и тогда я себя обнаружу. Хотя вряд ли меня кто-то здесь знал. Но во мне все равно жил страх разоблачения, и я ничего не могла с этим поделать. До
их
приезда оставалось совсем немного времени, минут пятнадцать, не больше. Вряд ли они опоздают: Герда была пунктуальна, как часы. Или, что еще хуже, как электронные часы без малейшего права на неточность. Мне хотелось курить, но требовалось немного потерпеть. Закурю я чуть позже и в другом месте. Правда, сигарета могла бы меня отвлечь от собственных рук, которые я не знала куда девать. Я скомкала уже пару салфеток, на очереди была третья. Я вцепилась в чашку с кофе. Но она была пуста – кофе я выпила еще полчаса тому назад и теперь маялась просто так. Со стороны вообще могло показаться – сидит чокнутая тетка и смотрит то в окно, на улицу, то оглядывает стол, то в свою чашку пялится. Но мне было на это ровным счетом наплевать!
И тут я увидела
их
. Ширококостную женщину шестидесяти лет в сером пальто и пятилетнюю девочку в прелестном синем пальтишке, с куклой в руках. От легкого осеннего холода ее щеки разрумянились, и она шла, сосредоточенно глядя прямо перед собой и крепко прижимая к себе куклу.
Я сжала чашку с такой силой, что у меня свело пальцы. «Лиза! – мысленно послала я ей сигнал. – Лиза, ну, пожалуйста, посмотри на меня! Я тебя умоляю!» Мой сигнал, разумеется, остался без ответа. Мысли мои лихорадочно заметались, закружились, как стайка пугливых ворон, когда их сгоняют с места.
Мне сразу захотелось сделать одновременно несколько дел: вскочить со стула и рвануть к выходу, пересесть на другое место, чтобы лучше видеть вошедших, или пойти к стойке и заказать еще один кофе, а потом закурить – и плевать на все.
Но я осталась сидеть за столиком. Как пришпиленная.
