Эта книга посвящена вооруженной борьбе советских воинов с японскими милитаристами на Дальнем Востоке в 1945 году, причем большое внимание уделяется героическим боям за освобождение Курильских островов.
В основе ее — документальные рассказы о Героях Советского Союза старшине 1 статьи Н. Вилкове и матросе П. Ильичеве, о старшем сержанте И. Кобзаре и старшине 2 статьи П. Бабиче. Авторы книги: капитан 2 ранга А. Гритченко и подполковник запаса Е. Меерович шаг за шагом прослеживают пути формирования их характеров, раскрывают истоки подлинного героизма.
Книга рассчитана на широкий круг читателей. Особенно полезна она для молодежи, готовящейся служить в рядах нашей армии.
© Издательство ДОСААФ СССР, 1975 г.
ГОРСТЬ КУРИЛЬСКОЙ ЗЕМЛИ
Необычная пассажирка воздушного лайнера
Бортпроводница неторопливо шла по салону, приветливо улыбаясь пассажирам. Взгляд ее невольно задержался на печальном лице старушки. Людей столь преклонного возраста не часто увидишь в салоне воздушного лайнера, тем более на такой длинной трассе: Москва — Владивосток. Что заставило эту старую женщину покинуть дом и отправиться в долгий, нелегкий путь?.. Может быть, желание повидать внуков, которые поселились на другом конце земли со своими неугомонными родителями, а может, и недобрая весть. Во всяком случае, из-за пустякового дела люди на восьмом десятке жизни не станут забираться в заоблачные выси, в грохот и сутолоку аэропортов.
Бортпроводница остановилась возле кресла старушки. Мягко заметила:
— Что же вы, бабушка, ремни не застегнули?
— Ты уж не сердись, внучечка, никакого сладу нет с этими вашими ремнями, — оправдываясь, произнесла старушка, виновато поглядывая на красивую девушку. — В какой уж раз летать приходится, а пристегиваться не научилась.
— Разрешите я вам помогу. — Бортпроводница щелкнула алюминиевым замком ремня и удовлетворенно сказала: — Вот, теперь порядок. Не выпадете.
На новом месте службы
…Катер, лихо развернувшись, приближался к пирсу. Николай Вилков, плотный крепыш, с обветренным, скуластым лицом, с большими серыми глазами, стоял возле рубки рулевого и всматривался в силуэт плавбазы «Север», которая отныне должна стать его новым «домом».
Он легко взбежал по шаткому трапу, четко поприветствовал флаг. Потом, как положено, представился дежурному офицеру. Уже направляясь в каюту командира, услышал за своей спиной:
— Ну и парень! Ох, и силен, видать…
Сидящий у письменного стола командир предложил ему:
— Проходите, старшина, садитесь.
Знакомство с замполитом
С заместителем командира по политической части они сразу нашли общий язык. Оказалось, он, как и Вилков, до службы был речником. И это сблизило их.
Замполит спросил, какое впечатление произвела на боцмана команда.
Николай ответил не сразу.
— Народ в команде вроде неплохой, — осторожно начал он. — Есть отличные специалисты. Егоров, например… Уваров, тот совсем еще молодой. А в общем, я доволен. Сразу почувствовал школу мичмана Дроздова.
Внезапно замполит рассмеялся. И тут же сказал:
Когда бушует океан
Тяжелая океанская волна обрушивалась на плавбазу «Север». Корабль то заваливался на один борт, то тяжело и медленно выпрямлялся, чтобы крениться на другой. Это продолжалось уже не первые сутки, так что моряки едва держались на ногах.
Плавбаза «Север» получила задание доставить в отдаленный район побережья Охотского моря, где полным ходом шло строительство нового порта, необходимое оборудование.
— Никакие ссылки на плохую погоду во внимание не принимаются, — жестко произнесли в штабе.
Эти-то слова и вспомнил сейчас командир. Он стоял на уходящей из-под ног палубе; по черному прорезиненному плащу с надвинутым на самые брови капюшоном стекала вода. Сжимая обеими руками опорную скобу, командир с тревогой прислушивался, как звенит под ударами волн бортовая обшивка.
На четвертый день шторм начал понемногу ослабевать. Стараясь перекричать неумолчный шум океана, капитан-лейтенант осипшим, простуженным голосом обратился к вахтенному командиру:
Идет война священная
Уже вовсю громыхала на нашей земле война. Каждое утро моряки собирались у репродукторов, чтобы послушать сводку Совинформбюро. К этому времени Вилков приходил из своей старшинской каюты в кубрик, где размещалась боцманская команда, садился на крашеную шаровой краской банку к длинному столу, наглухо прикрепленному к палубе и, подперев голову рукой, ждал, когда оживет темный квадрат репродуктора.
Едва раздавался знакомый голос московского диктора, матросы сбивались тесной группой поближе к динамику.
— Можайск, Волоколамск, Дорохово — это же Подмосковье, — растерянно говорил товарищам Сидельников, выслушав сводку. — От Москвы до Дорохова электричкой два часа ехать…
— Когда же их остановят? — глухо ронял Синицын.
Уваров с жаром заверял:
