На сегодняшний день планета Земля насчитывает одну тысячу шестьсот восемьдесят шесть усовершенствованных, одаренных или иным образом наделенных суперспособностями личностей. Сто двадцать шесть из них — рядовые граждане, живущие обычной жизнью. Тридцать восемь содержатся в научно-исследовательских заведениях, финансируемых Министерством обороны США или его зарубежными аналогами. Двести двадцать шесть — создания, способные существовать лишь в водной среде, в океане. Двадцать девять жестко локализованы, это священные деревья, духи мест, Сфинкс и пирамида Хеопса. Двадцать пять — микроскопические организмы (включая Элементарную семерку). Трое — собаки; четверо — коты; одна птица. Шестеро созданы из газа. Одно — подвижная электрическая аномалия, скорее даже погодное явление, а не существо. Семьдесят семь — инопланетные гости. Тридцать восемь — неизвестно где. Сорок одно — вне континуума, эмигранты на постоянное место жительства в альтернативные реальности и ответвляющиеся временные потоки Земли.

Шестьсот семьдесят восемь используют свои способности для борьбы с преступностью, а четыреста сорок один — для совершения преступлений. Сорок четыре в данный момент содержатся в специальных зонах для особо одаренных преступников. Интересно отметить, что среди последних необычайно много людей с исключительным (свыше трехсот баллов) коэффициентом интеллекта — восемнадцать человек, включая меня.

Я не знаю, почему умный человек тяготеет к злу. Просто так уж получается на крайнем правом конце кривой нормального распределения умственных способностей — стоит только проверить интеллект у шести миллиардов человек и выбрать дюжину лучших результатов. Представьте себя на этой кривой; представьте, что скатываетесь по правой дуге, к самым умным, все ниже и ниже; изгиб постепенно выравнивается, вы движетесь дальше, за миллион самых умных, за десять тысяч самых-самых умных (намного умнее тех, с кем обычно сталкиваются нормальные люди), мимо лучшей тысячи (здесь сразу становится гораздо просторней) — к последней сотне (это уже не кривая линия, а редкие точки тут и там). Спуститесь к последним песчинкам, к самым умным из самых-самых, к уникально редким. Естественно, они немножко со странностями. Вот только по-прежнему непонятно, отчего мы все кончаем тюрьмой.

Подъем у меня в 6:30 утра, на полчаса раньше остальных заключенных. В камере нет мебели; для сна здесь дозволяется растянуться на прямоугольнике, выкрашенном зеленой краской. Впрочем, мне с моей кожей это безразлично. Тюрьма сертифицирована для содержания суперпреступников с искусственно развитыми способностями, но я здесь — единственный особый обитатель. Я для них — образцовый экспонат, гордость системы, диковинка, которую губернатор непременно показывает всем почетным гостям. Они приходят посмотреть на представление, на тигра в клетке… и я их не разочаровываю.

Четыре года назад я решила называть себя «Фаталь». Имя для супергероини. Я выбрала его из списка, что дали мне в больнице, и в ту пору имя казалось мне превосходным выражением моей новой, опасной и сексапильной сущности, кибернетической женщины-загадки. Честно говоря, я тогда сидела на болеутоляющих.

А еще раньше я служила суперагентом в государственной конторе вроде Управления национальной безопасности. Меня уволили с формулировкой «плохо адаптируется к обстоятельствам», но мне больше нравится другое объяснение. Я — супергероиня, одаренная паранормальным могуществом и способностями. Я — сверхчеловек, я вершу добрые дела! Одна из избранных.

Силу я получила случайно; нелепое происшествие в Сан-Паулу… Ничего особенного, просто шла по Руа-Аугуста, как вдруг в меня врезался взбесившийся самосвал, впечатал в стену здания и протащил еще сорок футов по кирпичам. Четыре месяца в реанимации, большая часть из которых — без сознания. Я проведу в больнице три недели в этом году, и в следующем, и, в общем-то, пожизненно.

Как я оказалась в Бразилии, с кем приехала? Не знаю. Воспоминания исчезли после несчастного случая и операции, их место заняли металлическая пластина, система счисления пути и экспериментальный излучатель микроволн. Я листала туристические путеводители, пытаясь пробудить память: может, я приехала на экскурсию? В зоопарк? Даже португальского не знаю…

А впрочем, я все решила. Подписала бумаги, валяясь на больничной койке, напичканная лекарствами; размашисто и решительно нацарапала неразборчивое имя, подспудно чувствуя, что иного выхода нет. В пресс-релизе сочинили, разумеется, полнейшую ересь; впрочем, кого волнует моя веб-страничка? Я еще не выписалась, а на сайте уж вовсю писали про рак и чудесное исцеление. Не знаю, что там напридумывали про мою бабушку и старый дом, и почему мне якобы хотелось стать космонавтом. На самом деле, все гораздо сложнее… все случилось как-то по-дурацки, и до конца неясно мне самой, хотя, конечно, я лишилась большей части исходных мозговых тканей.

Охранники будят меня около часу ночи, через три часа после отбоя. Похоже, нервничают. Досмотр — не обычный «снова-здорово»; крутятся вокруг меня добрых полчаса, прощупывают швы на тюремной робе, заглядывают в рот, при этом двое все время держатся на расстоянии.

— Если вам за пиццу рассчитаться, у меня мелочи нету.

— Заткнись. К тебе посетители.

Удовлетворившись досмотром, сковывают мне руки за спиной тяжелым железным прутом, и удвоенная охрана ведет меня по коридору, мимо караульных, вниз по лестнице — в невиданную доселе часть тюрьмы.

Мы проходим сквозь несколько тяжелых дверей; преодолеваем еще пару уровней безопасности, двигаясь от центра к наружному периметру тюрьмы строгого режима. Двое в форме проверяют удостоверения, снимают у меня отпечатки пальцев, кивают друг другу и синхронно поворачивают ключи. Прибыли на место; оказываемся в белой комнате из шлакобетона, с полупрозрачным зеркалом на стене. На потолке — панели с крошечными отверстиями, квадратный пластиковый плафон с флуоресцентными лампами. Из мебели — металлический стол и металлический стул.

Спустя три дня получаю письмо с адреса

[email protected]

. Медлю, не открываю — знаю, что там должно быть. Придумываю дюжину срочных дел, ведь вчерашние события — лишь мимолетная странность, я вернулась домой, все это уже не важно. Спираль, по которой я двигалась последние три года, закручена слишком сильно, ее так просто не остановишь.

Наконец, заставив себя открыть письмо, несколько секунд смотрю на текст, не в силах прочесть… Меня приняли. Временно, с испытательным сроком, условно — но приняли! Теперь у меня есть удостоверение — пропуск в Белый дом или на мыс Канаверал. Рассчитываете на вопли и пляски, всякое такое? Нет, почти минуту я неподвижно стою, закрыв глаза. Оказывается, мне не удалили слезные протоки…

Наливаю стакан воды, усаживаюсь читать письмо, внимательно, не торопясь. В нем расписана команда: все участники вчерашней встречи. Формальных позиций ни у кого нет, но сразу видно, как сложится группа. Дева — руководитель, заводила… хотя, если дойдет до дела, Лили по крайней мере так же сильна. Черный Волк — главный тактик, в бою устоит против любого. Эльфина — прирожденная воительница, всамделишное мифическое создание, отлично подготовленное к битвам и имеющее доступ к странным источникам силы. Мистер Мистик действует в собственных сферах, сверхъестественных и непостижимых; большинство его талантов следует принимать как данность. На мне — техническая сторона и наблюдение; к тому же, я привнесу в команду улучшенные способности. Дикарь — полноправный член команды, грубая сила и уличные связи. Торжество Радуги — несовершеннолетняя, назначена помощницей к Черному Волку.

В письме говорится, что я могу поселиться в штаб-квартире на сколько пожелаю. Внезапно до меня доходит, что я на самом деле уезжаю из дома. С трудом представляю, как все это будет, но… Смутно воображаю противоборство с ужасными противниками; возбужденные откровенные беседы на борту частного самолета; шутки, понятные только своим; изматывающие тренировки. Победы. Партнеров, готовых отдать за тебя жизнь. Все лучше, чем рисковать жизнью, охраняя богатеньких бездельников; чем сидеть дома, слушая полицейские радиопереговоры и пытаясь случайно не проломить картонные стены квартиры. Все лучше теперешнего существования.

Побросав кое-какую одежонку в рюкзак, собираю пару коробок для Армии спасения… все остальное отправится на помойку. Я не обросла вещами, уволившись с государственной службы, и мне, в общем-то, все равно, что случится с остальным имуществом. За дурацкой тачкой можно вернуться; я вдруг понимаю, что больше ни минуты здесь не выдержу.

«Когда я отсюда выберусь…» — думал я в тюрьме миллион раз. Сейчас лежу на голом матрасе перед телевизором, ни о чем не думаю. Середина дня. Заплатил за номер наличкой, добытой из банкомата, который я утащил из круглосуточного магазина, вынес на дальнюю парковку и распотрошил. Не лучший вариант, но времена настали тяжелые.

В квартире три комнатушки и газовая плита; с нижнего этажа поднимаются запахи готовки. Под окнами тетка с подбитым глазом ругается со стариком. Он похож на бездомного.

Наверняка я видел это здание, пролетая на самолете или проплывая на дирижабле. Стены покрыты грязно-розовой штукатуркой. Мне и в голову не приходило, каково это — снимать комнату, за наличные, без рекомендаций… Заплатил вперед, за шесть месяцев. Одиннадцать часов шагал вдоль шоссе, на восток, наконец дошел до города, разжился одежонкой. Арендовал машину, поехал, стараясь не превышать скорость. От тачки недавно избавился. Надо передохнуть, приткнуться там, где искать не станут.

Начну все заново. Внутри уже бурлит проект, хорошая, крепкая схема. Я разработал подробный план в тюрьме, таращась на голые стены. Кажется, со мной это уже было…

Как осуществить захват мира? Я перепробовал все! Все способы устроить светопреставление: ядерные и термоядерные устройства, нанотехнологии; штуковины, умещающиеся в обувную коробку, и сооружения, которые видно из космоса. Пытался контролировать общественное сознание; украл золотой запас из Форт-Нокса и все потерял. Путешествовал в прошлое, чтобы изменить историю, в будущее, чтобы ее избежать; останавливал время и жил в мире статуй. Я командовал армиями роботов, полчищами насекомых и войсками динозавров; ордой грибов; нашествием рыб и грызунов. Устраивал вторжения: из космоса, из другого измерения, организовал даже нападение инопланетных богов. А знаменитое недружественное поглощение корпорацией «Невозможная индустрия»! Заканчивалось все одинаково. Двенадцать раз меня отправляли в тюрьму.

Я вырядился в серый комбинезон, нацепил марлевую повязку, намываю мраморный пол в вестибюле у «Чемпионов», протираю статую Галатеи. Убедившись, что мои приборы вывели из строя камеры наблюдения, переодеваюсь в подсобке, ступаю под стеклянный купол в полном облачении и накидке. Наступает вторая стадия Светопреставления. План состоит из трех частей, не считая собственно конца света.

Ах, запретное удовольствие — пройти сквозь центральный вход в костюме! Еще одно дополнение к легенде. Все складывается, как задумано — на этот раз слишком легко. Ни следа Сполоха, да и «Чемпиошки» отправились в очередную бесполезную разведку — вернутся через пару часов. Тем временем необходимая мне деталь окажется у меня, в надежном месте. Благодаря мне Кукла получит заслуженное признание.

Новый Жезл силы уже готов. Я в сотый раз взвешиваю его в руке — как легко и удобно держать! Большинство деталей можно купить в магазине радиотоваров, но конструкция и сборка известны только мне. Молекулярная схема, голограммы, портативный сканер… В тюрьме у меня было много времени. Драгоценный камень — источник питания Жезла — сияет багровым светом; я бесшумно и незаметно ступаю по коридорам… лишь рябь помех на мониторах. Поэтажные планы здания я детально изучил по чертежам, спутниковым фотографиям; мелкие, но важные подробности почерпнул из бульварной прессы и нудного документального фильме.

Да, башня великолепна! Словно турист, оглядываю этот исключительно вульгарный образчик архитектуры. Гай Кэмпбелл, Серебряный Страж, купил себе место в команде, когда приобрел и переоборудовал под штаб-квартиру «Чемпионов» небоскреб, некогда принадлежавший разорившемуся гиганту телекоммуникационной промышленности. Кэмпбелл продержался в команде недель шесть и постеснялся потребовать, чтобы здание вернули.

Великолепно… вот только запашок больничный — смесь пота, озона и дезинфицирующих средств. Умение телескопически вытягивать руки-ноги или выделять кислоту явно не улучшает обмен веществ. Как же тонка грань между супермогуществом и хроническим недомоганием…

Он погиб. Мы потеряли самого сильного, самого быстрого и, быть может, самого лучшего в мире супергероя. Человека, который был эталоном этого звания! Похороны — это так нелепо, нереально… Сижу в VIP-секторе; чувствую себя чужой в форме «Новых Чемпионов», почти такой же, какую носил и он. Те, кто знал его близко, рыдают; я же просто сижу, как случайно забредшая туристка. Многие прижимают к груди фотографии, на них Сполох улыбается мальчишеской улыбкой — улыбкой человека, не ожидавшего, не предполагавшего, что с ним произойдет.

Вокруг меня сидят партнеры по команде, но впервые я ощущаю отстраненность от них. Они видели, как Сполох голыми руками отбрасывает ракеты класса земля-воздух, как ныряет без всякой защиты в лаву… Никому в голову не приходило о нем волноваться. С ним никогда ничего не случалось, на него всегда рассчитывали: Сполох справится, выстоит против любых, невозможных для остальных членов группы повреждений.

Это часть их жизни, которой я не могу коснуться; мое участие в команде похоже на насмешку. После Титана команда распалась потому, что герои не в силах были вынести новых потерь. А теперь они потеряли Сполоха… из-за Доктора Невозможного, которого побеждали раньше и которого считали злом известным и понятным; от осознания этого становится еще хуже.

Всем тяжело по-своему. Черный Волк помрачнел, молчит и злится. Эльфина по-эльфийски торжественна, застыла как изваяние. Эмоции Дикаря не прочитать, но от него пахнет алкоголем. Дева ушла в себя, спряталась под маской одинокого лидера.

Я ухожу при первой возможности, торопливо протискиваюсь сквозь толпу репортеров к одной из наших арендованных машин. Меня окликают, пытаются сфотографировать; некоторые даже правильно произносят мое имя.

Сижу в кофейне в похоронной паре, рядом стоит портфель. Здесь находиться рискованно, но информационная безопасность — одна из моих сильных сторон. В лицо меня плохо знают, к тому же, темные очки… Имя мое никому неизвестно. Разглядываю прохожих: старики, бездомные бродяги, служащие в костюмах… бумажные стаканчики и конфетные обертки, к асфальту прилипли кусочки жвачки. Невероятно.

Закрываю на миг глаза. Бывают дни, когда даже не чувствуешь себя таким уж злым…

— Ух ты! Смотри! Доктор Невозможный…

Черт!

Мы с Лили не спим, прочесываем руины вчерашней битвы, выискиваем улики, следы: откуда взялся Доктор Невозможный? Что замышляет?

Нас послали разбираться в наказание за пропущенную битву: я отвлеклась на ложный след в Пенсильвании, Лили тоже умудрилась все пропустить — выходной себе устроила. Где был Мистер Мистик — никто не знает. Дева в скверном настроении. После похорон все ходят мрачные.

О вчерашнем сражении никто из «Чемпионов» не распространяется. Подробности я узнала из газет. Похоже, дело обстояло так: Черный Волк наткнулся на Доктора Невозможного (без костюма), поднял всех по тревоге. После обычного обмена любезностями Доктор Невозможный разгромил команду (телевидение организовало прямую трансляцию битвы) и сбежал неизвестным способом. Черный Волк поединок с Доктором проиграл; у Девы — нашей красы и гордости — обнаружилось слабое место, о котором базы данных умалчивают. Дикарь угодил в больницу, похоже, надолго. Журналисты рвут нас в лоскуты.

Команда зализывает раны в штаб-квартире, а мы с Лили совершаем тщательный осмотр места происшествия. Опыта криминалистических исследований у нас нет.

Делаю пробный заход.

Их послушать, кто угодно способен построить орудие Светопреставления! Как будто никаких особенных способностей для этого не требуется. На самом деле необходимо все запоминать, просчитывать, придумывать новые соединения для того, чтобы крушить, раздирать, разносить в пыль… Если б они могли, то давно догадались бы, что именно я строю.

Остался последний элемент — драгоценный камень. Я все время откладывал это напоследок. Не хотелось повторяться, поступать по-старому, но я так и не нашел варианта посвежее, поизысканнее. Впрочем, мало ли, чего мне хотелось.

Надеюсь, ночью никто не заметит миниатюрной подводной лодки в реке Чарльз. Эльфина, Дева и киборг (имени не помню) всю неделю наступали мне на пятки, прочесывая прибрежные воды. От них меня укрывает защитное поле, на этот раз — понадежнее.

Факультет физики был мне вторым домом. Я с легкостью проскальзываю в окно. Тут нет никакой охраны, лишь пара замков… Без особых усилий вышибаю дверь. Моя последняя академическая работа забыта и никому не нужна, как чучело белого медведя.

Воздух внутри душный и спертый. Сколько лет прошло? За последней дверью виднеется знакомый силуэт зачехленного агрегата.