Дин уже несколько лет промышлял к югу от столицы, в местности, изобилующей скоростными шоссе, а следовательно, и автомобильными кладбищами. Попадался он редко, можно сказать, и вовсе не попадался, разве что когда иному ретивому охраннику взбредало в голову завести натасканную собаку, которая не брала еды из чужих рук. Но ученые собаки стоили нынче дорого, так что обычно сторожа держали голодных злобных дворняг, с которыми Дин мигом находил общий язык, подбрасывая им кусок мяса, сдобренный снотворным. Словом, нужда и профессиональный опыт научили Дина преодолевать боязнь собак, присущую с младенчества, с тех самых пор, когда в городском парке его еще мальчонкой облаяла овчарка и пришлось год лечиться от заикания. Дин теперь всегда посмеивался, когда видел, как на глазах засыпают сторожевые собаки, освобождая дорогу, и удивлялся своим детским давнишним страхам.
Промышлял же Дин тем, что снимал с разбитых, выброшенных на свалку машин уцелевшие детали и электронные приспособления и сбывал их механикам со станций техобслуживания. Дин называл себя техническим санитаром. Работа имела массу достоинств. Во-первых, Дин был свободен, как средневековый пират, во-вторых, Дин обожал путешествовать, менять города и гостиницы, видеть новые лица и коротать свободное время в разговорах с новыми людьми где-нибудь за кружкой пива в придорожном кафе. Ну и конечно, профессия приносила средства к существованию, не такие уж большие, чтоб роскошествовать, но Дин и не собирался отягощать себя миллионным состоянием. Чем не жизнь?
В ту ночь, высмотрев подходы к кладбищу, он обнаружил, что собак, по счастью, здесь нет, а сторож попивает кофе в сторожке. Позже, конечно, могла обнаружиться какая-нибудь четвероногая тварь, которая сейчас мирно спала на сиденье разбитого лимузина, но для нее Дин держал в кармане бутерброд, специально купленный днем в закусочной «Макдональд». Наконец Дин поднялся на ноги и с легкой душой двинулся за добычей. Миновав старую часть кладбища и хоронясь за остовами ржавеющих автомобилей, Дин достал из кармана фонарь. Кругом царила тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом колес автомобилей, проносящихся по шоссе. Дина радовал этот звук, к исправным машинам он относился как рачительный фермер к молодым бычкам, которые в скором будущем должны принести хороший доход. Ничто не предвещало осложнений в эту ночь, и у технического санитара было спокойно на душе.
Наконец Дин достиг конца кладбища, наиболее удаленного от сторожки. Именно сюда свозились последние жертвы дорожных происшествий. Здесь можно было рассчитывать на добрый улов. Утильщики еще не похозяйничали. Дело в том, что все эти груды железа, сверкающего никеля и стекла, которые вскоре пойдут на металлолом, принадлежали дорожным компаниям. В глазах блюстителей порядка и компаний Дин, возможно, и выглядел мелким воришкой, хотя сам Дин к оным себя не причислял. Какой урон понесет компания от того, что какой-нибудь анализатор алкоголя водителя или радар безопасности вновь будет пущен в дело? Компания этого попросту не заметит. Нет, если разобраться, он занят полезным и нужным делом!
Луч света упал на лакированный капот роскошной «альфы-ромео» цвета туманной луны. Правое крыло было смято в гармошку. Она явно принадлежала какому-то богачу. Вообще Дин давно приучал себя не думать о тех, кому раньше принадлежали машины, и никогда не рисовал в воображении жутких дорожных катастроф, хотя еженощно сталкивался с покореженным металлом. С воображением у Дина все обстояло в порядке. Он не был каким-то хилым романтиком, который способен навоображать такого, что в дрожь бросает от собственных фантазий. Он этим гордился не меньше, чем своей профессией.
