Чарлстон, апрель 1845 года

— Я думал, ты не придешь. — Гаррет Денисон долго смотрел на брата, прежде чем подойти к его столику. — Мне нужно было убедиться, что ты уже здесь. Я и сейчас не верю своим глазам.

Грэм пожал плечами и выдвинул стоявшее рядом кресло носком запыленного сапога.

— Садись, — негромко сказал он. — Ты привлекаешь к нам внимание.

Иронически усмехнувшись, Гаррет опустился в кресло.

— Она холодная. — Пальцы Беркли Шоу сжались, словно сведенные судорогой. Ей казалось, что все ее тело дрожит, хотя, если не считать непроизвольного движения пальцев, она была совершенно неподвижна. — Я ничем не могу вам помочь. — И негромко добавила:

— Никому из вас. — Увидев, что на нее устремлены пять пар глаз, Беркли с трудом приподняла подбородок, посмотрела на собравшихся и остановила взгляд на единственном знакомом лице.

Андерсон Шоу, тут же изобразив сочувствие, подхватил снизу протянутую руку жены и взял предмет, лежавший на ее ладони.

Отметив, что вещица отнюдь не холодная, он посмотрел на Беркли, приподнял темную бровь, и озабоченность в его взгляде сменилось укоризной. Разочарование Андерсона ускользнуло от внимания остальных, но он знал, что Беркли ощутит его неудовольствие в полной мере. Едва эта мысль пришла ему на ум, Беркли чуть заметно пошатнулась. Так ей и надо.

Андерсон опустил глаза и с подчеркнутым интересом осмотрел драгоценность. Как ему и говорили, украшение оказалось на редкость изысканным. Несколько жемчужин в золотой оправе с подвеской — капли из чистого золота с выгравированными на ней изящными буквами ЕК. Андерсон понимал, что держит в руке целое состояние. А может, эта вещица и вовсе не имела цены.