Я падала. Падала в темноте. В абсолютной темноте, когда даже собственную руку, поднесенную к самому лицу, не можешь разглядеть. Впрочем, я и не пыталась. Я даже не была уверена в том, что у меня есть руки. Вы спросите, откуда я знала, что падаю? А я и не знала. Просто ни на что другое это не было похоже. Только на бесконечное падение в темноте. И когда тьма расступилась, явив моему взору лик, который при всем желании нельзя было охарактерезовать как приятный, я все-таки обрадовалась — хоть какое-то разнообразие.

Мужчину, которого я увидела, можно было бы назвать красивым — правильные, четкие черты, брови вразлет, придававшие лицу несколько хищное выражение, темные, слегка вьющиеся волосы, глаза… Вот если бы не глаза, да… Их описать я бы не взялась. Нет, я могла бы найти простые слова, чтобы обозначить форму и цвет — тоже вполне красивые, но… вот это безумное торжество во взгляде… Или все-таки торжество безумия?..

Губы мужчины беззвучно шевелились, и слова, которых я не слышала, задевали что-то во мне, принуждая к чему-то, привязывая. Эти слова — я точно знала — означали конец моего бесконечного падения. Потом тишина, ставшая почти осязаемой, прорвалась, и я услышала голос: «За грань от меня сбежать решила, дрянь?! Я тебя везде найду и верну!» И мне стало страшно.

Чьи-то пальцы коснулись моего горла, нащупывая пульс, и я волевым усилием удержалась от того, чтобы дернуться и отстраниться. Еще рано. Надо сначала понять, что происходит, а значит, не стоит покуда показывать, что я уже очнулась.

— Теперь все будет в порядке, ваша светлость.

— Очнется — доложите, — удаляющиеся шаги, и обладатель резкого, сухого голоса покинул помещение.

Вздох. Кому-то рядом плохо… Не физически — морально. И я осторожно приоткрываю глаза и встречаю взгляд немолодого человека с изможденным лицом. В глазах — мука, словно бы то, что происходит сейчас в этой комнате, претит его представлениям о допустимом. Но он молчит. Он исполняет приказы, потому что у него нет выхода.

— Пить, — прошептала я.

Проснулась на рассвете, как и рассчитывала. Соскребла себя с кровати, холодной водой смыла остатки сна, прислушалась к своим ощущениям: вроде бы ничего. Значит, можно приступать. Начать решила с базового утреннего комплекса ушу. Наш мастер обучал меня смешанному стилю, но начинала я когда-то с ушу, именно этот вариант начальный упражнений, на мой взгляд, подходил для дохлого тельца, которое я унаследовала.

Хватило меня минут на пятнадцать, еще пять минут через «не могу», а после на дрожащих, негнущихся ногах поползла в ванную. Это оказалось даже хуже, чем я предполагала, и трех месяцев на то, чтобы натренировать это тело до приемлемого состояния, может не хватить. Но отчаиваться все-таки не стоит.

Завтрак — несколько пирожков, горсточку творога и кружку уже слегка поднадоевшего травяного отвара — принесли в половине девятого, я к тому времени успела уже изрядно проголодаться, а служанка, кажется, удивилась, застав меня в это время на ногах и в гостиной.

Ела я намеренно не спеша, вопреки желанию заглотить все одним махом и бежать в библиотеку. Сейчас, когда мне приходится искать общий язык с новым телом, его потребности стоит выдвинуть на первое место. А значит — не только зарядка, но и режим, полноценное питание, прогулки и сон. Иначе толку от этих всех упражнений…

Библиотеку нашла легко, благо мои покои находились в самом конце коридора, и ошибиться с направлением у меня не было никакого шанса. Я прошлась вдоль полок, потом вытащила первую попавшуюся книгу, раскрыла ее и… Сердце глухо и болезненно стукнуло в груди — ни одного понятного знака. Закусив губу, запихнула том на место, а потом заставила себя справиться с разочарованием, и взяла книгу из другого шкафа, на этот раз не наугад, а с размышлением — мне показалось, что вид у книжных корешков на этих полках… более легкомысленный, что ли. И да, я не ошиблась — шкаф был отведен под беллетристику, а буквы, которые на первый взгляд тоже показались мне незнакомыми, по мере того, как я в них вглядывалась с затаенной надеждой, складывались в слова и предложения.

Утро встретило меня мучительной мышечной болью, и я еще раз подивилась слабости своего нового тела: всего лишь двадцать минут вполне щадящих упражнений — и такое. Значит, наращивать нагрузки пока нельзя — тот же комплекс, те же двадцать минут… и те же дрожащие конечности в итоге. Ужас!

Книгу по истории решила пока оставить в своей комнате — все-таки это довольно безобидные сведения, и если герцог заметит, что я заинтересовалась этим изданием, вряд ли он сделает какие-нибудь опасные для меня выводы.

Вот, кстати, о выводах… А может ли он как-то залезть ко мне в голову — не только картинки мне транслировать, но и узнать, о чем я думаю? Похоже, что телепатией в чистом виде он не владеет, иначе бы уже дал понять, что знает о моих замыслах. Эмоции я ему демонстрировала самые правильные — страх и недоверие. И не сказать, чтобы я была неискренна в этих чувствах. Но все равно стоит узнать побольше об этом, тем более я и сама обладала определенными способностями. И если прежде это была чистая эмпатия, каковой многие медики в моем мире похвастаться могут, да и не только медики, то теперь моя восприимчивость усилилась. И связано это, вероятно, с наличием магического фона. А значит, мне нужны сведения о магии и ее возможностях. В синем томике магия упоминалась, но без подробностей.

В этот раз я потратила на поиски нужной литературы куда больше времени, чем накануне, потому что в основном попадались труды для тех, кто уже имеет базовые знания, а мои сведения, увы, были почерпнуты из фэнтезийной литературы, а посему на достоверность их рассчитывать не приходилось. В конце концов, в дальнем углу я обнаружила учебники по теории и истории магии. Как раз для таких как я — с подробными объяснениями, определениями и удобной структурой. Эти книги я решила изучать прямо в библиотеке, интерес к магии — не то, что я хотела бы продемонстрировать своему безумному женишку.

Итак, магия представляет собой способность разумного существа воспринимать тонкие энергии окружающего мира, накапливать их в себе, преобразуя и используя. Особняком стояла ментальная магия — то есть способность улавливать эмоции и мысли человека и воздействовать на них. Улавливать — это ко мне… Воздействовать — это, судя по всему, к его светлости. Надо бы после изучения теории заняться практикой — чтобы научиться как-то защищаться от этого воздействия. А то задурит голову — очухаюсь через три месяца в полной власти этого маньяка и без возможности что-либо изменить. Если вообще очухаюсь.

Прорыв случился примерно через полмесяца. Я в очередной раз сидела в библиотечном кресле, расслабившись и «отпуская на волю свой дух». Вместе с духом куда-то улетучились и мысли, и я бездумно пялилась в пространство перед собой. В тот момент меня не волновало ни будущее, ни прошлое, страхи отступили, стали чем-то незначительным, сиюминутным, а важным стало — пока еще не вполне осознанное — единение с новым миром. Словно вхождение в поток, частью которого я постепенно становилась. Можно было отпустить себя совсем и раствориться, но мне словно дано было время на осмысление происходящего. Мысль зародилась вне меня, вошла и словно переключателем щелкнула — вот она я, вот он мир, а я — в нем. И я вольна в любой момент обратиться к нему, войти в поток, осознавая себя частью целого и в то же время самостоятельной личностью. Это было так здорово, так волшебно, что я обалдела от внезапно нахлынувшего счастья и… очнулась, обнаружив себя сидящей в кресле.

Нужное состояние я поймала, поняла. Дальше стало чуточку проще — обращение к энергии мира оказалось чем-то настолько естественным, что я дивилась недавней собственной неспособности двигаться по этому пути. Упражнения на прокачивание каналов стало той самой таблеткой, в которой я нуждалась. Оказалось, что у меня достаточно сил, чтобы всерьез развивать свое тело, не боясь приступов дурноты. Вдруг заработало все то, что прежде чахло, будучи лишенным доступа к источнику жизни. Правда, в это же время меня догнала женская доля в виде регулярного недомогания, и мне пришлось придержать наращивание нагрузок еще на несколько дней. Но теперь я уже не особо тревожилась о своем физическом состоянии.

Оказалось, что теперь, когда в организме наладился полноценный энергетический обмен, мне не нужно много спать — пяти-шести часов ночного отдыха было вполне достаточно, чтобы активно провести день. Даже визиты герцога перестали так уж пугать меня, хотя я продолжала честно транслировать те эмоции, которых он от меня ожидал.

На башню я теперь поднималась регулярно, и вскоре лестницы перестали быть для меня серьезной сложностью. Пора было задуматься о специальных тренировках, и я постепенно начала вводить в ежедневную утреннюю разминку боевые комплексы. Прислушивалась к своим ощущениям и понимала — теперь, когда я освоила это тело и оно стало полностью моим, я способна передать ему умения, которые хранятся в памяти, сделать память разума одновременно памятью тела. Тем более, что мое прежнее тело чем-то напоминало нынешнее: небольшой рост, отсутствие выдающихся форм… Разве что покрепче, потому что спортом я занималась с детства. А вот к единоборствам обратилась, будучи лишь ненамного младше себя сегодняшней. И значит, у меня есть плюсы: молодое пластичное тело, поддающееся изменениям, и мои собственные познания. Но я не спешила, я тщательно отрабатывала каждую стойку, каждое движение, добиваясь безупречного исполнения, доводя до автоматизма.

А за окном рождалась настоящая весна — снег уже полностью сошел, вовсю цвели яблони в герцогском саду, с утра голосили птицы… И только маленький поганец, сын садовника, так и норовил сделать какую-нибудь гадость — то веревку натянет поперек дорожи, по которой я… прогуливалась… в хорошем темпе, то навозу с конюшен притащит. В общем, если бы не моя реакция, пришлось бы мне туго.

Новоиспеченные студенты собирались в главном зале в ожидании приветственной речи ректора. Времени до начала было еще в достатке, народ знакомился между собой и начинал уже кучковаться небольшими группками. Я покуда сидела в одиночестве и наблюдала за публикой. Вот моя соседка, она уже собрала вокруг себя кучку подружек-единомышленниц. Девицы переговаривались, хихикали и украдкой бросали взгляды в мою сторону. Меня эти взгляды скорее забавляли, чем тревожили — я не сомневалась, что подружки, как и сама Рейяна, мне не опасны. На серьезные пакости они вряд ли решатся, разве что слухи какие пустят, да посмеиваться за спиной станут. Ерунда все это.

Одна доброхотка из вчерашних зрителей уже успела донести мне, что соседушка, стоило мне заснуть, отправилась к коменданту с требованием отселить от нее «нахальную простолюдинку», а в ответ получила резкую отповедь и настоятельную рекомендацию ознакомиться с уставом школы, в котором особо делался акцент на то, что все студенты равны и в пределах школы сословные различия не имеют значения. Надо будет, кстати, и мне устав почитать. Наверняка что-нибудь полезное для себя открою.

Тем временем в дверях аудитории появился магистр Хольрин, и народ стремительно разбежался по местам, приготовившись внимать ректору. Мне тоже было интересно.

— Дорогие студенты!..

Так… четверть часа пафоса и воспевания школы с ее «славной историей»… Это мы уже проходили когда-то. Вот теперь стоит быть повнимательнее:

— Приветствую вас на занятиях по физической подготовке! Нас тут двое, вас тоже будет две группы, первая — боевики, следователи и те, кто сейчас продемонстрирует достойный уровень физического развития, ее возьмет на себя мой коллега Наттиор Залесный…

Наттиор?! Нат? Неужели!..

— …А я, Бейл Тагри, займусь теми, из кого еще требуется лепить человеков. Вот вроде тебя, мелочь, — Тагри за рукав вытянул меня из строя. Я не сопротивлялась.

— Э-э-э… Бейл, — из-за спины мощного физрука выплыл изящный Наттиор с довольной физиономией, — мне кажется, ты ошибаешься. Этого человечка я беру в свою группу.

— Ты уверен? — удивленно хмыкнул Тагри.

Два оставшихся учебных дня пролетели стремительно.

Я отличилась на предметной магии. Правда, в этот раз не по собственной инициативе, а по совету ректора: просто принесла на занятие свой клинок, выложила его на стол и изложила проблему. Магистра Бертро загорелись глаза, и все два часа он приплясывал вокруг клинка, предварительно разжившись каплей моей крови, и комментировал свои действия. И, похоже, в восторге был не он один — студенты наблюдали за процессом как завороженные. И только за десять минут до конца занятия магистр раздал нам листки со списком тем для докладов. «Свою» тему я выцепила взглядом мгновенно, почти не задумываясь:

— Беру сермирит.

Магистр вписал мою фамилию напротив темы в своем экземпляре списка. Полностью тема звучала так: «Сермирит: добыча, применение, сочетаемость с другими компонентами, способы наложения чар». В конце концов, не зря же я столько времени путешествовала в одной телеге с ценным грузом?!

На боевой магии преподаватель первым делом окинул взглядом аудиторию и нахмурился:

Кто же мог знать, что эта непростая декада готовит мне целый букет непрятных событий и переживаний…

Не было ничего спонтанного в моем решении выйти поздним вечером на прогулку в школьный парк — наоборот, я старалась вылезать на воздух каждый вечер, если у меня оставались еще силы после учебного дня. И в этот раз все было как обычно. Я шла в хорошем темпе, дышала, наслаждалась запахами ранней осени…

Сигнал опасности ворвался в мое сознание внезапно, вырвал из наслаждения движением и ароматами, заставил остановиться. Я огляделась, прикидывая, стоит ли вернуться туда, откуда пришла, или наоборот — припустить вперед. Пока раздумывала, из-за деревьев выступили три тени, вышли на освещенную дорожку и… обрели лица. Такие знакомые лица — Ингор Сельмир, отделение права, курс… кажется, второй. Может, третий. Он ко мне уже подкатывал в школьной столовой, но мне не понравились его хамоватые манеры, и парень получил от ворот поворот в довольно резкой форме. Имени второго я не знала, но видела, что он постоянно тенью таскался за Ингором — незаметный такой парень с блеклыми глазами и серыми, словно присыпанными пылью, волосами. Третий оказался тоже юристом — но с моего курса. Был еще четвертый… где-то у меня за спиной… от него исходила волна нервного напряжения, близкого к взрыву.

Парни заступили мне дорогу.

— Что надо, мальчики? — осведомилась я, украдкой озираясь в поисках путей отхода — драться очень не хотелось, а у мальчиков, судя по эмоциональному фону, намерения были самые недвусмысленные… и весьма неприятные.

На учебу времени уже не оставалось. Я наскоро пообедала, закинула в сумку сменную одежду, прихватила свой арсенал и выдвинулась на дорогу, ведущую к центру города.

Изящный экипаж обогнал меня и остановился в нескольких шагах впереди. Из приоткрывшейся дверцы выглянул магистр Релинэр:

— Садитесь, студентка, подвезу вас до города.

Я решила не отказываться, и забралась в карету, усевшись напротив преподавателя.

— Вам куда?