– Представляем вашему вниманию новые модели Кена и Барби! – с истеричным весельем и фальшивой радостью выкрикивал голос за кадром. – Куклы стали настолько чувствительными, что на их лицах легко можно прочитать любую эмоцию. Теперь если сломать Кену ногу, он будет кричать, как живой человек, а если отрезать Барби руку, из раны будет хлестать кровь, – в кадре бедолаге-Кену ломают-таки ногу, и он начинает дико вопить, а несчастная красавица Барби, лишившись одной из своих пластмассовых конечностей, обливается красной субстанцией, сильно смахивающей на кровь. Лица обеих кукол перекошены от предполагаемо испытываемой ими боли. Голос восторженного идиота за кадром продолжает монолог: – Посмотрите, она совсем как настоящая!
– Дорогая, смотреть такое в твоём возрасте вредно, – укоризненно заметила вошедшая в детскую Ангелина. Никто в семье Танака не называл её служанкой – просто Ангелина Самойлович очень часто выполняла различные поручения господина Джиннаро и госпожи Лилианы.
– Совсем спятили со своей рекламой, – проворчала Ангелина, выключая трёхмерник. Выглядела женщина лет на тридцать пять, хотя на самом деле была гораздо старше – об этом говорил хотя бы тот факт, что она работала телохранителем отца господина Джиннаро, а прежний владелец "Мацусита Электрик" уже двадцать семь лет, как покинул этот бренный мир. При этом никто не мог установить даже приблизительно, какой у Ангелины Самойлович показатель искусственных имплантантов, а интересоваться пересаженными натуральными органами вообще считалось дурным тоном.
Её подопечная, лишившись удовольствия, сейчас старательно надувала губки, изображая тяжёлую обиду. Впрочем, все негативные эмоции испарились, едва вошедшая женщина сообщила, что девочку ждут родители. Мартина неуклюже побежала по коридору в сторону спальни родителей, и кружевное платьице болталось на хрупкой фигурке, словно бесполезные крылышки феечки. Время, проведённое в обществе родителей, для девочки было настоящей драгоценностью, поскольку её отец, будучи одним из совладельцев самой влиятельной корпорации в мире, почти лишил себя радостей общения с семьёй, а мать была занята постоянной организацией всевозможных вечеринок, коктейлей и банкетов.
– Как дела, малыш? – Джиннаро Танака взял на руки свою единственную дочь и, едва коснувшись губами её лба, вновь отстранил ребёнка, пристально вглядываясь в это зеленоглазое чудо. Мартина счастливо улыбалась, всем своим видом показывая отцу, что дела у неё просто замечательно.