Несчастный случай. Вертя в руках чашку с кофе, Алия вдруг осознала, что вся ее совместная жизнь с Густавом была не чем иным, как растянувшимся на долгие годы несчастным случаем. Пригубив кофе, она поняла, что тот давно остыл, и отставила чашку в сторону. Старую чашку с отбитыми краями, змеящейся трещиной и отломанной ручкой. Густав никогда не стал бы пить из такой. Побрезговал бы. У него в рюкзаке в герметичном пакетике всегда лежала его верная спутница – огромная прозрачная кружка с наклеенной на стенку бумажкой, на которой исполинскими буквами синим маркером было старательно выведено "АНАЛИЗЫ".

Алия устало улыбнулась. В этих обыденных шутках и был весь Густав – в затертом джинсовом рюкзаке он носил баснословно дорогой ноутбук последней модели, крышка которого была сплошь заклеена дешевыми и пошлыми переводными картинками с Земли, Марса и прочих планет Солнечной системы. В ответ на возмущение кого-либо из "собратьев по петле", он улыбался и говорил: "Ты что?! Весело же!"

Весело. Сначала им всегда было весело. Остро и пряно. Густав умел взглянуть на банальные вещи под углом неожиданным настолько, что Алию всегда била дрожь. Потом. После. После наслаждения, шока, жутковатой красоты игр с эмоциями, страхом, иногда со смертью.

Закурив, она потеребила узкий чёрный вязаный шарф. Его шарф. Сколько же воспоминаний он навевает? Однажды Густав завязал ей глаза вот этим вот шарфом, поцеловал и мягко попросил бежать вперед. "Н-но, это же магистраль! Сейчас час пик!" – попыталась протестовать она, уже делая первый шаг наперерез проносящимся с бешеной скоростью автомобилям. "Сделаешь это, когда я скажу", – совершенно спокойно ответил он. – "Ты ведь веришь мне, солнышко, правда?" Он слегка укусил ее за ухо и чуть подтолкнул в спину. Алия вся сжалась, ее руки, казалось, выгнулись так, что суставы вот-вот сломаются… Да, она ему верила. Всегда. Готова была на всё. На. Всё. Ради. Него. Сумасшедшего. Любимого.